Осторожно и бесшумно Базука поднялся и шагнул в темный переход. Зачем он это сделал, он не мог понять. И чем дальше бандит шел, тем явственнее доносился до него голос, который голосом не был. Судьба словно подталкивала его сюда — может быть, всю его грешную и нелегкую жизнь. И он как кролик перед удавом был не в силах ни спрятаться, ни убежать. Но одновременно его простую грубую душу посетило некое странное незнакомое чувство — желание заглянуть туда, куда человеку удается заглянуть лишь перед смертью и ее ценой. Смутные образы из снов и кошмаров шевелились в его сознании, сообщая, что он приближается к своему предназначению.
Он явственно ощущал присутствие чего–то бесконечно, невероятно древнего и могучего, жившего миллионы и миллионы лет, достигшего вершин мудрости задолго до того, как волосатая обезьяна взяла в лапу камень и палку. Он теперь понимал дьяволопоклонников, стремившихся в Зону, — они тоже чуяли это, но по спеси и глупости полагали, что это — ихний козлоногий свинорылый божок. И почему он так боялся этой благословенной, бесконечно мудрой Тьмы??
Сейчас матерый убийца, убивавший и за пределами Зоны, а уж за Периметром, и подавно, видевший такое, от чего у иного бы помутился рассудок и о чем не хотелось вспоминать даже ему, был готов расплакаться от умиления.
Он шел, не помня себя, все дальше в глубину коридоров, что–то бормоча. Вся его жизнь уходила куда–то, стиралась из памяти, таяла как смутное отражение в запыленном потускневшем старом зеркале. Шел и шел, углубляясь в лабиринт, постепенно растворяясь рассудком в бесконечной тьме переходов.
Грань, когда разум окончательно угас под его толстым черепом, Базука прошел незаметно — и последней его мыслью была попытка вспомнить, как его звали по–настоящему. Он еще успел удивиться, что не может…
…Первое, что Кондор сразу же увидел, стянув простыню, был черный зрачок калибра девять миллиметров, направленный прямо в его лицо. Хромированный пистолет Уверенно устроился в согнутой руке девушки в джинсах и белоснежной короткой футболке.
Даже не вспоминая фото, сталкер догадался, что видит искомую Северину Краевскую — выглядящую хоть и слегка усталой, но вполне живой и здоровой.
— Стой, где стоишь! — прозвучал звонкий высокий голос, какой особенно приятно слышать доносящимся из спальни: «Доро–огой, ты ско–оро?»
— Стою, — согласился Кондор, поднимая руки. В уме он мгновенно просчитал расстояние до брошенного автомата и сообразил, что ловить тут нечего. И еще обозвал себя идиотом и кучей других, чуток менее приличных слов — в эту лабораторию он уже мельком заглядывал и как умудрился не заметить?!
— Зачем ты притащил сюда чужака?! — тут же осведомилась Северина, глядя за спину сталкера.
И то, как это было сказано, точнее, что именно это было сказано первым, сообщило Кондору весьма немало. Конечно, он и не ожидал, что девушка тут же со слезами кинется Игорю на шею или упадет им в ноги, благодаря за чудесное спасение. Не та она особа, а тут не дешевая мелодрама, а Зона. Но все же тыкать в спасателей пистолетом (а один из них при этом все же не чужой ей человек) — это слишком!
— Северина, без Кондора я бы не дошел! — сообщил невидимый спутник каким–то бесконечно усталым голосом: похоже, двусмысленность ситуации проняла и его.
— А не надо было идти! — огорошила Кондора девушка, прищурившись. — Нужно было воспользоваться моим испанским контактом. Или я тебе не сообщала?
— Как же! — зло и раздраженно проворчал Игорь. — Твоего капитана Хорхе угораздило угробиться над Болотом как раз за сутки до того, как я прибыл! Пришлось на своих двоих. Рина, может, спрячешь пукалку и поговорим спокойно?
— Можно и спрятать, — довольно миролюбиво ответила девушка, опустив пистолет.
«Беретта–Пантера» — элитная штучка», — отметил Кондор про себя. Не какой–нибудь старик — «макар» или плебейский «форт» и даже не серийная армейская железяка, как у Игоря. Толково и со знанием дела подобрано — хотя и дорогая стрелялка. Причем хотя «ствол» довольно тяжелый, но держит девчонка его вполне уверенно. Он мысленно намотал это на ус — Северину, похоже, просто так не взять.
— Можно и спрятать, — повторила она. — Только пусть этот твой… Кондор? Да, Кондор снимет кобуру и кинет подальше.
— Да пожалуйста, — с готовностью сообщил сталкер. — Я человек мирный.
Он расстегнул карабинчик, и П–226 с размаху полетел в угол. Теперь все зависит от Игоря — скажет он про второй пистолет или…
Но Игорь не выдал спутника — а скорее всего просто забыл о спрятанном «Макарове», огорошенный столь суровым приемом.
— Ну а вот теперь можно поговорить, гости дорогие! Садитесь, чего уж там.
Кондор опустился на кушетку, не сводя глаз с оружия в ручке девицы. Мур опять плюхнулся в кресло с совершенно убитым видом.
Некоторое время тянулось молчание.
— Если бы ты знал, Игорь, как я тебя ждала! — вдруг с какой–то усталой горечью выдохнула Северина. — Если бы ты знал, как ты был мне нужен… Почему ты пришел так поздно??
— Рина, дорогая, твое письмо пришло не сразу, какой–то глюк на сервере, я его получил только на пятый день, — забормотал Игорь.
— Да знаю, мой доступ во внешнюю Сеть сдох через сутки после того, как ты его нашел. И что тебе стоило посмотреть в отправленных? — Ее голос был полон холодной тоски.
— Дорогая, я вообще ничего не понимаю, — ответил Игорь уже тверже. — Я мог сто раз сдохнуть, пока сюда добирался… И вообще: что случилось? Где все?
— Последний год нас тут было трое — я и Свен с Туве, помнишь тех двух пожилых скандинавских гомиков — любителей Моцарта? Я тебе про них рассказывала… Программа была, считай, свернута. Ну и вот, они вышли на осмотр нижних ярусов и пропали. Может, их бюреры сожрали. Вам, кстати, бюреры не попались? — озабоченно осведомилась она.
— Нет, мы точно придерживались маршрута…
— Правильно сделали, — сообщила она. — А то приблудились тут эти… — Она сдержала грубое словцо. — Правда, слава Богу, что–то их держит в Пятом секторе. Газом бы… Ну, это ладно.
Северина встала, шлепая босыми ногами, подошла к столу и, пошарив ступней, вытащила из–под него пару мягких тапочек с кисточками, желтых и пушистых, как утята. (Пистолет по–прежнему был наготове, хотя и смотрел дулом вниз.)
Кондор внимательно изучал ее. Высокая, тонкая, с большими зелеными глазами и высокой грудью. Светлые джинсы, короткая футболка, симпатичные домашние туфли, маникюр — как все это невероятно выглядит за Периметром, где даже ученые и вояки в надежных убежищах стационарных баз не очень любят снимать защитные костюмы.
Бледное лицо, на пухлых губах — ярко–алая помада, лак в тон ей на длинных ногтях, легкий запах недешевого парфюма.
Кондор прикинул, что они смотрятся с ее точки зрения, должно быть, весьма дико — грязные, обросшие, в обтрепанных пропотевших комбинезонах… Хотя главным было не это: глядя на Северину, Кондор все сильнее ощущал, как нарастает в душе непонятное напряжение.
…Он не очень верил в мистику и сталкерские суеверия, как и в экстрасенсорные способности, будто бы пробуждаемые Зоной. Но привык доверять чутью, ибо нечуткий сталкер — это не жилец. И сейчас он явственно догадывался, что с девушкой что–то не так — определенно не так.
Дело было даже не в этом ее напряженном спокойствии, когда под внешней бравадой чувствуется сталь взведенной пружины взрывателя. Нет, что–то в ней было еще… В ее необычной красоте, в ее темно–зеленом взоре, да и вообще в самой этой странной девушке в джинсах и топике на голое тело, так неуместной в этом месте в глубине Зоны.
Может быть, та самая пресловутая аура, о которой говорят, когда не могут внятно объяснить, в чем дело.
Именно поэтому он пропустил вопрос Игоря, лишь спустя какое–то время догадавшись, что тот сказал что–то вроде «Где мы находимся?».
— Ну что тебе сказать… Как ты думаешь, что это за место, сталкер? — почему–то обратилась к нему Северина и покачала длинной ногой. — В смысле — где сейчас ты оказался?
Почему она спросила именно у него, у чужака, а не у жениха?
«Где–где, в Караганде! Там же, где и ты!» — мысленно ответил сталкер раскованной красотке.
Но вслух сообщил, придав голосу максимальное простодушие:
— А х… его знает!
— Уважаю! — хихикнула Северина. — За словом в карман не полезешь. Ладно, сформулирую так, чтобы было понятно даже тебе. Что это, по–твоему, за объект? Пока ты шел сюда, тебе ничего странным не показалось? Ну, там, размеры, глубина, оснащение? У тебя не возникало мыслей, кто и как эту красоту построил? И почему про все это, — она обвила жестом стены лаборатории, — никто не знает? Молчишь? А это, между прочим, главный вопрос. А потому и не знают, что это никто и не строил! — торжествующе сообщила она.
— Ага, — встревоженно подал голос Игорь, видать, тоже обеспокоившийся за психическую адекватность подруги. — Никто этот бункер не строил — он с неба упал. Или нет — сам вырос.
— Именно! — хлопнула себя по ляжкам Северина. — Ты угадал — все это действительно выросло. Точнее будет сказать — возникло. Или перенеслось из иных пластов реальности. Из параллельных миров, если уж совсем просто. Впрочем, можешь называть это как хочешь!
Кондор мысленно перевел дух. Про параллельные пространства и всякие переходы туда–сюда сталкеры и ученые поговаривали давно — особенно под водочку. Нормальная шиза для этих мест. Вот если бы речь зашла об инопланетянах каких–нибудь…
— Не верите? Само собой, не верите… — понимающе закивала Северина. — А между тем это именно так. Выслушайте, парни, — она усмехнулась, — и проникайтесь. Начну издалека. Когда пять лет назад Рогинский наткнулся на это место, он, само собой, не сразу понял, с чем имеет дело. Ну, еще один бункер — мало ли их построили. Но зато понял, что докладывать шефу об этом не обязательно — а вот покопаться нелишне. Он уже тогда активно, что называется, «тянул из–под папы», но вот сил свалить Сахарова не хватило, и пришлось ему удалиться, так сказать, в изгнание — в Киев, а потом и в Москву: Сахаров благородно не стал раздувать скандал. Ну он и поныне занимается своими аномалиями, а Арсений Анатольевич стал вполне респектабельным бизнесменом от науки — немножко бюджета, немножко шарлатанства, немножко частных интересов, немножко криминала… Так что за всеми этими делами ему было эту находку особо исследовать недосу, — так что лишь пару лет назад он начал кое–что понимать… Ну а потом именно тут работала группа Дана Бэлческу. Ну, ты помнишь ведь, Игорь, кто это такой?