— Вам следует удалиться. Оставьте это...
— Ну уж нет! — Анна давно научилась настаивать на своем. — Я увижу и услышу все. А ты расскажи поподробнее об этой рыбке.
— Да что рассказывать... Перед тем, как эту рыбу подают на стол, её долго вымачивают в разных растворах, чтобы ни капли крови не осталось. Если не получится, съевший угощение долго не проживет.
— Но меня же ей не кормили? Или...
— Скорее всего, госпожа, — вмешался Тайкан, — чешую не отмыли как следует. А она острая. Потрогаете порошок — обязательно порезы будут. Мелкие, сразу и не заметишь. Но для яда их достаточно.
— А с чего вы решили, что он там вообще есть? И эта чешуя...
— Отблеск, Наири. Простите, я заслуживаю наказания, ибо тоже заметил его, но не придал значения. Такой блеск придает перемолотая чешуя акристы, его трудно спутать с чем-то еще.
Маг тряся всем телом. Затравленный взгляд метался по лицам окружающих. И Анна разозлилась:
— Да с чего вы вообще решили, что он...
В этот момент маг еинулся вперед, сгреб с пола щепотку порошка и засунул в рот. Эйр тут же сжал его челюсть рукой, не позволяя закрыть рот. Но маг языком растер яд по небу.
— Воды! Немедленно!
Рораги пытались промыть самоубийце рот, но безуспешно — через несколько минут у их ног подрагивало в агонии тело того, кто был целителем Королевской лечебницы.
— Наири, госпожа, вы возвращаетесь в Белый Храм.
Весь вид Эйра говорил о том, что возражений он не потерпит. Но Анна и не думала спорить. Голова кружилась, в желудке словно поселилось что-то скользкое и крутилось там, стараясь угнездиться. Анна едва сдерживала тошноту.
Такой паники она давно не испытывала, с того самого момента, как оказалась в пустыне после побега от саритов. Её не пугал ни труп, ни яд, ни суровые лица рорагов... Скорее, она чувствовала себя беззащитной: удар нанесли здесь, в сердце её любимого детища, больницы. Там. Где она всегда считала себя в полной безопасности.
Занавески паланкина опустили. Служанки у ног притихли, но Анне казалось, что со всех сторон к ней подступают убийцы. Она хотела, чтобы Эйр был тут, рядом, но инкуб гарцевал на своей Пустельге вдоль процессии, словно ничего и не случилось.
— Позовите его!
Служанка соскользнула на землю и кинулась к рорагу. Эйр мгновенно повернул лошадь и оказался рядом с паланкином.
— Поднимись ко мне! Сейчас... Ты мне нужен!
Анне было все равно, пусть занавески полупрозрачны и все видят, что происходит в носилках. Она хотела, чтобы кто-то сильный обнял, заслонил, заставил забыть о случившемся, успокоил...
— Наири, вы можете потерпеть? Никто не должен знать о покушении!
Его слова заглушались боем барабанов, и Анна не могла поверить: её рораг, её Эйр, который клялся в верности и любви... отказался помочь! На память пришли самые первые дни в Эстрайе. Да и то, что им предшествовало: тогда он тоже поступал, как считал нужным, только прикрываясь своим служением.
Анна едва не заплакала: в итоге, для Эйра она оказалась всего лишь способом спасти Эстрайю. Да, он готов был на все, терпеть рядом человека, притворяться влюбленным, но на деле...
Но едва процессия втянулась в ворота, Эйр перескочил на носилки прямо с лошади и подхватил Анну на руки. Она попыталась вырваться, но он только крепче обнимал. А потом бегом кинулся по широким ступенькам, прижимая к себе Наири, как величайшую драгоценность.
Выпустил он её только в спальне. Усадил на подушки, присел рядом, заглядывая в глаза снизу-вверх:
— Позвать служанок?
Анна покачала головой. Она куталась в шаль, несмотря на жару её знобило.
— Я все-таки позову... И лекаря!
— Поцелуй меня...
Тихий, едва слышный вздох заставил Эйра замереть. Он медленно наклонился и осторожно, словно снимал росу с бутона цветка, прикоснулся к губам Анны.
Но её не устроили эти ласки. Боль, ужас, отчаяние... она хотела заглушить их привкус и с жадностью впилась ответным поцелуем. Она посасывала, кусала, сминала его губы, и он отвечал тем же. А потом...
Анна не помнила, как оказалась лежащей на спине. Эйр, уловив настроение своей Наири, не стал тратить время на долгие ласки или разевание. Он только скинул мундир, чтобы не причинить боль жестким шитьем... и вошел в неё жестко, почти грубо.
Анна задохнулась от тяжести его тела. Но она радовалась ей — она заставляла забыть о том, что произошло в лечебнице, сосредоточиться на настоящем... Как и руки, сжимающие ягодицы. Мелькнула мысль, что останутся синяки, так крепко сжимались пальцы, но тут же пропала: мерные, сильные толчки заставили забыть обо всем.
Казалось, ему тесно внутри, но, несмотря на кажущую грубость, боли Эйр не причинил. Только наслаждение от каждого движения, когда его член то входил целиком, то ласкал только кончиком. Головка массировала вульву, половые губы, касалась клитора... и снова ныряла вглубь, резко, быстро... И с каждым движением нарастало блаженство.
Оргазм пришел плавно, словно приливная волна. Накрыл, закрутил, заставляя терять голову... и отступил.
Анна лежала на спине, не в силах открыть глаза, а Эйр навис сверху, покрывая нежными поцелуями лоб, щеки, губы... А его руки осторожно расстегивали пряжки одежды, чтобы освободить Наири от смятой одежды.
Вскоре она лежала перед ним, нагая, открытая взгляду, желанная... И такая сонная! Напряжение уступило место дикой усталости, и Анна заснула, едва схлынул оргазм. Но и во сне она не могла успокоиться. Застонала, свернулась клубочком, словно защищаясь от чего-то страшного... Эйр придвинулся ближе, прижал её к себе и почувствовал, как сильно желание Наири. Его собственное тело тут же отозвалось, и он погрузился в мягкое блаженство, легко, осторожно лаская упругую грудь, щекоча языком шею... и двигался в ритме её сна.
Она чувствовала каждое движение. Мягкое скольжение доставляло тихое наслаждение и хотелось, чтобы оно не кончалось как можно дольше.
— Не уходи... — простонала во сне.
И получила тихий выдох в ответ:
— Не уйду.
Он не остановился, даже когда она вздрогнула от удовольствия. Только крепче прижал к себе и продолжал двигаться, возбуждая снова и снова. Он запретил себе все чувства кроме нежности и оставил все желания, кроме одного: заставить Наири забыть о пережитом ужасе.
Но не выдержал: оргазм скрутил с такой силой, что Эйр едва не потерял сознание. Они пришли к пику одновременно, но Анна... даже не проснулась. Эйр улыбнулся: именно этого он и добивался. Сладкого сна младенца.
Эйр пролежал, любуясь Анной, несколько часов. И поймал её первую улыбку.
— Выспалась?
Она что-то промурчала в ответ и сладко потянулась. Эйру тут же захотелось продолжения, но Анна просто повернулась на бок, лицом к нему и прошептала:
— Ты не представляешь, насколько я зла!
— Я сделал что-то не так? — насторожился рораг.
— Не ты. Мой первый муж. Как подумаю, чего он меня лишил... Любовь — это целый мир. А он отнял его у меня, заставил жить в серой мари...
— Хочешь наказать его? Одно твое слово, — Эйр потянулся и поцеловал ладонь Анны, — одно слово, намек... и я притащу этого подонка к твоим ногам. Здесь, в Эстрайе, ты сможешь сделать с ним все, что захочешь.
— Ммм? — Анна задумалась. Всего на мгновение. А потом помотала головой, отчего копна её волос рассыпалась по подушке. — Не надо. Не вижу смысла в мести. Пусть и дальше живет в своих бредовых фантазиях. Это круче любого наказания.
— Как скажешь...
Анна поймала выжидательный взгляд Эйра и легонько толкнула его в плечо:
— Вставай, лежебока. Дел полно!
— Вот всегда ты дела находишь. Нет бы жить, как добропорядочно Наири... в постели.
— Верховный Рораг Наири, - в голосе Анны зазвучала сталь, но глаза улыбались, — кажется, вы забываетесь.
— Нижайше прошу прощения! — Эйр попытался поклониться. Он как раз натягивал штаны и с трудом удержался на ногах. Анна расхохоталась, упав обратно на подушки.
— Иди уж, телохранитель...
Подхватив мундир, Эйр выскользнул из комнаты, чуть не столкнувшись в дверях с Рийтой и её армией фрелин.
5
Хона с ними не было. Анна перевела дух: из задорного мальчишки он превратился в педантичного секретаря. А работать сейчас совершенно не хотелось — она проспала остаток дня и часть вечера, на улице уже сгущались сумерки и настроение... Настроение менялось с бешеной скоростью. Стоило вспомнить о покушении, как накатывало отчаяние, но страсть Эйра смывала печаль.
— Я буду ужинать в саду!
Есть хотелось невероятно! Открытый павильон на берегу пруда, утопающий в зелени и цветах, навевал лирическое настроение. Анна огляделась: фрейлины, музыканты и рораги.
— Где Эйр? — поинтересовалась она у Рийты.
— Я немедленно отправлю за ним...
— Не надо, — остановила Анна. — Я хочу побыть одна. В тишине. Оставьте меня.
Свита исчезла. Только Старшая Фрейлина помедлила, не решаясь оставить наири в полном одиночестве.
— Ступай, — Анна уже не тратила время на уговоры. Иногда приказать было и быстрее, и действеннее.
Солнце уже скрылось, и сад освещали только желтые фонарики, расставленные тут и там. На воде пруда качались светильники. Их огоньки отражались в воде и казалось, весь мир наполнен мистическим светом. Но он не мешал сверчкам.
Анна прикрыла глаза, вслушиваясь в их дружный стрекот.
Он перенес её в прошлое, в тот день, когда...
Медовый месяц еще не закончился. Турбаза, затерянная в еловом лесу, как нельзя лучше подходила для уединения молодой пары.
В тот вечер Анну тошнило — молоко, купленное по дороге в деревне, оказалось слишком жирным. Хотелось забиться в уголок кровати, и просто лежать.
Но муж потребовал ужина.
Он наотрез отказался есть в общей столовой, Он требовал, чтобы еду готовила молодая жена, и каждый раз — свежее. Остатки от приготовленного с утра обеда его не устраивали даже в такой ситуации.
— Ну поджарь себе яичницу! Или омлет! — у Анны даже говорить сил не осталось.