– Вот видишь! – торжествующе сказал Пошивалов.
– Никаких явных отклонений, – невозмутимо продолжал Кир. – После этого решили вернуть агента Берковича к обычным обязанностям на Земле…
Он помолчал немного, словно что-то обдумывая. Молчал и Пошивалов, ожидая продолжения.
– Все бы хорошо, – сказал наконец Кир, – все бы замечательно, если бы не пара странных обстоятельств, совпадений. А я очень не люблю совпадения. Первое совпадение вот какое. Сразу же, как Антона передали нам грены, мы взяли под контроль все его возможные контакты на Земле – прежние контакты, до работы у нас. В общем, у него и не было никого, кроме твоей семьи, а у тебя к тому времени уже случилось то, что случилось, – прости, что напоминаю. В общем, у Антона оставался только ты из близких друзей, и мы сразу взяли тебя под наблюдение и именно в этот момент приняли решение предложить и тебе работу в КСИ. И вот что интересно: примерно через месяц после того, как ты стал одним из нас, и примерно же через месяц, как Беркович вернулся к своим обязанностям, о тебе на Земле наводили справки.
– Кто?
– Мы не смогли узнать. Некие лица совались в твое домоуправление, в часть, где ты служил, – такое впечатление, что искали, куда и почему ты исчез. И это не милиция и подобные органы. Взять мы никого не смогли: как только эти личности поняли, что их выслеживают, они скрылись. Любопытно?
Пошивалов подумал и кивнул:
– Это, конечно, подозрение, но не слишком ли надуманное? Вот если бы вы смогли узнать, кто это был!
– Если бы! – фыркнул Кир. – Хочешь начистоту? Я считаю, что твое нежелание верить в возможность каких-то темных историй, связанных с Берковичем, основывается на вашей дружбе. Не осуждаю, я все понимаю, но хочу, чтобы и ты понимал, чем мы с тобой занимаемся. Как хочешь, воспринимай землян и СИ порознь, но помни, что от нашей с тобой работы зависит благополучие твоей планеты, если уж ты не можешь считать себя неразрывной частью чего-то большего!
Федор задумался. Радость от предстоящей встречи с Антоном, которого он не чаял когда-либо встретить, омрачилась необходимостью проверять друга на предмет предательства – да не просто предательства в пользу другой страны за баксы или за юани, а предательства всего человечества. Паршивенькое задание!
– Ну ладно, – сказал он, – ты ведь упомянул о двух фактах.
– О двух, – подтвердил Кир. – И вот тебе второй. Даже, можно сказать, и третий. Примерно через пару месяцев после возвращения Берковича к работе на Земле у нас появились сведения о модифицированном кокаине…
Пошивалов сделал нетерпеливое движение, желая сказать, что это вряд ли стоит увязывать с Антоном – часто именно фальшивые параллели мешают разгадкам реальных причин.
– Погоди, – остановил его Кир. – Вот самое главное. Когда вышли на группу наркодилеров, установили, что это обычные люди, как я говорил. Но самая большая странность вот в чем: один человек в этой группе – погибший штурман с корабля, на котором летел Антон Беркович!
– Не понял? – удивился Федор. – В каком смысле погибший штурман?
– Естественно, по документам это некий гражданин США со всеми атрибутами, вплоть до медицинской страховки.
– Так он просто похож на этого штурмана?!
– Дело не во внешней схожести, лицо у него, конечно, изменено! Мы подозреваем, что альтеры продолжают использовать клонов. Камалы могут вести зомбирование или даже перезапись личностей, ведь, несмотря на наше с ними генетическое несоответствие, мозговые импульсы у нас похожи, и полевой аппаратурой отличить их сложно. Мы прорабатывали кучу версий. В общем, не стану вдаваться в нюансы, но после проверки выявилось, что генетически – именно генетически! – данный человек – клон погибшего штурмана с вероятностью выше девяноста восьми процентов.
– Вот видишь, – медленно проговорил Федор, – есть же два процента на ошибку!.. Да и потом, неужели альтеры могли так проколоться? Если считать Антона двойным агентом, то зачем им посылать в группу, контактирующую с ним, подобного клона?! Не слишком дальновидно!
– С некоторыми чужаками у нас схожи мозговые волны и ритмы, но не схоже мышление. Кто знает, почему они так поступили? Кроме того, клоны ведь не выращиваются, как огурцы на грядках.
– А что, никак нельзя окончательно проверить этого лжештурмана? В США вроде все учитывается – прошерстить базы данных социальных служб. Можно, наверное, найти точку, где подсунули несуществующую страховку и так далее?
– Наши возможности велики, но не безграничны. Мы не можем действовать на Земле открыто. Мы не должны светиться перед альтерами, но и не можем лишний раз привлекать к себе внимание земных властей. В данном случае широкомасштабная и срочная проверка вызовет интерес в нашей работе соответствующих официальных структур страны, где это происходит.
– Черт побери! – только и сказал Пошивалов и повторил: – Черт побери…
Мост вырос неожиданно, когда такси по Парк-авеню обогнуло район Бруклин Хайтс. Федор прекрасно выучил план мегаполиса и сейчас проверял себя: вот метров через триста должна быть развязка на бульвар Бруклин Бридж – и точно, машина повернула налево. Он столько раз видел этот мост на симуляторе земных городов, занимаясь с инструкторами еще на Кулоре, что мог попросить водителя ехать и более близкой дорогой к месту, которое сам назвал, но очень хотелось увидеть мост в реальности. В свое время в таком культовом месте, как Нью-Йорк, он только и знал статую Свободы, Эмпайр-стэйт-билдинг и Бруклинский мост – последний во многом из-за стихотворения Маяковского, которое читали в школе.
Они проехали через Чайна-таун, потом по Бауэри-стрит до Четвертой авеню и далее вернулись на Парк-авеню. На Федора нахлынуло почти ощущение дежа-вю: незнакомые – и вместе с тем знакомые и по названиям, и по внешнему виду улицы.
Он знал историю многих мест. Например, та же Бауэри – некогда театральная улица, предшественница самого Бродвея! В начале прошлого века на уровне вторых-третьих этажей зданий ее накрыла эстакада метро – и улица быстро превратилась в трущобу: под мостом ночевали бомжи и прочие отбросы общества. Советское телевидение очень любило именно здесь снимать репортажи об облике Нью-Йорка. Затем эстакаду разобрали, и ныне от трущоб ничего не осталось: заурядная торговая улица с мелкими магазинчиками. Сейчас можно сказать, что так выглядят четыре пятых районов Нью-Йорка – Бауэри ныне одновременно похожа на Бруклин, Бронкс и Куинс, только оказалась каким-то образом в Даунтауне.
На углу Мэдисон авеню и Двадцать шестой таксист остановился.
– Вроде здесь, как вы просили, сэр, – улыбнулся он.
Пошивалов расплатился, дав, как положено, «на чай».
Вокруг деловито шумел Манхэттен.
До гостиницы, выбранной Кириллом Францевичем, оставалась пара кварталов, Федор решил пройтись пешком и заодно осмотреться. Благо погода разгуливалась: в просветах грязноватых туч лучилось голубое небо.
Он перешел к парку Мэдисон-сквер и медленно двинулся по тротуару. Жители города повалили на работу – народ и машины заполнили улицы.
Федор добрался до гостиницы «Бродвей Плаза», где был заказан номер на имя Эриха Шнитке, инженера из Германии. У входа он на всякий случай достал паспорт и проверил смену режима: все действовало, книжечка-хамелеон уже изменила вид, и теперь на ладони лежал настоящий немецкий Ausweis со всеми соответствующими штампами.
По пути Федор приметил пару магазинов, где можно купить необходимые мелочи и одежду. Кроме того, в аптеке на Брумм-стрит ему требовалось забрать чемоданчик со снаряжением, которое не протащишь через таможню.
Но это чуть позже, а пока надо подняться в номер, принять душ и, конечно, позвонить Антону. При этой мысли Федор улыбнулся, и молоденькая стройная мулаточка на ресепшене, приветливая, не в пример таможеннице в аэропорту, тоже улыбнулась, протягивая магнитную карточку-ключ.
Шестиэтажная коробочка отеля прилепилась к паре здоровенных домов раза в четыре ее выше. Номер здесь заказали за две недели, потому что в Нью-Йорке без предварительного бронирования можно иной раз побегать в поисках свободных номеров в относительно недорогих гостиницах.
– Ни черта себе! – только и сказал, услышав об этом, Федор. – Это за триста-то баксов!
Однако номер на пятом этаже оказался неплохим: широкая кровать, кондиционер, мини-бар, утюг, фен – набор для не слишком привычного к комфорту Пошивалова был более чем избыточный. Он с наслаждением принял душ, переоделся в единственную свежую сорочку, лежавшую в сумке, бросил в широкий низкий стакан пару кубиков льда и вылил мини-бутылочку «Джека Дэниэлса». Подумал – и вылил еще одну, всего-то сто грамм получилось. Присел за круглый белый столик и стал смотреть в раздвижное окно, за которым виднелось небо в редеющих разводах туч да вездесущие нью-йоркские высотки.
Федор глотнул виски и зажмурился: вспомнился вечер, когда в баре «Шерлок Холмс» к нему за стойку подсел незнакомец. Казалось, с тех пор прошла вечность, а он, Федор Пошивалов, бывший подполковник и бывший десантник, стал другим человеком. Правда, он теперь снова имел звание – всего лишь лейтенанта, но это звание по степени ответственности стоило званий всех, вместе взятых, земных генералов.
Федор теперь служил в огромном по штату подразделении, коим являлась КСИ – Контрразведка Содружества Идентичных, охватывавшая все планеты, патронируемые орханами. Главная задача организации состояла в борьбе с агентами враждебных инопланетных сил во всех возможных проявлениях.
Федор сделал еще глоток – по телу поплыло приятное тепло. Надо пойти перекусить или сразу пообедать, что ли? А потом купить кое-что из одежды.
Он поймал себя на мысли, что, несмотря на то что ждал встречи с Антоном, сейчас непроизвольно оттягивает момент, когда придется звонить старому другу. Кое-что его страшило, и это «что-то» было связано со словами Кира: Федор боялся проверять Антона!
«Чего ты опасаешься?» – спросил себя Пошивалов. Проверка – не более чем пустая формальность. Антон не мог быть клоном, не мог иметь программат – его проверяли. Если только альтеры действительно не научились переписывать в тело клона личность, модифицируя ее так, что средства орхан ничего не улавливали. Но если так, то…