е элементы этой системы, как оказалось, древнее римских лагерей и стоянок на холмах, однако они гораздо моложе неолитических колодцев, где когда-то добывали кремень».
По мнению Кроуфорда, кельтская система валов — по отнюдь не зарождение земледелия! — по-видимому, появилась после нашествия завоевателей, носителей кельтской культуры — тех самых, которые принесли в Англию железо.
Кроуфорд задавал себе вопрос: возможно ли определить, когда это произошло? И утверждал, что эти же самые методы позволяют установить приблизительную дату прихода завоевателей — 800–700 гг. до н. э. или на одно-два столетия позже. Кельтские поля существовали в Англии около тысячи лет, на протяжении всей римской оккупации. Широкая распространенность этой системы, о чем красноречиво говорят аэрофотоснимки, доказывает, что в Южной Англии железный век был по преимуществу земледельческим. Однако открытие пограничных рвов свидетельствует о существовании в ту же эпоху скотоводства.
Все эти открытия подкрепляли и дополняли скудные литературные сведения о земледелии на Британских островах, которые встречаются у различных авторов — от Питеаса (IV в. до н. э.) до Юлия Цезаря и Диодора Сицилийского. У Плиния (ок. 70 г. н. э.) мы находим специфическое замечание о том, что британские крестьяне использовали для удобрения своих полей мел: «Мел они добывают из шахт, сверху узких, но расширяющихся книзу, порой достигающих ста футов в глубину».
И это тоже подтвердили некоторые аэрофотоснимки, на которых видны белые пятна в конце межевых валов; вероятнее всего, это и есть те самые меловые шахты, описанные Плинием.
Энтузиазм Кроуфорда был вполне понятен. «Трудно передать, — писал он, — как велико, по-моему, значение аэрофотосъемки для археологических изысканий». Но при этом Кроуфорд считал новый метод лишь могучим союзником, который все же не способен заменить раскопки и полевые исследования. Тем не менее для определения относительного возраста пересекающихся валов и канав кельтской системы аэрофотоснимки оказались незаменимыми: они дали ключ к разгадке этой проблемы. Что же касается поисков исчезнувших с лица земли объектов, то здесь превосходство воздушной разведки над наземной очевидно. Однако Кроуфорд предостерегал археолога от всяких неожиданностей. Он рассказывал по этому поводу один курьезный случай.
Однажды он заметил на аэрофотоснимке пять странных колец. Сгорая от любопытства, он потратил целый день на наземное обследование заснятого участка близ Винчестера в надежде обнаружить новую группу кольцевых доисторических погребений. И к концу дня выяснил, что эти кольца — не что иное, как трава, выщипанная пятью вполне современными живыми козами, которые паслись на привязи вокруг своих колышков!
По мнению Кроуфорда, искатели древних сокровищ и все популярные герои сенсационных раскопок сильно переоценивали значение своих находок. Он был глубоко убежден, что самая главная задача археологии заключается не в этом. Например, реконструкция тысячелетней системы земледелия в Англии по межевым валам была для него прежде всего началом изучения доисторической жизни человека. И, судя по откликам на его лекцию, прочитанную в Лондоне в Королевском географическом обществе, многие слушатели разделяли его мнение. «Всем казалось, что они увидели весь мир далекого прошлого, который только сейчас открылся для исследований и изучения».
Однако настоящую славу и всеобщее признание воздушной археологии принесло другое открытие, окружившее ее ореолом романтики, сравнимой лишь с романтикой самих полетов.
После того как Кроуфорд заполучил снимки коммодора авиации Кларка Холла и завершил изучение изображенных на них межевых валов, ему, естественно, захотелось увидеть другие аэрофотографии. Вдруг ему повезет, и он найдет еще один след прошлого! С благословения Государственного топографического управления он начал объезжать все авиационные подразделения Южной Англии. Его внимание привлек архив аэрофотоснимков на аэродроме Олд Сарум. И здесь, всего через несколько месяцев после приглашения доктора Уильямса-Фримана, наскоро отбирая всякие «непонятные» фотографии, Кроуфорд натолкнулся на пачку негативов, отснятых близ Стонхенджа. Снимки были сделаны пилотами Школы воздушных наблюдателей в Уилтшире два года назад, засушливым летом 1921 г., но до сих пор остались незамеченными.
Как известно, Стонхендж всегда привлекал и волновал англичан. Этот круг из гигантских каменных плит, пожалуй, один из самых известных доисторических памятников Европы. Знатоки древностей еще в XVII в. объявили его — бог весть на каких основаниях— святилищем таинственных жрецов-друидов, и с тех пор загадка Стонхенджа не перестает тревожить умы. Подобно египетским пирамидам, Стонхендж порождает множество самых невероятных гипотез, как об этом свидетельствуют иллюстрированные журналы и книги, издаваемые по обе стороны Атлантического океана. Даже самые серьезные научные исследования, благодаря которым к 50-м годам нашего столетия удалось установить почти все относительно возраста и конструкции памятника, до сих пор вызывают сенсации и печатаются на первых полосах. Поэтому нет ничего удивительного, что находка Кроуфорда всех потрясла.
Два параллельных низких вала тянутся от главного прохода в большом кольцевом рве Стонхенджа. Они обрамляют так называемую Большую дорогу шириной около 17 футов, на которой в ста ярдах от рва стоит знаменитый Пяточный камень. Если в день летнего солнцестояния (22 июня) встать в центре Стонхенджа, то можно увидеть, как солнце восходит почти точно над вершиной Пяточного камня. По этой причине Большую дорогу часто связывают с культом солнца, которому, по всей вероятности, и был посвящен этот доисторический храм.
О Большой дороге, как и о самом Стонхендже, было высказано немало всяких предположений. Первым в 1723 г. ее начал изучать друг Ньютона, Уильям Стаклей, который сообщил нам ряд полезных сведений. Но, к сожалению, увлечение друидами впоследствии совсем сбило его с толку, и из-за этого многие, его тонкие наблюдения были дискредитированы. Не удивительно, что ученые с некоторым сарказмом относились к его плану, на котором Большая дорога гораздо длиннее, чем в настоящее время.
Однако доказано, что в начале XIX в. еще можно было проследить ее на расстоянии 860 ярдов: она вела точно на восток к вершине холма и там обрывалась между двумя рядами валов, которые Стаклей причудливо окрестил Новыми и Старыми королевскими валами. Далее все следы Большой дороги, если она вообще имела продолжение, полностью исчезали. Даже Стаклей уже не мог их отыскать: вся местность вокруг была давно распахана. Тем не менее Стаклей полагал, что дорога должна была вести дальше в том же самом направлении к броду через Эйвон. Астрономические гипотезы также поддерживали эту версию.
Карл Шухардт, один из немногих иностранных ученых, подробно занимавшихся Стонхенджем, тоже был убежден в культовом назначении Большой дороги, однако думал, что она является связующим звеном с Даррингтон Уоллсом, где, по его предположениям, находилось поселение строителей Стонхенджа.
Аэрофотосъемка показала, что оба они ошибались. Большая дорога вовсе не была прямолинейной и не вела ни к р. Эйвон, ни к Даррингтон Уоллсу. Она не подтверждала ни одну из этих теорий. И тем не менее Большую дорогу можно было отчетливо различить на фотоснимках в виде двух тонких параллельных линий, хотя на поверхности земли от нее не осталось никаких хотя на поверхности земли от нее не осталось никаких видимых следов. От вершины холма дорога круто сворачивала на юго-восток, затем, после прямого отрезка длиной около полумили, резко обрывалась у деревушки Уэст Эймсбери, на берегу Эйвона.
В своем отчете, опубликованном в «Обсервер» 22 июля 1923 г., Кроуфорд писал: «Это совершенно новые факты, о которых никто до сих пор не подозревал, но сомневаться в их подлинности не приходится. Лично я полностью убежден, что линии на аэрофотоснимках — это валы, обрамляющие Большую дорогу, однако не жду, чтобы все остальные мне поверили, пока не прорыты поперечные траншеи — только они принесут решающее доказательство. Я прошел с одним из моих коллег-археологов вдоль всей Большой дороги, и мы не смогли найти на поверхности никаких следов, пока не отошли от Уэст Эймсбери примерно на милю. Но здесь, между Старыми и Новыми королевскими валами, на полевой тропинке, мы увидели возвышение, как раз в том месте, где, по мнению Стаклея, должна была пролегать Большая дорога и где на аэрофотоснимке появляется одна из двух параллельных линий. Здесь, примерно в миле от Стонхенджа, я подобрал осколок «синего» камня. Отсюда на картофельном поле просматривалась двойная полоса, — по-видимому, на более глубокой почве над засыпанными придорожными канавами картофель рос дружнее…
Примечательно, что там, где на аэрофотоснимке четко видны две линии, на поверхности нет вообще никаких примет. Но это по-своему и хорошо: если раскопки подтвердят, что вдоль валов действительно тянутся придорожные канавы, триумф аэрофотосъемки будет еще блистательнее. Я намерен провести это решающее испытание в ближайшее время, если только удастся получить согласие землевладельцев».
Именно так Кроуфорд и поступил. В первых числах сентября 1923 г. он начал копать траншеи. Чтобы убедиться наверняка, он выбрал три участка примерно на том отрезке, на который указывали аэрофотоснимки. На каждом из них он хотел сделать поперечный разрез, чтобы нащупать валы, обрамлявшие Большую дорогу. Глубина почвы достигала здесь шести дюймов. Во время раскопок поле было покрыто стерней, поэтому даже там, где Кроуфорд раньше мог точно определить местонахождение придорожных канав, теперь не оставалось ни малейших следов. «Это было равносильно тому, как вести судно вслепую, нащупывая фарватер шестом», — записал Кроуфорд.