— Мне плевать, как его зовут! — простонал Берни. — Из-за этого негодяя я битых пять часов шатался по улице. Подумать только, я мог полдня спокойно пьянствовать в баре!
Я громко захохотал. Ситуация была действительно презабавная,
— Забудь о своих ногах — прогулка принесла тебе пользу. Врачи, наверное, давно рекомендуют тебе заниматься физическими упражнениями. Ну хорошо, время уже позднее. С Кридом я поговорю завтра, а сейчас давай…
Я остановился на полуслове, увидев, что Берни со странным выражением смотрит в сторону двери. Повернув голову, я глянул назад, и сердце у меня на долю секунды перестало биться.
В дверном проеме неподвижно застыла фигура неизвестного мне человека. Грязная шинель плотно облегала его широкие плечи, черная шляпа с опущенными полями по брови закрывала лоб. На мертвенно-бледном лице, покрытом двухдневной щетиной, я прочитал выражение неистовой холодной ярости.
В правой руке незнакомец держал пистолет тридцать восьмого калибра. Его дуло было нацелено мне в грудь.
С минуту мы молча смотрели друг на друга.
— Ни с места! — сказал он. Голос был гнусавый и низкий. Говоря, он едва раскрывал губы. — Который из вас Слейден?
— Я. — Изо рта у меня вырвался цыплячий писк. Я готов был провалиться от стыда, что не сумел придать своему голосу более мужественного выражения.
— Так. Теперь слушайте оба: завтра утром вы уберетесь из города. До одиннадцати часов. В Уэлдене обойдутся без вас. Если кто-нибудь думает, что я шучу, может остаться. Поняли?
Я перевел дыхание. Первый страх, вызванный неожиданностью, прошел, и теперь я чувствовал, что внутри у меня все кипит от злости.
— Ты все сказал? — с ненавистью глядя на бандита, спросил я. — Кто ты такой, чтобы нам приказывать?
— Хочешь со мной познакомиться? — Внезапно по его телу прошла дрожь, и он, согнувшись, начал трястись и шататься, как в лихорадке. С трудом восстановив равновесие, он продолжал: — Если б не босс, я прикончил бы вас на месте. С вами будет то же, что с Хессоном, если не уберетесь из Уэлдена. — Отступив назад, он взялся за ручку двери. — Не думайте, что вас защитят фараоны, в городе не хватает полиции. Собирайте манатки и сматывайтесь!
Некоторое время он продолжал оставаться в комнате, корчась, будто от нестерпимой боли, потом вышел в коридор.
Мы с Берни, затаив дыхание, прислушивались к мягким удаляющимся шагам. Когда за дверью все стихло, я медленно поднялся и посмотрел на своего компаньона.
— Проклятый наркоман! Насквозь пропитался отравой.
— Боже! — заголосил Берни. — Говорил я тебе, что легким испугом нам не отделаться? — Трясущимися руками он схватил стакан виски и осушил его одним глотком.
— Я тоже поначалу струхнул, — сказал я. — Но ненадолго. Видимо, у меня начали пошаливать нервы.
— У меня они шалят с детства! — воскликнул Берни. спрыгивая с кровати. — Какой кошмар! В меня целились из настоящего пистолета!
Он схватил чемодан и начал торопливо швырять в него свои пожитки.
— Для кого ты ломаешь комедию? — спокойно поинтересовался я.
— Комедию? — переспросил он, не прекращая своего занятия. — Я упаковываю вещи. Мы должны быть готовы чуть свет. А вообще, зачем откладывать, почему не уехать прямо сейчас? — Побросав в чемодан носки и носовые платки, он поднял с пола полуботинки. — Хватит таращиться, иди упаковывайся!
— Ты думаешь, спятивший наркоман заставит меня отказаться от хорошей статьи? — спросил я, начиная сердиться не на шутку.
Берни положил полуботинки в чемодан.
— Не знаю, и, честно говоря, мне плевать, что ты думаешь. — Он оглянулся по сторонам, проверяя, не оставил ли чего-нибудь в номере. — Ты слышал, что сказал этот гангстер? Убирайтесь, или… Он уже прикончил Фармера, эту девку Николс и Хессона. Или ты воображаешь, что он заглянул к нам пошутить? Кстати, ты обратил внимание на его глаза? Бр-р-р! У меня по всему телу гусиная кожа от его взгляда. Конечно, ты можешь оставаться и разыгрывать из себя героя. Я не возражаю. А с меня достаточно. У меня жена, я должен о ней заботиться. И собака останется без присмотра.
Я отлично чувствую, когда мое присутствие нежелательно. И ухожу.
Я добавил виски в бокал и слегка пригубил:
— Ты говорил, что тебе нравится работать со мной.
Берни захлопнул крышку чемодана:
— При чем тут работа с тобой?
— При том. Если ты удерешь и оставишь меня одного, забудь, что мы работали вместе. Забудь также, что ты сотрудничал в нашем журнале. Когда я увижу тебя на улице с протянутой рукой, напомни мне о себе — я подам тебе десятицентовик.
Берни побледнел:
— Думаешь, Файетт выгонит меня? А какой ему будет прок, если меня здесь пристрелят?
— Его не интересует, пристрелят тебя или нет. Ему нужна статья. А если ты поступишь, как последний трус, я сделаю все, чтобы он занес тебя в черный список. Не тебе объяснять, какая у него мстительная натура.
Берни в растерянности сел на кровать:
— Мы скажем ему, что не нашли подходящего материала.
— Видали! А наркоман — это разве не находка? Ты слышал, он признался, что убил Хессона. Если его поймают, считай, что статья у нас в кармане.
— Ты забыл, что не наше дело ловить преступников, — в отчаянье простонал Берни. — Мы — писатели, художники слова. Нам незачем гоняться за убийцами. Стань наконец благоразумным. Не отнимай хлеб у полиции. Да, я боюсь и не стыжусь в этом признаться. Я не застрахован, и Клер останется без гроша, если со мной что-нибудь случится. Я обязан подумать о ней.
— Без тебя ей будет спокойней, — безжалостно возразил я. — А Файетт установит ей приличную пенсию.
Берни нервно облизал губы:
— Что, если я отправлюсь в Нью-Йорк сегодня же и начну писать? У нас накопилось уже немало фактов. Зачем рисковать обоим?
— Черт побери, Берни, возьми себя наконец в руки. Никто не собирается тебя убивать.
Нас будет охранять полиция. А когда схватят этого маньяка, мы получим ответы на все вопросы.
На лице моего компаньона появилась презрительная усмешка:
— Ты так глуп, что считаешь его главным заправилой? Ха-ха! Он делает то, что ему приказывают. Так он и сказал. Поймают его — за нами явятся другие.
Взяв телефонную книгу, я отыскал в ней домашний номер Крида.
— Слейден, — сказал я, когда на другом конце провода послышался сонный голос капитана. — От нас только что ушел вооруженный бандит. Наркоман в последней стадии. Он признался в убийстве Хессона. Нам приказано убраться из города до одиннадцати утра, если мы дорожим своей шкурой. Он заявил, что плевать хотел на фараонов.
— Плевать на кого? — гаркнул в трубку Крид. По голосу капитана чувствовалось, что он взбешен. — Не выходите из отеля! Я посылаю к вам наряд полиции.
Глава четвертая
Я положил на стол последнюю фотографию и помотал головой:
— Его здесь нет.
Выпустив из ноздрей клубы табачного дыма, Крид задумчиво постучал пальцами по выщербленной поверхности стола:
— Новенький. Мои детективы тоже не признали его. Полагаете, его слова были не пустой угрозой?
— Что вы! Бандит трясся, как эпилептик. Наверное, пропустил время укола. Странно, что он сразу не прикончил нас.
Питерс, долговязый парень с худым неприятным лицом, обнажил в ухмылке желтые от табака зубы:
— Я пристрелю его, прежде чем он успеет вытащить пистолет.
Я посмотрел на часы. Начало двенадцатого.
— Не лучше ли вам посидеть у нас, пока его не задержат? — спросил Крид.
— Нет. Надо, чтобы он видел меня на улице. Тогда его будет несложно обнаружить.
Мое предложение пришлось не по вкусу капитану.
— При солнечном свете вы будете слишком заметной мишенью, — возразил он. — Сидите у нас, пока не стемнеет. Мои ребята постараются тем временем разыскать его.
Его предложение было разумным, и я согласился:
— Ладно. Неплохо бы и мне обзавестись оружием.
— Резонное требование. — Крид повернул голову в сторону Питерса. — Принеси пистолет и помни, ты отвечаешь за безопасность этих людей.
— Слушаюсь, сэр.
К своим новым обязанностям Питерс, на мой взгляд, относился довольно легкомысленно. Серьезностью ситуации он еще явно не проникся.
— Вам сорок пятый или тридцать восьмой калибр? — спросил он, поднимаясь с места.
— Сорок пятый, — ответил я. — Мне хочется уложить его одним выстрелом.
— Тогда я принесу ружье для слонов, — иронически произнес Питерс. — Оно без толку пылится у нас на складе.
Когда полицейский вышел, Крид сказал:
— Сейчас наши детективы заняты золотым браслетом. Фотографию Бенсон мы переслали в газеты. Кстати, ее не было в составе труппы, которая ездила в Париж. Нам удалось найти антрепренера, организовавшего турне Джоун Николс. Бенсон ему не знакома. — Он придвинул к себе ворох бумаг, лежавших на столе. — Извините, Слейден, у меня много других дел. Посидите внизу. Ребята помогут вам скоротать время. Заходите снова около пяти, мы выработаем стратегический план на сегодняшний вечер.
На лестнице я столкнулся с Питерсом, который нес пистолет.
— Вы умеете с ним обращаться? — спросил он.
— Конечно. В армии я даже спал с оружием.
Берни я отыскал в комнате, окна которой были защищены толстой металлической решеткой. Сидя за столом, он уныло смотрел на портативную пишущую машинку. Подле него расположился Скейф — наш второй телохранитель. Его голову украшала копна русых волос, короткий мясистый нос нелепо торчал на плоском лице.
— Как пишется? — спросил я, подходя к Берни.
— Попробуй сосредоточиться, когда каждую минуту ожидаешь пули в лоб, — хмуро пожаловался он.
Скейф захохотал:
— Сколько раз повторять, мистер, что вас здесь никто не тронет? А вы никак не хотите верить.
— Я не верю фараонам с детства, — отозвался Берни. — Почему я должен менять убеждения? — Он перевел на меня подозрительный взгляд: — Что еще ты придумал?
— Мы останемся здесь до наступления темноты. Потом выходим на улицу и заманиваем бандитов в ловушку.