Он явно торопился и оперировал только цифрами и фактами, решительно отсекая обобщения, выводы, заключения. Но Савельев узнал многое, о чем имел смутное представление, в первую очередь об особенностях района ответственности его группы. В Тюрингии располагались 63 завода, работавших на авиацию, и еще 74 в Саксонии. Сто тридцать семь заводов! А его группа нашла и обследовала пока не более пятидесяти…Фабрика детских игрушек фирмы «Гоберт-Гортвиц» изготовляла плоскости к самолетам, шоколадная фабрика фирмы «Мауксион» в Заальфельде производила цилиндры авиамотора «БМВ», вязальная фабрика в Апольде выпускала фюзеляжи и узлы управления для различных самолетов… Но особенно резанула информация о подземном авиационном заводе по производству самолетов с реактивным двигателем в городе Кала. Оперативникам Савельева о нем ничего не было известно.
Перейдя к итогам работы опергрупп, Селивановский сообщил, что благодаря им из Германии уже вывезено более ста тысяч станков и другого промышленного оборудования, 66 тысяч из которых отправлено на заводы Наркомата авиационной промышленности. Некоторые образцы были уникальными. Так, самый мощный в мире пресс давлением 30 тысяч тонн вывезен с завода фирмы «И.Г. Фарбениндустри» в Биттерфельде. На одном из затопленных немцами заводов нашли пресс, который Наркомтяжмаш СССР заказал в Германии перед войной, но так и не успел получить.
Далее генерал заявил о необходимости прекращения вывоза в СССР станков, оборудования, сырья и готовой продукции с германских заводов авиационной промышленности, о скором приезде в Германию представителей Наркомавиапрома и необходимости помочь им наладить производство авиационной техники на месте. Один из офицеров не выдержал и задал мучавший всех вопрос:
— Товарищ генерал-лейтенант, а как быть с соглашением союзников о демонтаже всех авиационных заводов Германии? Ведь о нашей работе американцы и англичане узнают очень быстро. Скандал выйдет.
— Вы, товарищ майор, на то и служите в «Смерше», — Селивановский многозначительно поднял указательный палец, — чтобы никакой информации не досталось нашим заклятым союзникам. А об остальном не беспокойтесь. Пусть об этом товарищи из Наркоминдела думают.
— Так ведь, товарищ генерал-лейтенант, — не унимался майор, — каждому немцу рот не заткнешь.
— Заткнем, — генерал начинал сердиться, его лицо и шея побагровели, — на каждый роток накинем платок! Ну а если, майор, узнаем, что информация просочилась из сектора вашей ответственности, я вам не позавидую.
Вопросов больше не было. Селивановский предупредил, что в сентябре начнут прибывать подразделения НКВД для охраны объектов, поэтому опергруппы сократят, изъяв у них мотострелковые и автомобильные батальоны, а возможно, и саперные роты. Иными словами, за группами остаются только функции контрразведывательного обеспечения. На этом совещание и закончилось. Офицеры покидали помещение с еще большим количеством вопросов, не получив ответ ни на один из накопившихся.
Оказалось, генерал Барышников приглашал к себе на Лубянку не всех командиров опергрупп, что давало надежду все вопросы выложить перед ним, непосредственным начальником. И как полагал Савельев, у генерала наверняка найдутся ответы, уж будьте уверены.
До совещания в Наркомавиапроме оставалось еще полтора часа, и руководство решило покормить офицеров в генштабовской столовой. Савельев, покурив с офицерами, подошел к дежурному, сидевшему за столиком у лестницы, ведущей на второй этаж, и попросил разрешения позвонить в город.
— Нельзя, товарищ подполковник, все звонки записываются «Смершем». Меня под трибунал отдадут.
— Не отдадут, капитан. — Савельев показал свое удостоверение, от вида которого капитан даже встал. — Давай журнал звонков, записывай мою фамилию, звание и должность, дату и время звонка поставь, а я распишусь.
После того как Савельев расписался, дежурный с уважением пододвинул телефонный аппарат. После нескольких гудков трубка заговорила скрипучим мужским голосом. Савельев попросил позвать Елену Савельеву, на что получил резкий отпор:
— Вы кто такой, чтобы фамильярно требовать к телефону ответственных должностных лиц?
Савельев чуть не расхохотался. Еле сдерживаясь, он продолжил командным голосом:
— Старшего лейтенанта Савельеву к телефону, немедленно!!
Трубка на минуту задумалась, урча, кряхтя и вздыхая, затем вкрадчиво заговорила, явно озадаченная:
— Я извиняюсь, а как прикажете доложить?
— Из главка звонят, с Лубянки!
На том конце, похоже, вошли в ступор. После новой паузы в трубке послышалось:
— Товарищ Савельева, будьте так добры, возьмите трубочку, вам с Лубянки телефонируют.
Лена, видимо, что-то поняла или почувствовала, ее голос звучал бодро и весело:
— Савельева слушает. Милый мой, дорогой, здравствуй! Я так и подумала, что это ты. Где ты? Как ты? Ой, прости за глупые вопросы, все равно не ответишь.
— Отвечу, Леночка, я в Москве. Часам к восьми вечера освобожусь и сразу к тебе. Как мама?
— Да все в порядке. Очень буду ждать.
Савельев положил трубку и крепко пожал руку дежурному.
После обеда, довольно скромного, как заметили офицеры, в сравнении с их германским харчеваньем, все командиры опергрупп были доставлены автобусом в Наркомат авиационной промышленности в Уланский переулок.
В актовом зале на сцене стоял покрытый зеленым сукном стол с графином воды и тремя стаканами, тремя стопками чистой бумаги, тремя комплектами карандашей и большими песочными часами. Ровно в час дня места за столом заняли нарком авиационной промышленности СССР генерал-полковник Шахурин, его заместитель генерал-лейтенант Кузнецов и генерал-майор Барышников.
Нарком после приветственных слов поблагодарил офицеров «Смерша» за самоотверженную и профессиональную работу, подчеркнув, что благодаря им стало возможным привлечь к сотрудничеству крупных немецких ученых и хороших специалистов в области авиастроения, гироскопии, рулевых машин, автоматического управления, баллистиков. Улыбнувшись, он заметил: когда немцы убедились, что имеют дело со специалистами, а не армейскими офицерами, согласились сотрудничать.
— Да, да, товарищи офицеры, под специалистами я и вас имею в виду, так как чистых дилетантов среди вас нет, насколько мне известно, все как минимум с инженерным образованием. Именно поэтому, полагаю, так быстро удалось достичь серьезных результатов. Посудите сами, за два с половиной месяца обнаружены и отправлены в Советский Союз реактивные самолеты новых конструкций, представляющие особый интерес, в том числе Ме-163, Ме-262, Не-162», Арадо-234с, Не-219, новейшие поршневые моторы Юнкерс-222, мощные спаренные поршневые моторы «Даймлер-Бенц».
В институтах в Адлерсхофе и Далеме найдены представляющие интерес техническая литература и различные отчеты, ценные технические документы, скрытые в тайниках. В Бранденбурге на самолетостроительной фирме «Арадо» были разысканы закопанные в землю документы и различные материалы по опытным работам. В числе их комплект чертежей самолета «Арадо-234» с воздушно-реактивными двигателями «БМВ-003». Кроме того, обнаружены совершенно секретные материалы по различным вариантам применения этих самолетов и фотоснимки узлов и агрегатов. Эшелонами специального назначения вами были отправлены в ЦАГИ и ЦИАМ образцы новой техники, включающие новейшие типы немецких приборов и агрегатов: радиолокаторы, командный прибор управления, датчики, высотомеры, автоматы выхода из пике и набора высоты, прицелы бомбометания, радиостанции, и многое другое.
Большой удачей мы считаем демонтаж и вывоз в СССР уникальной аэродинамической трубы больших скоростей, средней аэродинамической трубы, натуральной аэродинамической трубы с диаметром свободной струи 1,2 метра, установок для испытания прочности авиаконструкций и материалов, стендов для газотурбинной лаборатории, оборудования лабораторий топлива для реактивных самолетов, двух высотно-моторных лабораторий для испытания моторов мощностью до 2500 лошадиных сил.
Сегодня утром мне доложили, в Дессау обнаружен завод по производству реактивных двигателей Jumo-004 авиаконцерна «Юнкерс». Завод немцы затопили, сейчас там откачивают воду и ведут поисковые работы. Хочу обратить ваше внимание, товарищи, — Шахурин повернулся к Барышникову, — завод этот представляет колоссальный интерес, так как по имеющимся у нас сведениям, там было серийно выпущено 2700 двигателей Jumo-004 и имеются заделы агрегатов и отдельные крупные детали этого двигателя. Как я понял, обнаружена и техническая документация по этому лучшему серийному реактивному двигателю. Хочу убедиться: это так? — Нарком вновь поглядел на Барышникова, который бросил взгляд на Савельева и кивком головы поднял его с места.
— Так точно, товарищ нарком, — доложил Савельев, абсолютно не ведая о находках, найденных, видимо, вчера вечером или ночью, — все верно. Найдены также чертежи опытных винтов фирмы «Юнкерс» для многомоторных бомбардировщиков и транспортных самолетов. Документы отправлены в ЦИАМ и ЦАГИ.
— Молодцы! Я попрошу товарищей Кузнецова и Барышникова представить мне на этой неделе список отличившихся офицеров и солдат «Смерша», а также штатских инженеров из состава оперативных групп, участвовавших в поисковых работах. А теперь я передаю эстафету товарищу Кузнецову, моему заместителю, который назначен руководить работами по созданию авиационных заводов в Германии.
«Господи, — с ужасом подумал Савельев, — откуда у Шахурина эти данные? Кто без моего ведома доложил? Что будет, если все окажется блефом?»
Глава 29
Я уже говорил, что считаю приход Удета в министерство авиации рейха началом крушения люфтваффе. Организатором крушения являлся, вне всяких сомнений, Геринг. Все началось в тридцать шестом.
Третьего июня, находясь за штурвалом самолета, погиб генерал Вевер, начальник главного штаба ВВС, один из самых талантливых организаторов люфтваффе, верный помощник Мильха. Геринг, все более тяготясь ростом популярности Мильха и возрастанием к нему доверия фюрера, назначил начальником главного штаба генерала Кессельринга, высокого, красивого, жизнерадостного. Служивший до этого начальником административного управления главного штаба люфтваффе, Кессельринг немало сделал в строительстве сети военных аэродромов, инфраструктуры военной авиации и развитии авиационной промышленности. Но, будучи сухопутным офицером, он никогда не понимал стратегических задач военной авиации как самостоятельного вида войск и не стремился к этому пониманию.