– Я проголодался. Пойдем купим яки-имо[6]. Вон там!
– Ну нет! Я же терпеть его не могу, – заявил Исао. – Пойдем лучше домой, я сам что-нибудь приготовлю.
Каждая лишняя минута вне стен дома натягивала нервы Исао, а потому он хотел побыстрее вернуться.
– Хорошо. – Кадзуо устраивал и этот вариант. – Но только не карри. А то когда ты пытался приготовить его, чуть не поджег кухню.
Исао хмыкнул, но слова Кадзуо про огонь напомнили ему о том, что он старательно пытался не вспоминать.
– Я делал это в первый раз, – улыбнулся Исао, подразумевая сразу два события.
– Надеюсь, в последний, – заметил Кадзуо, и Исао тихо рассмеялся.
Он тоже на это надеялся.
Кадзуо сидел перед телевизором, переключая каналы. Исао не было дома: он либо учился, либо подрабатывал – точно мальчик не знал.
Кадзуо сделал всю домашнюю работу и даже решил задания по математике и японскому языку, которые должен был пройти с Исао только на следующем уроке. Кадзуо решил их самостоятельно – он очень хотел показать Исао, какой он способный. Гордость в его глазах не просто радовала Кадзуо, она была лучшим стимулом прикладывать еще больше усилий.
Кадзуо попробовал рисовать. Он позаимствовал у Исао бумагу, кисть и краски, но только испачкал руки и футболку. Исао рисовал так красиво и изящно… и пейзажи, и портреты оживали на бумаге, выходя из-под его кисти так легко, словно это не требовало особых усилий. Но, попробовав изобразить уголок парка у их дома, Кадзуо понял, что это совсем не так просто.
Кадзуо ждал, когда вернется Исао, чтобы вместе поужинать. На экране мелькнули кадры выпуска новостей. Обычно Кадзуо такие передачи совсем не интересовали, но увиденное мгновенно привлекло его внимание.
Кадзуо удивился и нахмурился. Ему стало не по себе от дурного предчувствия, и он тут же захотел переключить канал.
Но не смог.
С экрана на него смотрело фото отца.
Кадзуо, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, почувствовал, как татами под ним покачнулось. Показалось, что комната потемнела, а внутри что-то замерло и заледенело.
Новости рассказывали о том, как проходит повторное расследование убийства. В котором его отец не был обвинителем… Он был жертвой.
Пожар…
Нет, не пожар. Поджог. Кто-то сжег их дом, чтобы скрыть улики.
Кадзуо слушал о возобновлении дела. Нашлись доказательства, что обвиненный около двух лет назад мужчина на самом деле невиновен, а преступление совершил кто-то другой, но сумел запутать следствие.
И все-таки не эта информация была главной, не она потрясла и ужаснула Кадзуо. Главным было…
Сначала Кадзуо подумал, что ошибся. Ослышался. Его отца не могли убить. Он не мог умереть. Он сейчас на работе! Но Кадзуо понимал, что обманывает себя. Голос ведущей описывал все четко и ясно, а картинки на экране лишь подтверждали страшные слова.
Его отца убили. Его отца убили два с половиной года назад, а виновного до сих пор не нашли.
Его отца убили тогда, когда… когда Исао забрал Кадзуо к себе.
Кадзуо выключил телевизор и вскочил на ноги, но потом упал обратно на татами. Ноги дрожали, а зубы стучали от напряжения. Кадзуо обхватил себя руками, пытаясь понять, что только что узнал. Принять то, что никак не укладывалось в голове.
Его отца убили. Его отец мертв. Внутри Кадзуо все онемело, а в горле встал ком, но слез не было. Кадзуо был скорее шокирован и напуган, нежели горевал. И это испугало его еще больше. Почему он не плакал? Почему не скорбел? Почему не скучал, как по маме, которую даже почти не помнил?
В голове крутилась и другая мысль: не может быть, не может быть…
«Или может? Ты не догадывался, что что-то не так?» – спросил Кадзуо сам себя.
– Нет, – испуганно прошептал Кадзуо.
«Да», – пронеслось в его мыслях.
Кадзуо тут же подумал об Исао. Неужели тот все знал? Знал и молчал? И как долго Исао собирался лгать Кадзуо, скрывать убийство его отца? Поэтому Кадзуо все это время жил здесь? Потому что родственников, которые могли бы приютить его, не было? Поэтому Кадзуо забрал к себе Хаттори Кэндзи и попросил Исао приглядеть за ним?
Что-то все равно не так, не так… Где же сам Хаттори Кэндзи? Расследует убийство друга?
Избегать своих подозрений, прятаться от смутного ощущения странности происходящего стало невозможно. Тонкая бумажная стена, что отделяла радость и беззаботность от правды и реальности, порвалась. За ней и до этого постоянно маячили тени, время от времени напоминая о себе, но источник их виден не был. До поры до времени. Теперь же правду ничего не скрывало. Почти ничего.
Кадзуо снова поспешно вскочил на ноги. Ему нужно узнать. Нужно понять, что произошло. Сердце билось в груди как сумасшедшее, мысли путались, воздух, казалось, не доходил до легких.
Кадзуо услышал, как открылась дверь. Вернулся Исао.
– Я дома, – послышался его усталый, но веселый голос, и Кадзуо охватил страх. Он не был готов к разговору с Исао. Не хотел ничего знать. Он просто хотел, чтобы все стало как прежде.
Кадзуо с трудом сдержал слезы. В эту секунду в комнату зашел Исао и удивленно посмотрел на него. Он явно заметил, как покраснели глаза Кадзуо и участилось его дыхание.
– Кадзуо-кун, что случилось?
Кадзуо смотрел в пол, а затем поднял глаза на Исао, и тот побледнел. Внутри Исао начала нарастать тревога, но он постарался этого не показать.
– Моего отца убили? – спросил Кадзуо.
Исао всегда чувствовал, что произойдет что-то плохое, каждый день ждал, что их шаткое спокойствие разрушится, но все равно оказался не готов к этому вопросу. Исао едва не пошатнулся, втянул носом воздух, а затем шагнул внутрь комнаты.
– Кадзуо… – начал он.
– Нет! – воскликнул Кадзуо. – Не надо! Ответь просто: да или нет?
Коря себя за слабость, Исао молчал, но это молчание было красноречивее любого ответа.
– Да, – наконец выдохнул Исао, и Кадзуо зажмурился.
Исао стало плохо. Он не жалел о том, что сделал. Ни секунды. Скорее, мог жалеть, что сделал недостаточно. Но в тот момент… Ему было так жаль Кадзуо. И он злился на себя за то, что лгал ему. Чувствовал разрывающую сердце вину за то, что обманывал Кадзуо эти два с половиной года, что заставил его жить во лжи с убийцей собственного отца.
Исао почти ненавидел себя в тот момент. Он и до этого понимал, что так не может продолжаться. Понимал, что должен, обязан это прекратить. И все не решался. Но теперь…
Обратного пути не было.
– Кадзуо, мне жаль, – проговорил Исао, но больше не делал попыток приблизиться. Не мог себе позволить.
Зато сам Кадзуо быстро подошел к Исао и сжал его длинные тонкие пальцы в своих ладонях.
– Почему ты не сказал? – хрипло спросил он.
Исао медленно высвободил свои руки и сделал два шага назад. Он не должен стоять рядом. Кадзуо не должен иметь с ним ничего общего.
– Я убил его, – негромко произнес Исао, но эти слова прогремели, словно выстрел.
– Что? – неверяще переспросил Кадзуо.
– Я убил твоего отца, – четко повторил Исао, посмотрев Кадзуо прямо в глаза. Он не жалел о том, что сделал, это точно. Он бы сделал это вновь и вновь. Но и скрывать правду больше не мог.
Это несправедливо. Это жестоко.
Кадзуо шокированно распахнул глаза.
– Что ты… что ты такое говоришь? – прошептал он. – Ты шутишь? Это не смешно!
Его голос задрожал.
– Это правда, – спокойно ответил Исао, и его лицо было бесстрастным, несмотря на бурю в душе.
Кадзуо смотрел на Исао во все глаза.
– Ты убил его? – шепотом повторил Кадзуо. Он явно понимал, что Исао говорит серьезно, но будто никак не мог в это поверить. – Почему?
Исао молчал, уже не глядя на Кадзуо. Его губы были плотно сжаты.
– Почему? – почти закричал Кадзуо.
Когда Исао вновь не ответил, Кадзуо сорвался с места, выбежал в коридор и выскочил за дверь. Исао хотел было остановить Кадзуо, догнать его, что-то объяснить, оправдаться…
Но не стал этого делать. Вместо этого он подошел к стационарному телефону и трясущимися пальцами набрал номер полиции.
Кадзуо пробежал вверх по улице, несколько раз завернул за угол, а потом остановился, тяжело дыша, и привалился спиной к стене. Его тошнило, голова кружилась, а по коже бегали мурашки. Кадзуо, не удержавшись на трясущихся ногах, опустился на асфальт. В переулке никого не было, и он вновь ощутил себя до боли одиноким.
Ему так не хотелось быть одному, но человек, которому Кадзуо доверился и который стал ему другом, даже братом, – оказался лжецом. Оказался убийцей.
Что Кадзуо мог теперь сделать? Отец… его убили. Его больше нет. Куда Кадзуо мог теперь пойти? Кому мог рассказать о том, что произошло? Отправиться в полицию?
Сердце пронзила игла страха, когда Кадзуо представил, что Исао арестуют и посадят в тюрьму. Но одновременно с этим Кадзуо понимал, что так будет правильно. Исао оказался очень плохим человеком. Отец всегда пытался поймать таких, сделать так, чтобы они сидели за решеткой. И Хаттори Кэндзи тоже заставлял преступников представать перед судом.
Так как же его сын стал убийцей?
Теперь все его сомнения, все несостыковки, все оправдания Исао по поводу занятости Исихары и долгого ремонта их дома, его нежелание покидать их отдаленный район – все встало на свои места.
Зачем Исао это сделал? Зачем он все испортил? Как мог лгать?
Кадзуо ненавидел себя за то, что привязался к убийце своего отца.
Ненавидел себя за то, что переживал из-за потери Исао сильнее, чем из-за потери отца.
Кадзуо обхватил плечи, чувствуя себя невероятно потерянным. Словно он зашел в тупик, и единственный выход – прыгнуть в пропасть, дна которой не видишь.
Он не знал, сколько времени просидел так, но в какой-то момент поднялся и огляделся, почувствовав сильную тревогу. Прошло, наверное, около часа. Что в это время делал Исао? Искал его? Что он собирается теперь делать, раз правда раскрылась?