Поляк был поражен, растерян, деморализован. «Откуда подполковнику все известно? Он что, сам был там? Совсем худо. Русские могут пришить убийства красноармейцев, офицеров и милиционеров. Совсем худо». И он не выдержал:
— Господин подполковник, откуда вам известно про Ясеновичи?
Савельев сел напротив поляка и впился в его злобные, но полные страха глаза.
— Я лично руководил разгромом вашей банды, будучи начальником отдела военной контрразведки «Смерш» стрелковой дивизии, выведенной с фронта на отдых и пополнение. Давайте рассказывайте: цель задания, численность группы, ее руководители, место дислокации, характер вооружения, каналы связи.
— По заданию британской военной разведки наша группа, работающая под прикрытием снабженческого подразделения Войска польского, должна была найти в Дессау, Рослау и других городах Саксонии авиационные реактивные двигатели и новейший реактивный бомбардировщик, изготовленные на заводах Юнкерса. Когда американские войска ушли за Эльбу, они оставили нам пятнадцать «студебеккеров» и почти тридцать тонн солярки. Англичане передали нашему руководству своих агентов, завербованных из местного населения и бывших полицейских.
— Численность группы?
— Сто двадцать два человека, разбитых на два отряда. Вооружены советскими автоматами ППС, пистолетами ТТ, гранатами. В каждом отряде есть по пять станковых пулеметов Горюнова, по два крупнокалиберных пулемета ДШК на «студеббекерах» и по два батальонных 82-мм миномета.
Офицеры многозначительно переглянулись. Получалась стрелковая рота, усиленная пулеметным взводом и минометной ротой. Ничего себе разведгруппа!
— Кто руководит группой?
— Майор Шурпик, позывной — Кум. Он служит в британской военной разведке и в Армии крайовой служил. Его заместитель — майор Тышкевич, позывной — Лось. Командир первого отряда — капитан Янгелевич, позывной — Бон, вторым отрядом командует капитан Олехновский, позывной — Еж.
Майор Снигирев поморщился, включился в допрос:
— Даже клички у вас как у криминальной братвы, уголовников-рецидивистов. Где базируются отряды и руководство группы и почему так быстро исчезают ваши машины? — Майор придвинул к поляку карту Саксонии, освободил одну его руку, вторую скрепил наручником с проходившей по стене трубой отопления.
— Первый отряд вот здесь. — Поляк показал пальцем на карте точку между Эльбой и шоссе Дессау — Магдебург. — В лесу две заброшенные шахты, где ранее добывали серебро. Немцы использовали их под склады боеприпасов, там удобные и хорошо замаскированные въезды-выезды, шахты соединены между собой бетонными тоннелями. Если чужие войдут в одну, вход в другую автоматически закрывается. Второй отряд неподалеку, вот здесь, примерно в двух километрах. Тоже в шахтах, но соляных, пошире и подлиннее первых. Там целую дивизию спрятать можно.
— Отряды сейчас там находятся?
— Да, за исключением разведчиков.
— То есть ваших людей, так надо понимать? — уточнил Снигирев.
— Да, я отвечаю за разведку. Мои люди установили, что вчера на территорию вашего гарнизона доставили новые реактивные двигатели и в разобранном виде реактивный бомбардировщик.
Савельев вновь переглянулся со Снигиревым. Скрыв от поляка досаду, приказал:
— Когда будете писать собственноручные показания, не забудьте указать всех завербованных англичанами немцев. Почему вы интересовались соляркой?
— Топливо заканчивается, совсем мало осталось.
— Что собирается предпринять Кум, узнав об обнаруженных нами двигателях и самолете?
Корчинский закурил и погрузился в раздумье. Он и сам не знал до конца планы майора Кума. Однажды, когда агентура донесла о том, что русские обнаружили целую серию реактивных двигателей в затопленной шахте, Кум, выпивавший вместе со всеми офицерами, заключил: «Пусть найдут остальное, тогда штурмом возьмем их захудалый городок и вызовем транспортные самолеты англичан на аэродром в Дессау для эвакуации».
— Точно сказать не могу, но Кум, узнав о ваших последних находках, будет действовать решительно, вплоть до штурма ваших складов и казарм. Возможно, это произойдет сегодня ночью или завтра.
— Где в настоящее время ваши разведчики и сколько их?
Поляк показал на карте разведпосты, их оказалось шесть. Все они размещались на магистралях, ведущих к Рослау. Савельев набросал записку капитану Сергиенко: «Приказываю немедленно снять наружное наблюдение. Всех людей направить на задержание разведчиков-поляков. По возможности брать живыми. На месте их наблюдательных пунктов оставить офицеров с рациями. По прибытии доложить сразу. Подполковник Савельев». Записку с картой передал дежурному лейтенанту.
— Вас приведут в порядок и накормят. В камере немедленно садитесь писать показания, даю вам три часа. И последний вопрос, Корчинский. От кого вы получали информацию о наших находках?
Поляк надеялся, что закон перехода количественных отношений в качественные должен сработать и ему теперь нужно набирать очки, валить всех.
— Немецкий инженер Курцбах, которого мы завербовали, пообещав переправить его с семьей на запад, в британскую зону оккупации. Кстати, с ним в сговоре еще ряд немцев.
— Все это подробно опишете, в том числе о вербовке инженеров. — Снигирев вновь надел на него наручники и вызвал конвой. Когда увели поляка, офицеры перешли в кабинет Савельева.
— Ну что, брат Снигирев, не хватало нам еще настоящего боя с поляками для полного счастья.
— Бояться нам нечего, Александр Васильевич, у нас для их приема все готово. Осталось с армейцами договориться. Дело в том, когда ждать шановних панов или, вернее, когда их брать в логове?
— Надо их брать в шахтах и не мешкая, сегодня ночью. В светлое время суток жертв будет много с обеих сторон. Ты прав, без армейцев не справиться.
Савельев взял трубку телефона и попросил соединить с командиром танкового полка, ближайшей воинской части, дислоцированной в трех километрах от Рослау. В трубке раздался знакомый голос.
— Здравия желаю, товарищ полковник, Савельев вас беспокоит. Да, тот самый, чекист-авиатор. Вы будете у себя, срочно требуется поговорить? Отлично, через двадцать минут подъеду.
Савельев стал собираться, на ходу отдавая указания Снигиреву:
— Ты вот что, Иван Иванович, дай зампотылу отбой праздника, поужинаем без вина и водки. Обойди городок, проверь все огневые точки, дай команду усилить посты и выставить боевое охранение за пределами городка. К двадцати двум часам должны быть готовы две колонны машин. Одна пойдет с саперной ротой и офицерами-оперативниками, другая с двумя взводами мотострелков и также с офицерами нашей группы. Первую поведу я, вторую — ты. Все, командуй. Я поехал. Хотя нет, постой… А если они незаметно подтянутся раньше и начнут штурм, пока мы их в шахтах искать станем, что тогда? Тогда они вызовут транспортные самолеты, захватят наши трофеи, оставят группу прикрытия, чтобы нас боем связать, а сами помашут нам ручкой. Нет, брат, так дело не пойдет. К шахтам вышлем разведгруппы, вдоль шоссе установим посты наблюдения с рациями, а их встретим здесь. Давай формируй усиленные разведгруппы. Немцев, указанных Корчинским, немедленно арестовать.
Полковник, командир танкового полка, встретил Савельева, как и положено, по-фронтовому. В кабинете уже был накрыт стол, сияющий свежими помидорами и малосольными огурчиками, дымилась вареная картошка, в тарелках аппетитно розовело мастерски нарезанное сало с мясными прожилками, холодными слезами плакала бутылочка «Московской».
Савельев, оглядев яства, только сглотнул и с горечью развел руками:
— Рад бы, товарищ полковник, но не могу, дело очень серьезное у нас намечается. — Он кратко изложил полковнику суть дела.
— Да, Савельев, ну и дела! — Полковник все же налил в стаканы родной и кристально чистой. — Ну, давай, будь здоров!
Медленно выцедив по-танкистски настоящий напиток, достойный истинных мужей, а не какой-то там захудалый немецкий шнапс, полковник занюхал кусочком хлеба и положил его обратно на тарелку.
— Вот что я тебе скажу, подполковник. В этой операции, как ты сам понимаешь, танкам участвовать несподручно, пехота нужна. А у меня ее хрен да не хрена. В разведроте сорок человек, двадцать — взвод связи, столько же саперов. Связистов я тебе не дам, там одни дети двадцать шестого и двадцать седьмого годов рождения, а разведчиков и саперов забирай, ребята тертые. Транспорт я дам.
Савельев поблагодарил полковника, пообещав в случае удачи самолично тому дырку в кителе для ордена просверлить. Договорились, что танкисты прибудут в хозяйство Савельева к двадцати двум часам.
Глава 47
Гибельная для Германии война началась 1 сентября тридцать девятого года. Мы, немцы, безгранично верившие в мудрость фюрера и несокрушимую военную мощь державы, тогда еще не могли и представить, чем все обернется. Польская армия под смертельными ударами наших танковых и механизированных корпусов, сотен бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей люфтваффе разваливалась и была деморализована. Казалось, будто правительство Польши и польские генералы изначально не собирались серьезно воевать с нами. В полном составе правительство уже 6 сентября бежало из Варшавы в Люблин, 9 сентября — в Кременец, 13-го — в городок Залещики на границе с Румынией, а 16 сентября министры перешли польско-румынскую границу. Страна и польская армия были брошены на произвол судьбы.
С первого дня войны фюрер постоянно находился в возбужденном состоянии. Он рвался на фронт, нервно обрывал Геббельса, Бормана, Розенберга, отговаривавших его от этих, как они считали, авантюрных затей.
— Я, черт вас побери, солдат, — кричал фюрер, — я не привык, подобно моим генералам, отсиживаться в тылу! Я должен быть там, на востоке, вместе с моими солдатами! Пусть они видят, фюрер с ними!
По его приказу Гиммлер сформировал специальный поезд, состоявший из шести бронированных вагонов, обеспеченный всем необходимым и охранявшийся ротой молодцов из лейб-штандарта «Адольф Гитлер». На крышах вагонов разместили двадцать два автоматических скорострельных зенитных «эрликона», создававших плотный огневой заслон для вражеских самолетов. Этот поезд стал штаб-квартирой фюрера на всю трехнедельную Польскую кампанию.