В свою очередь, подростки поколения I, задумавшись о получении прав, говорят: «Да ну их».
Может быть, подростки стали реже водить машины из-за появления таких сервисов, как Uber и Lyft? Маловероятно. Во-первых, эти сервисы требуют, чтобы пассажирам было не менее 18 лет, поэтому большинство старшеклассников не может ими пользоваться самостоятельно. Кроме того, Uber начал работать в 2009 году, Lyft — в 2012 году, а количество подростков, желающих получать водительские права, стало снижаться гораздо раньше. Так же надо учитывать, что Uber обычно недоступен в пригородах и сельской местности. Наиболее стабильно снижается количество водительских удостоверений, выдаваемых жителям пригородов, — надо полагать, все дело в родителях, которые сами возят своих отпрысков.
Известно, что в 2000-х годах в некоторых штатах изменились правила дорожного движения. Эти изменения могут сказаться на совсем юных тинейджерах, но вряд они ли способны объяснить тренды, характерные для старшеклассников: опросы проводятся весной, а значит, почти всем участникам на этот момент исполнилось как минимум 17 лет, а большинству — 18 (что интересно, за период с 1992 по 2015 год количество восемнадцатилетних респондентов выросло с 53 % до 57 %). По состоянию на 2016 год в 49 штатах (за исключением Нью-Джерси) разрешено самостоятельно, без сопровождения взрослых управлять автомобилем с 16 с половиной лет (в некоторых случаях действует запрет на ночную езду и перевозку пассажиров). Чтобы исключить влияние нового законодательства, можно изучить тренды, характерные для западного региона, где в большинстве штатов (одиннадцати из тринадцати, или в 85 %, включая Калифорнию) отсутствуют какие-либо ограничения для водителей старше 17 лет. Несмотря на это, количество подростков, не желающих иметь водительские права, выросло так же сильно или даже сильнее, чем в среднем по стране.
Если отвлечься от статистики получения прав, то можно заметить, что все чаще подростки вообще не хотят ездить за рулем. Во всех штатах разрешено управлять автомобилем с 14 до 16 лет при наличии ученических прав и в присутствии взрослого. Это значит, что к моменту участия в опросе буквально любой двенадцатиклассник мог иметь как минимум один год водительского стажа, и тем не менее каждый четвертый ни разу не садился к этому времени за руль. В подавляющем большинстве штатов (84 %) ученические права можно получить с 15 лет, а с 16 лет права можно получить во всех штатах без исключения. На момент окончания 10-го класса абсолютному большинству школьников уже исполнилось 16 лет, следовательно, они имеют право управлять автомобилем, однако в 2015 году впервые в истории большинство из них ни разу не сели за руль даже с ученическими правами. Этот тренд характерен для всех регионов, этнических групп и социоэкономических классов.
Один дома. На самом деле нет
В 2015 году пара из Мэриленда разрешила двум своим детям в возрасте шести и десяти лет самостоятельно пройти около мили от парка до дома. Кто-то заметил одиноко бредущих по улице детей и вызвал полицию, в результате чего было открыто дело о ненадлежащем исполнении родительских обязанностей, которое расследовала Служба защиты детей. История получила широкую огласку во многом благодаря интересу беби-бумеров, которые не забыли те времена, когда слонялись по улицам в том возрасте, который сейчас принято считать слишком юным для самостоятельных прогулок. Согласно проведенному в 2015 году опросу, 71 % взрослых заявили, что не позволят ребенку ходить в парк одному, но в тоже время 59 % взрослых старше 30 лет заявили, что им самим родители не запрещали это делать. Одна моя подруга, типичная представительница поколения Х, рассказывала, что самостоятельно ходила в детский сад, дважды в день пересекая железную дорогу. А сейчас стоит ее шестилетней дочери одной оказаться на улице в двух шагах от дома, как соседи оказываются рядом, поскольку думают, что она потерялась.
Практически любой представитель поколения Х помнит, как, вернувшись из школы домой, он или она целый день были предоставлены самим себе, потому что родители допоздна задерживались на работе. Некоторые дети привыкали к самостоятельности со второго класса, а уж для старшеклассников это было обычным делом. В наши дни подростки все реже приобретают подобный опыт.
Рис. 1.6. Процентов учеников 8-х и 10-х классов, которые после школы весь день остаются дома без присмотра родителей. Monitoring the Future, 1991–2015
Сами по себе изменения не так уж велики, а вот направление тренда вызывает удивление, ведь в 2010-х матери работают полный рабочий день чаще, чем в 1990-х. Соответственно, количество тинейджеров, которые проводят много времени без родителей, должно было бы не уменьшаться, а увеличиваться (и вовсе не потому, что после школы они работают, ходят на дополнительные занятия или занимаются спортом; как мы выясним чуть позже, они отнюдь не стремятся найти работу, а время, уделяемое дополнительным занятиям, осталось неизменным). Тем не менее вышло так, что в силу разных причин подростки в возрасте от 14 до 16 лет не только все реже выбираются из дома без родителей, но и все чаще сидят с ними после школы дома.
Упадок рынка молодежного труда
Многие беби-бумеры и представители поколения Х хорошо помнят тот день, когда они впервые потратили деньги, заработанные собственным трудом (например, стрижкой газона или присмотром за чужими детьми). Так же отчетливо они помнят, как обналичили чек, полученный за работу в торговом центре, и потратили деньги на покупку модной одежды или нового альбома любимой группы.
Представители поколения I приобретают соответствующий опыт все реже. Количество работающих подростков за последнее время сильно сократилось: если в конце 1970-х только 22 % из них никогда не работали за деньги в течение учебного года, то к началу 2010-х таких стало в два раза больше (см. рис. 1.4). Количество работающих за деньги восьмиклассников снизилось вдвое. Падение ускорилось в годы Великой рецессии (2007–2009), однако ситуация нисколько не улучшилась в посткризисный период, когда безработица упала до очень низкого уровня и работу стало найти значительно легче. Количество работающих тинейджеров самого младшего возраста неуклонно снижалось даже в условиях экономического бума. Также у подростков сократился рабочий день, например в 2016 году двенадцатиклассник, планирующий поступать в колледж, работал в среднем на 5 часов в неделю (40 минут в день) меньше, чем его сверстник в 1987 году.
Рис. 1.7. Процент учеников 8-х, 10-х, 12-х классов и первокурсников, имеющих постоянный заработок. Monitoring the Future and American Freshman Survey, 1976–2016
Тинейджеры стали реже работать даже летом. Если в 1980-х 70 % школьников устраивались на работу во время каникул, то в 2010-х — только 43 %. Этот спад никак нельзя объяснить нехваткой рабочих мест. Согласно данным Бюро трудовой статистики США, количество школьников, которые хотят, но не могут найти работу на лето, за прошедшие годы не изменилось, а количество не желающих работать удвоилось.
Может быть, тинейджеры мало работают и редко гуляют потому, что они стали больше времени уделять домашним заданиям, спорту, дополнительным занятиям и т. п.? Часто можно услышать, что американские школьники тратят все больше и больше времени на учебу, а школьная программа постоянно усложняется. Высказывается мнение, что они уделяют очень много времени в том числе на подготовку к поступлению в колледжи.
Это не так. Возьмем, к примеру, дополнительные занятия. Наиболее полное и точное представление о них можно составить по анкетам, которые студенты заполняют при поступлении в колледж, однако ничего особенного мы в них не находим. За многие годы время, затрачиваемое двенадцатиклассниками на факультативы или спортивные секции, практически не изменилось. Исключением является волонтерская деятельность, которая часто необходима для успешного окончания средней школы. Сейчас старшеклассники уделяют ей на 10 минут в день больше времени, чем их сверстники в конце 1980‐х. Однако подъем волонтерского движения пришелся на 1980–1990 годы, т. е. задолго до того, как обозначился тренд на снижение интереса школьников к работе по найму. Таким образом, несмотря на возросшую популярность волонтерства, изменения слишком незначительны, чтобы ими можно было объяснить вышеуказанный тренд.
Как обстоят дела с домашними уроками? Оказывается, ученики восьмых, десятых и двенадцатых классов тратят на них меньше времени, чем их сверстники в начале 1990-х, а двенадцатиклассники, планирующие поступить в колледж, затрачивают столько же времени, как и раньше. В период с 2005 до 2015 год — именно на это время пришлось наибольшее снижение интереса к оплачиваемому труду — творилась полная неразбериха: в 2015 году восьмиклассники тратили на выполнение домашних заданий на восемь минут меньше, чем в 2005‐м, а десяти- и двенадцатиклассники, наоборот, на десять минут больше. В любом случае эти изменения слишком незначительны, чтобы брать их в расчет. Что касается восьмиклассников, то они не только реже работают, но и меньше времени тратят на уроки.
Давайте теперь выясним, сколько всего времени тинейджеры затрачивают на работу по найму, домашние задания, волонтерство и дополнительные занятия. Если оно увеличилось или осталось неизменным, значит, они перераспределили свое расписание в пользу учебы и дополнительных занятий. Если общее время уменьшилось, значит, учеба не является причиной снижения трудовой занятости.
Тренд очевиден. В совокупности представители поколения I тратят меньше, а не больше времени на домашние задания, оплачиваемую работу, волонтерство и дополнительные занятия. Например, в 2015 году первокурсники тратили на домашние задания, оплачиваемую работу, волонтерство и дополнительные занятия на четыре часа в неделю меньше времени, чем в 1987 году.
Как мы видим, все представители поколения I, включая двенадцатиклассников, планирующих поступать в колледжи, имеют на 33 минуты в день больше свободного времени, чем представители поколения Х. Таким образом домашние задания и дополнительные занятия никак нельзя назвать причиной того, что тинейджеры стали меньше работать в течение учебного года.