В отличие от Маркса и Бакунина он не являлся сторонником всемирной коммуны и потому его взгляд на антиславянские и антирусские корни марксова коммунизма лишен пристрастности к одному из противников в пику другому. Однако и он констатирует, что конфликт между Марксом и Бакуниным, положивший конец I Интернационалу, имел национальный характер.
Особенно интересно сходство в изложении позиции Маркса у М.А.Бакунина и Н.И.Ульянова, доказывающее, что в изложении фактической стороны дела ни один из них не перегнул палку и не исказил марксово мировоззрение на государственное устройство и славянский мир вообще, и на Россию в частности.
Стоит подчеркнуть, что Маркс не был славяно- или русофобом в том анекдотично-карикатурном смысле, каком нынешняя жидовская пропаганда рисует, например, так называемых антисемитов. Мол, есть у некого конкретного человека моральный дефект – ксенофобия: ну не терпит он какую-то нацию, а объективных причин к тому нет, и не может быть.
Русофобия Маркса носит отчетливо идеологический характер и связана прежде всего с логикой еврейского коммунизма, блестяще раскрытой М.А. Бакуниным. В России видели организующее начало сопротивления тотальному германскому государству, которое социал-демократы Маркса хотели использовать для достижения своих идейных целей точно так же, как национал-социалисты Гитлера полвека спустя – для своих.
Таким образом, первопричиной этой русофобии является сам подобный идеологический подход в рамках любой социальной теории: создание всемирного тоталитарного государства, которое силой будет удерживать население в рамках «правильной» идеологии, творить которую будут, разумеется, представители избранного народа, не забывая при этом и себя. Ну, примерно так, как это сейчас происходит в России.
Именно это прекрасно понял и раскрыл Бакунин в своих письмах. И именно поэтому основы еврейского коммунизма и вытекающей из него марксовой русофобии более столетия остаются в тени, чему искренне удивлялся Н.И. Ульянов.
Русский идеал – народная воля – антагонистична государственному тоталитаризму, на котором основана жидовская идеология. Поэтому Россия до сих пор неприемлема в их проектах любого мироустройства, под какой бы идеологической личиной он не осуществлялся: марксова (еврейского) коммунизма или общечеловеческих ценностей. Меняется лишь идеологическая оболочка и страна-носитель: там – Германия, здесь – США, там коммунизм, здесь – постиндустриальное общество, борьба с терроризмом или какой-нибудь иной бред. Подлинная идея остается неизменной - тотальная государственная система принуждения, призванная обеспечить благополучие посвященных.
Вот этот принцип до сих пор пытаются укрыть от всеобщего обозрения самыми заманчивыми мировоззренческими конструкциями, и потому, казалось бы, убийственные разоблачения ксенофобского характера этой идеологии остаются малоизвестными.
* * *
Видимо по всем этим причинам публикуемые ныне письма Бакунина не то, чтобы замалчивались совсем, но, скажем так, не популяризировались. Оставаясь напечатанными на языке оригинала – французском, они, по сути, представляли собой черновики с многочисленными исправлениями, которые не только не подвергались политическому анализу, но даже и не были приведены в удобочитаемую и связную «беловую» форму.
Все эти задачи пришлось решать уже в процессе перевода. К его трудностям добавился характерный «толстовский стиль» письма Бакунина, состоящий в нанизывании придаточных предложений во фразе. Надо сказать, что в середине 19-го века такой стиль письма считался своего рода литературным шиком (вспомните, хотя бы, «Войну и мир» Льва Толстого), и Бакунин в полной мере предается ему. Возможно, в глазах его современников подобный способ выражения мыслей выглядел более весомым и свидетельствовал об образованности, а, следовательно, авторитетности автора, но в наше время «Макдональдсов» и рекламных слоганов, простых как мычание, такой язык встречает определенные трудности в понимании. Поэтому там, где это было возможно без ущерба для мысли автора, более сложные предложения разбивались на части. В остальных же случаях они сохранили «аромат стиля эпохи», поскольку переписывать бакунинскую фразу доходчивым образом вряд ли было бы целесообразно, да и могло бы послужить поводом к упрекам в неадекватном переводе. Все выделения в тексте сделаны самим М.А. Бакуниным. Комментарии, поясняющие роль малоизвестных большинству современных читателей личностей и некоторых географических мест, взяты, в основном, из Большой советской энциклопедии и Малого энциклопедического словаря Брокгауза и Евфрона.
Разумеется, письма Бакунина не исчерпываются лишь затронутыми выше положениями, в них можно найти не менее интересные сведения и оценки иных исторических событий, например, подлинной роли России в так называемом «Священном союзе» и тому, следовало ли ее считать «жандармом Европы». К сожалению, все они либо остались незаконченными, либо их окончаний разыскать не удалось. Однако в совокупности письма посвящены теме, вынесенной в их общий заголовок, и потому, взаимно дополняя друг друга, достаточно полно раскрывают природу столкновения русского и еврейского коммунизма. Наверное, только Бакунину было под силу столь глубоко проанализировать его причины и следствия (вряд ли это было в интересах марксистов), и потому эти письма являются весьма авторитетным источником, проливающим новый свет на зарождение, развитие и реализацию коммунистической идеи, а также последующий ход всех мировых событий.
Надеюсь, читатели писем М.А. Бакунина смогут по достоинству это оценить.
М.А. БАКУНИНПОЛЕМИКА ПРОТИВ ЕВРЕЕВ
Письмо интернационалам Болоньи
На Генеральном Совете только что была объявлена война. Но не пугайтесь, дорогие друзья, существование, мощь и реальное единство Интернационала от нее не пострадают; поскольку его единство не в верхах, не в некой единообразной теоретической догме, навязанной массе пролетариата, не в более или менее диктаторском правлении, вроде установленного только что в Риме Конгрессом рабочих под влиянием Мадзини - оно внизу: в сходстве материального положения, страданий, потребностей и реальных стремлений пролетариата всех стран; власть Интернационала вовсе не в Лондоне, она в свободной федерации автономных рабочих секций всех стран и в организации снизу доверху практической солидарности между ними. Вот принципы, которые мы защищаем сегодня против узурпаторских и диктаторских поползновений Лондона, которые, если бы восторжествовали, убили бы Интернационал наверняка.
Генеральный Совет Интернационала, находись он в Лондоне или ином месте, допустим и возможен лишь тогда, когда он облечён только скромными атрибутами Центрального бюро корреспонденции. Это также в общем-то единственная роль, которую ему отводят наши общие уставы. Но как только он хочет стать реальным правительством, он немедленно становится абсолютно невозможным чудовищем. Представьте себе нечто вроде всемирного коллективного монарха, навязывающего свой закон, свою мысль, свое движение, свою жизнь пролетариям всех стран, сведенным к состоянию машин! Это была бы забавная пародия на честолюбивую мечту Цезарей, Карлов Пятнадцатых, Наполеонов в виде социалистической и республиканской всемирной диктатуры. Она бы прикончила самостоятельную жизнь всех остальных секций, что означало бы смерть Интернационала.
Такие доктринеры и властолюбцы, как Мадзини, так и Маркс, всегда смешивают единообразие с единством; формальное, догматическое и руководимое сверху единство с единством живым и реальным, которое может следовать только из самого свободного развития всех индивидуальностей и всех коллективов и из федеративного и абсолютно свободного союза, на базе их собственных интересов и их собственных потребностей, рабочих ассоциаций внутри и вне коммун; коммун в регионах, регионов в нациях, и наций в большом и братском, человеческом, интернациональном Союзе, организованном на федеративных началах одной лишь свободой на базе совместной работы всех и наиболее полного экономического и общественного равенства.
Вот программа, настоящая программа Интернационала, которую мы противопоставляем новой диктаторской программе Лондона. Мы, то есть - Конфедерация секций Юры, к которой я принадлежу. Мы не одиноки: огромное большинство, можно сказать почти все французские, испанские, бельгийские, а также, я надеюсь, итальянские интернационалы. К нам уже присоединились некоторые итальянские секции, и мы не сомневаемся, что среди них будет и ваша - одним словом, весь латинский мир с нами. У английских и американских рабочих чересчур развито чувство собственной независимости и привычка к самостоятельной жизни и действию, чтобы забивать себе голову или хотя бы принимать во внимание бисмарковские претензии Генерального Совета, которые тот даже не осмелился им сообщить. Только чисто тевтонский мир подчиняется им с той страстью к дисциплине или добровольному рабству, отличающей его сегодня. Мысль, которая только что к несчастью возобладала внутри Генерального Совета, - исключительно немецкая мысль. Представленная главным образом Марксом - немецким евреем, очень умным и весьма знающим человеком, убежденным социалистом, который оказал огромные услуги Интернационалу, но в то же время очень тщеславным, очень честолюбивым, интригующим как настоящий еврей, каковым он, собственно, и является - эта мысль, как я сказал, представленная Марксом, главой авторитарных коммунистов Германии, а также его другом Энгельсом, также очень умным человеком, секретарем Генерального Совета по Италии и Испании, и другими немецкими членами Генерального Совета, менее умными, но не менее интригующими и не менее фанатично преданными их диктатору-мессии Марксу, - эта мысль им внушена расовым чувством. Именно пангерманизм, пользующийся недавним триумфом военного абсолютизма Пруссии, эта всепожирающая и всепоглощающая мысль Бисмарка, идея пангерманского государства, подчиняющего более или менее всю Европу господству немецкой расы, которую они считают призванной возродить мир, - это мысль, губительная для свободы и смертельная для латинской и славянской расы, старается сегодня полностью подчинить себе руководство Интернационала. Этой чудовищной претензии пангерманизма, мы должны противопоставить союз латинской и славянской расы, - не с этой чудовищной Всероссийской империей, которая является ни чем иным как разновидностью Германской империи, навязываемой славянским народам татарским кнутом, не с этим чудовищем, которое называется панславизмом и которое не будет чем-то иным, нежели триумфом и господством этого кнута в Европе - нет, союз латинской экономической и общественной революции с экономической и общественной революцией славян; революции, которая, будучи основана на экономическом освобождении народных масс, и которая, беря в основу своей организации самостоятельность свободно объединенных рабочих ассоциаций, коммун, регионов и наций, выплавит новый интернациональный мир на развалинах всех государств - мир, имеющий в качестве материальной базы равенство, души - свободу, предметом действия - работу, а разумом - только науку, и который станет триумфом человечества.