– Норны вещие послали мне видение! Обращусь в лесную кошку, приду к тебе во сне и загрызу!
– Вот уж поверил, – хмыкнул Ёрш.
А вот нурман Хриси, внимательно следивший за ними, нахмурился.
Ольга, однако, этого не заметила.
Весь следующий день ватажка Нагибы продолжала отдыхать – то есть пить и обжираться.
Нагиба сторговался с нурманами и продал им ромейские чаши и блюдо. Получил за византийскую утварь два здоровенных мешка серебра. Один разделил между ватажниками. Доля каждого оказалась весьма велика. Кривичи были счастливы. Даже Угрюм перестал зубами скрипеть.
А вот чудины были недовольны. И не только тем, что их обошли в дележке.
– Уходить надо! Плыть дальше, – потребовал Урмас, старший эст. – Сегодня же. Князь ждет…
– Ждал год, подождет еще немного, – отмахнулся подвыпивший Нагиба. – Моим храбрецам нужен отдых. Они его кровью заработали.
– А мои не заработали? – вкрадчиво спросил чудин. – Троих наших варяги убили!
– И моих двое погибло, и что? Вы свою долю получили.
– Долю?! Вас нанял наш князь, чтобы похитить дочь плесковского князя.
– Он твой князь, не наш! – рявкнул подошедший Угрюм. Кривич опять был в дурном настроении. Обида точила его. – Тоже мне – князь… Над медведями да кабанами он князь! Над такими вот зверьми, как вы! А нам они – ништо! Небось, найдутся еще желающие за такую добычу серебра отсыпать! И пощедрее вашего лесовика!
– У нас уговор! – возмутился старший чудин. – Нагиба! Что болтает твой племянник?
Спор перешел в перебранку. Орали все разом. Что – толком не разобрать. Но за оружие пока не хватались. А жаль.
Ольга прислушивалась к нему очень внимательно.
Нет, не передерутся.
Взгляд ее упал на Ерша. Бледный, растрепанный, с распухшим носом и заплывшими синевой глазами, поганец болтался по двору и маялся. Вчера он еще и на пиво приналег… И перебрал с непривычки.
– Что-то ты бледный, – насмешливо сказала Ольга. – Укачало?
– Ты бы, княжна, лучше порадовалась, что тут есть я, – Ёрш плюхнулся на скамью рядом с ней и охотно вступил в беседу. – Тяжко одной в чужой стороне! Не с кем словом перемолвиться, некому заступиться…
Ольга сделала над собой усилие и не поставила его на место. Даже не отстранилась. Все равно тошно, так уж без разницы, от печали или от Ерша.
– Какая мне с тебя радость? – устало ответила она.
– А кто тебя защищать будет?! Щенка нахального нурманы увезли, только я у тебя и остался.
– Ты-ы? – хмыкнула Ольга. – Не забыл, что «нахальный щенок» тебя побил? Уж скорее меня Дайна защитит, чем ты!
– Дайна-то тебя защитит, конечно! – тут же попался Ерш. – Сбережет тебя в целости и сохранности – чтобы продать подороже!
– Врешь! – отозвалась Ольга, хотя внутри у нее все похолодело.
Радим не успел ей рассказать, что слышал – о князе Арво, – и Ольга все еще надеялась, что ее украли ради выкупа. А выходит, нет?
И Угрюм только что о каком-то князе кричал, с которым у них вроде уговор…
– Хотели бы меня продать – продали бы давеча тем нурманам, – возразила Ольга, – чем тащить в такую даль в Бирку…
– Да никто тебя в Бирку не потащит, – хмыкнул Ерш. – На тебя покупатель уже имеется – поближе!
– Поближе, – фыркнула Ольга. – Чтобы меня купить, во всех землях эстов серебра не наберется. Не знаешь ничего, а болтаешь!
– Да за тебя уже цена назначена! – вскинулся Ерш.
– Какая цена?
– Не знаю, – смутился Ерш.
– Ага! То-то же!
– А ты свою Дайну спроси, сколько им с Урмасом колыванский князь серебра отвалил!
Ах вот оно что!
– Да откуда у колыванского лесовика серебро? – Ольга даже сумела засмеяться. – Это ж селище торговое, может, чуть побольше этого. О чем с тобой говорить, пустомеля!
Арво – это плохо. Если она попадет к нему – беда. За Плесковым до самого Варяжского моря – дикий край, чащоба, где скудными поселениями живут лесные племена, а никаких городов нет. Часть таких племен платит дань ее отцу, а большинство – вообще никому. Чудины – из последних. Поди найди их в бескрайних чащобах!
– Это ты ничего не знаешь! – запальчиво крикнул Ёрш. – Колывань ныне – большой град. Крепость там большая, двумя земляными валами окружена! А правит в ней Арво! Над всеми тамошними племенами он князь!
– А что ж у него, такого сильного, жены нет? – поинтересовалась Ольга.
– Есть у него жена! Ясное дело, что есть. Из эстов она!
Стало быть, Арво хочет взять Ольгу не водимой[12], а второй женой. Какое бесчестье! Правильно батюшка послов выгнал! А колыванский князь, видать, затаил злобу и замыслил отомстить.
– Ничего не выйдет, – заявила она. – Батюшка узнает – разнесет Колывань по бревнышку!
– Если князь возьмет тебя в жены – не разнесет, – ухмыльнулся Ерш. – За дочь побоится – как бы не пришибло ненароком…
Ольга умолкла, сообразив, что она будет не только женой, но и заложницей. Хитер князь Арво!
«Надо бежать, – подумала она. – И как можно скорее! Пока они еще в родных землях».
Ёрш задремал, уткнувшись в стол расквашенным носом.
А Ольга продолжала думать. И мысли ее были о Радиме. Как он там, у нурманов? Жив ли?
«Забудь про него», – подсказывал здравый смысл.
Но Ольга не желала с этим смириться.
Глава 11. Опасное испытание
– Поднимись на палубу! – велел Харальд.
Радим шагнул к сходням, но Харальд остановил:
– Вот здесь поднимайся! – он указал на лежавшее на причале весло.
Радим глянул на круто уходящее вверх весельное древко. Высоко!
Кнорр покачивался на воде. От него пахло смолой и мокрой шерстью. Борт корабля то отодвигался подальше от причала, то почти касался его, сминая спущенные вниз мешки-кранцы. Если Радим упадет сверху в эту щель и его зажмет между бортом и причалом, то все ребра переломает.
Но выбора нет. Или воин, или – никак. Рабом он не будет никогда.
Весло тоже двигалось. Гребная лопасть негромко скребла по доскам. Весло было толщиной с запястье Радима. Другой конец весла прятался в кожаном рукаве, прикрывавшем весельное отверстие в борту кнорра.
Радим осторожно шагнул на гребную лопасть. Шаг-другой…
Радим потерял равновесие и соскочил на причал.
– Испугался, зайчонок! – прорычал Гуннар Волчья Шкура. – Струсил!
Радим поглядел на нурмана снизу вверх. Рожа у нурмана – страшенная. Такую медведь в лесу увидит – под себя наложит. О людях и говорить нечего.
И силища у Гуннара – медвежья. Когда они на берег сходили, навстречу один из селян попался. Не успел вовремя убраться с дороги. Так Гуннар его за рубаху ухватил и в воду зашвырнул. Саженей на пять. Как кутенка.
– Нет, – возразил Харальд. – Он не струсил. Просто не умеет. Покажи ему, как надо, Волчья Шкура.
– Запросто!
Здоровенный нурман отошел на пару шагов, потом с разбега побежал по веслу. Весло гнулось под тяжестью огромного нурмана, и казалось, будто само подбрасывает Гуннара наверх. Последний прыжок Гуннара был особенно высок: он перелетел через борт драккара с запасом в четверть сажени и гулко приземлился на палубу.
– Пошел! – рявкнул Харальд, толкнув Радима в спину.
Радим сорвался с места…
Весло пружинило под ногами, как ветка дерева, но с разбега взбежать оказалось совсем не сложно. Последний толчок – и Радим перемахнул через высокий борт кнорра…
Гуннар поймал его на лету, как того парня по дороге, и с хохотом швырнул вниз, на причал.
Радим и сам не понял, как ему удалось извернуться в воздухе, но он все же сумел: упал на ноги…
…И увидел у своего носа лезвие меча. Радим не отшатнулся. Если бы нурман хотел его убить, он был бы уже мертв.
– Крепок, – с удовольствием изрек Харальд. – И не трус. Что скажешь, Волчья Шкура?
– Нашей породы, – одобрительно пробасил сверху Гуннар. – Волчонок. Из него выйдет толк, если выживет.
– Слыхал? – меч отправился в ножны. Харальд улыбался.
– И что теперь? – настороженно проговорил Радим.
– Гуннар сказал: из тебя может получиться воин, – пояснил Харальд. – Волчья Шкура в этом разбирается, ведь он сам – лучший воин на моем корабле. После меня, понятное дело! – Харальд захохотал. Гуннар вторил ему сверху.
Радим тоже несмело улыбнулся. До него постепенно доходило…
Его – взяли. Он не будет рабом нурманов. Он будет викингом!
И тут Харальд как бы невзначай спросил:
– А твоя подружка в красном платье, которая там в уголке сидела, ее тоже продают? Я бы купил…
– Ее не продают! – испугался Радим. – Она свободная!
– Свободная… – хмыкнул нурман. – Выходит, Нагиба занялся большими делами? Я-то думал, они так, купцов пощипывают… а они знатную девицу умыкнули?
– Это не они, это чудины, – Радиму было так радостно на душе, что он забыл, с кем говорит. – Нагибины тати только помогали захватить и увезти.
– Очень интересно. Словенские свинопасы на пару с эстами схитили знатную девицу! Чуешь, куда я клоню, Гуннар?
– А то! – отозвался Волчья Шкура. – Несправедливо. Знатным девицам не место у свинопасов. И еще я вот что думаю, Харальд, – переплатили мы им за ту посуду…
– А скажи-ка мне, парень, – Харальд навис над Радимом, дыша в лицо чесноком, – кто эта девица? Как зовут, какого роду?
Радим вдруг подумал: а не сболтнул ли он лишнее? Что нурманы для Ольги, может быть, и похуже чудинов…
С другой стороны, нурманам ничего, кроме денег, не надо. За выкуп они вернут дочку отцу. Вардиг, конечно, заплатит. Да, вот оно, спасение для Ольги!
– Ну же, парень! Ты теперь – один из нас, я – твой хёвдинг, а ты не хочешь сказать мне правду. Может, тебе больше по вкусу быть рабом, а не воином?
Радим очень испугался. Но сумел не подать виду. Вернее, подумал, что сумел.
– Поклянитесь, что не обидите ее, – потребовал он.
– Клянусь копьем Одина[13]! – торжественно заявил Харальд.
– Это Ольга, – решился Радим. – Дочь плесковского князя Вардига…