то было полно смеха и жизни. Лорд был тихим, мы говорили, улыбались и плакали, а он оставался бесстрастным. Шли дни.
У Тали дела шли лучше. Она помогала воинам Лорда, учила Шрама и его товарищей, делала то, что и в Тенепаде. При этом она сближалась с ними, рассказывала о нашей стратегии, объясняла, почему нам важно работать вместе. Она слушала их мнения, некоторые, как она говорила, были ценными.
Я была рада, что она занята. Так она не боялась за Регана и остальных, не думала о том, куда они пошли дальше, как рискуют. Тали или не было, или она быстро засыпала, и это было лучше, чем скучающая Тали, тревожная и беспокойная.
Как-то я спросила у Двоих их имена, чтобы обращаться к ним лично. Они порой уходили от Лорда, но не надолго, и никогда вместе.
— Имена? — повторил один из них. — Мы Двое. Мы вместе.
— Но разве родители не называли вас как-то в детстве? Они не могли дать вам общее имя, — может, у них так и могло быть.
Страж снял блестящий шлем и почесал голову. У них были длинные густые светлые волосы, которые были заплетены в тонкие косички.
— Давно, может быть, — ответил он. — Но я не помню имена, — он посмотрел на брата. — Один и другой. Это мы.
Я спросила об этом Течение, и она сказала, что этого не помнит никто.
— Один и другой, — сказала она. — Только так.
Я дала им тему для раздумий, и однажды утром, когда я пришла к Лорду, готовая к новому дню, они не молчали, как обычно, а оживленно общались.
— …ты не думаешь, что если у нас будут имена, мы уже не будем Двумя? Это будет очень сложно.
Другой страж покачал головой.
— Двое — сильные, как гранит. Имя нас не разделит, это пустяк. Думаю, имя — это гордость. Можно быть частью Двух, но иметь свое имя. Ты так не думаешь?
— Не поздновато ли искать имя, если Лорд ушел в себя? Разве Двое не должны охранять его?
Я подошла к ним.
— Для имен никогда не поздно, — сказала я. — Но только если вы этого хотите, конечно.
Они переглянулись и заговорили одновременно:
— О чем ты?
— У тебя есть имена для нас?
Я уже придумала им имена и так о них думала. Не горные имена, как у воинов, может, вообще не имена доброго народца.
— Есть предложения.
— Мы слушаем.
Я посмотрела на брата, что был чуть выше, а глаза его казались чуть светлее, волосы — бледнее.
— Для тебя — Постоянный, — я повернулась к другому. — А для тебя — Верный.
Они молчали.
— Я выбрала их в признание вашей долгой и верной службы Лорду, что не может сам отблагодарить вас, — сказала я. — Если не нравится, придумаем другие. И вы, конечно, всегда будете Двумя.
Я устроилась на стуле рядом с кроватью Лорда, и один из помощников Течения пришел с завтраком на троих и ушел, фигурка спешила по большой и пустой комнате, а один из Двоих сказал:
— Постоянный, — сказал он. — Хорошо звучит. Полно.
— Айе, и Верный — имя, как сильный шлем или хороший плащ, — сказал другой. — Можно носить имя с гордостью. Ты дала нам хороший дар, Нерин.
— Я рада.
— Нет, — сказал Верный, опустил копье и сел на ступеньку рядом со мной. Постоянный устроился с другой стороны. Я передала им миски с кашей с подноса.
— Не рада, — сказал Постоянный. — Не из-за этого.
— Я не знаю, как до него достучаться, — сказала я. — Вытаскивать его силком неправильно. Это я чувствую. Мне нужно… уговорить его. Ему нужна причина вернуться.
— Ты дала нам дар, — сказал Верный. — Хочешь подарить и ему?
Я вспомнила огонь на острове Ронана, мы поделились супом с Каргой и Ним. Это, казалось, было очень давно.
— Как? Я не могу дотянуться до него. Я не знаю, чего он хочет.
Ответом был тяжелая тишина, и я поняла, что знала это, ведь Лорд хотел только одного, никто не мог этого дать.
— Я не могу вернуть Жемчужинку из мертвых, — сказала я, а думала еще о Карге, о мудрости, что она дала мне, я могла выбрать один разум, направить зов на него. Она проверяла меня, и я призвала не чайку, что хотела схватить рыбку, но сильное существо, Его. Я сделала невозможное. Почти невозможное.
— У меня есть вопрос.
— Айе?
— Леди, мама Жемчужинки… Течение сказала, что она угасла и ушла. Куда?
Их руки с ложками замерли.
— Далеко, — сказал Постоянный.
— Мы не можем сказать, — ответил Верный.
— Если я верну ее, он проснется?
— Если это его не разбудит, — сказал Постоянный, — ничто не сможет.
— Ты можешь это сделать? — спросил Верный, его голос дрожал от надежды.
— Когда я была на островах, я вызвала существо с силой. Он был связан с Каргой, как муж. Но когда я сделала это, он был близко, в море. Я нашла путь сквозь воду к нему.
— Нерин, — сказал Постоянный. — Я не хотел тебе говорить, но только Лорд знает, куда ушла Леди. И он не скажет, пока не проснется. Правда скрыта в нем глубоко, как сияющий кристалл в камне.
Картинка представилась яркой. Я думала об этом, и ответ пришел с такой силой, что я вскочила на ноги, чуть не уронив миску с кашей.
— Магия камня! Вот, что он сделал. Прикрепил себя к камню, сделал себя его частью, спрятал печаль внутри… — Шепот говорил, что камень движется медленно. Но я должна была стараться, как никогда прежде. — Мне нужна ваша помощь, — сказала я им.
Глава тринадцатая:
Может, я показала уверенность, которой у меня не было, ведь когда я объяснила, что хочу, не только Двое помогли мне, но и все остальные. Я попросила их передвинуть Лорда из просторного зала в комнату, что он делил с Леди, он была чуть меньше того зала, на стенах висели гобелены. По моей просьбе в камине разожгли огонь, масляные лампы принесли, чтобы прогнать тени. Лорд севера неподвижно лежал на кровати.
Я попросила, чтобы оставили Лорда, Двоих и меня. Нельзя было мешать. Мы вошли в комнату и закрыли за собой тяжелую дверь.
Постоянный и Верный заняли свои места с копьями в руках. Я встала у кровати Лорда, обхватила его холодную руку и закрыла глаза. Где-то внутри каменного холода спящего мужчины была жизнь. Где-то внутри страшного заклинания, что заперло его, был тот, кто умел любить. Он был хорошим, заслужил верность всех здесь, верность, что растянулась на триста лет ожидания. Я не звала его, чувствовала, что так нельзя. Но я могла найти Леди в его мыслях, и если я увижу, что ее возвращение может его разбудить, я призову ее.
Я долго готовилась, как меня учила Карга: дышала, концентрировалась. Но я изменила смысл. Я искала не переменчивую воду, а тяжелую сущность камня. Не танцующую, текучую, а ждущую, замершую. Я не двигалась, дыхание становилось все медленнее, я искала. В неподвижности, сковывающей Лорда севера, я искала малейшие признаки движения и перемен. Мудрость севера была не только в камне, но и в земле, а земля рождала жизнь. Если он был большим камнем, я могла стать растущим деревом, что пускает глубоко в землю корни, я могла найти секреты в его сердце. Когда я была готова, я сделала из разума зерно, положила его в мерзлую землю, ветер приносил с гор снег. Я чувствовала холод. Но побег пробивался, земля смягчалась и теплела вокруг меня, и тянула тонкие корни в почву, выталкивала зеленый побег в воздух.
Я жива. Я расту из земли. Я — пробуждение души Олбана.
На меня падал дождь, меня качал ветер, мои листочки обрывали проходящие козы. Проходили временя года, и я пускала корни все глубже, находила путь между камней, крепко держалась, привязывала себя к месту. В моей кроне гнездились поколения птиц. Куницы лазали по моим веткам, растили детей в дупле. Осень за осенью мои листья меняли цвет, высыхали и падали к моим ногам. Мои зерна уносил ветер, птицы и насекомые, мои дети росли, закрепляясь в почве. Весной за весной появлялись новые листья, свежая зелень надежды. Король и атаманы ехали мимо меня на гордых конях, овцы паслись вокруг меня, фермеры и пастухи отдыхали в моей тени. Волшебный народец тоже приходил, они танцевали вокруг моего ствола, делали короны из моих листьев, жили на моих ветках. Они уважали мои дары.
Я была старой по человеческим меркам. Моя сила угасала, насекомые ели меня изнутри, ветки обламывали осенние ветра. Буря сгибала меня. Я прижималась к юному дереву, выросшему из моего зерна. Меня окутывал мох. Маленькие существа укрывались в моей гниющей древесине. Жуки жили на моем большом теле. В смерти меня окутывала жизнь. А под землей, в пещерах Олбана, мои корни все еще крепко держались.
— Тебе не кажется, — прошептал кто-то, — что на его щеках словно появилось немного румянца?
— Айе, — выдохнул другой. — И в глазах словно появился блеск, не думаешь?
Я вдохнула, открыла глаза, и колени подвели меня. Я не успела упасть, Постоянный и Верный подхватили меня и удержали. Они помогли мне сесть на скамейку у костра. Комната кружилась, хотя я сидела. Сейчас или утро, или ночь, я словно днями там стояла.
— Не закончила, — выдавила я. — Не могу… отдыхать…
— Тебе лучше немного поесть и выпить меда, — сказал Постоянный. — Ты долго там стояла. Для девочки слишком долго.
Они знали, что я не хочу отвлекаться, и Верный пошел за едой. Когда он вернулся, Тали ждала в дверях, чтобы отвести меня в туалет.
— Все хорошо? — она нахмурилась, разглядывая мое лицо.
— Угу, — я слишком устала, чтобы думать, тем более, говорить. И если я начну говорить, но потеряю веру, что это сработает.
— А не похоже. Позови, если я буду нужна. Я буду за дверью.
— А как же…?
— Шрам и остальные справятся без меня.
— Тебе не нужно…
— Нужно.
Я спала, пока Постоянный и Верный были там, но только когда не могла уже держать глаза открытыми. У стены были скромная кровать, наверное, для служанки Леди, и там я лежала под меховой накидкой, которую мне дали, когда я только пришла сюда. Двое были слишком высокими, чтобы помещаться, они по очереди спали на полу.
Я потеряла счет дням и ночам. С того раза, когда я нашла путь в сон Лорда, дерево искало трещину, чтобы проникнуть в нее корнем. Я двигалась все глубже и глубже, искала следы Леди. Хоть я и уставала, с каждым разом проникать становилось все легче, я чувствовала в теле тяжесть земли, медленные ритмы в биении своего сердца, в костях была прочность камня. Я уже не была голодной, хотя Двое заставляли меня есть. Я стала терпеливой. День за днем Тали водила меня в туалет, умыться и переодеться, и я видела, что она становится все тревожнее, но я не думала о времени, хотя оно было важным для нас. Я старалась не думать вообще.