Полет ворона (ЛП) — страница 5 из 47

— А если…

— Никаких если. Тебе нужна их помощь. Позови их, объясни трудности, с которыми столкнулся Реган, попроси совета, — пауза. — Не мне говорить тебе, что делать, кроха.

В голове строился план, основанный на том, что я уже знала о добром народце. Хотя я не встречала северников, кроме существа, похожего на сову, что спас меня от смерти от холода по пути в Тенепад. Существо призвало волков, сделало их маленькими, чтобы они могли окружить меня и согреть. Может, я уже была в долгу перед северниками.

— Нужно что-то им предложить. Дар со значением, а не простое подношение еды и воды. И это Реган должен рассказать им о мятеже, а не я. Когда он говорит, слушают все, все подхватывают его надежду и смелость. У меня есть только один шанс, Шалфей.

— Если спросишь меня, — сказала Шалфей, — то подойдет совет. Большой совет мятежников и северников, где все будет готово для них, и будет сделано официальное приглашение. Реган может это сделать, думаю. Но ты поднимешь их.

— Подниму? Думаешь, они придут, если тут все в железе?

— Поговори с Реганом. И с поварихой. Посмотрите, что можно дать им. А потом мы пойдем вниз, и ты вызовешь их и пригласишь. Чем скорее, тем лучше, так я думаю. Ты должна знать, что говорят о северниках.

— Что?

— Задай севернику вопрос, год будешь ждать ответа. Спроси у двоих, и будешь ждать два года, пока они обсудят это. Спроси у троих, и они будут спорить и мертвыми в могилах.

Пока она ждала, я пошла на поиски Регана. Он был в столовой с Тали, Большим Доном и Андрой, они спорили. Милла что-то готовила на огне и порой участвовала в разговоре.

— Знаю, Лэннан уважает Кинана из Веддерберна, — сказала Тали. — Но Веддерберн — большой риск для нас, и я не должна объяснять, почему. К владениям Кинана нужно идти осторожно. Времени нет, и я не верю, что это нужно. У нас есть Гомал из Гленфаллоха. Есть Лэннан, чья армия самая большая в Олбане после короля. Этого не хватит?

Милла выпрямилась с половником в руках.

— Лэннан не собирается вести армию на юг в Летний форт для Собрания. Это покажет Кельдеку, что что-то не так. И даже летом переправить всю армию через горы проблематично.

— Веддерберн близко к Летнему форту, — сказала Андра. — Если Кинан даст пересечь его земли, то мы проведем людей, не используя дорогу короля.

— Риск слишком велик, — Тали смотрела на Регана, я подозревала, что спорят они давно. — Не знаю, почему ты не оставишь это. Все просто — нельзя доверять никому из этой семьи. А еще… — она замолчала.

— Продолжай, — сказал Реган, и я еще не видела такого выражения на его лице, там была тьма, тень чего-то невысказанного. — Что еще?

— Ты знаешь сам, — сказала Тали и заметила меня в дверях. — Нерин, что такое?

— Я говорила с Шалфей. Думаю, я могу… — я замешкалась, не желая признаваться, что я могла поговорить с Народцем внизу гораздо раньше, если бы была готова к этому. — Думаю, я смогу поговорить с добрым народцем сегодня, и я хочу получить ваше разрешение пригласить их на совет. Зима близко, и мы должны проявить гостеприимство. Может, музыка подойдет. И дар, над этим я подумаю, — все смотрели на меня с разными степенями удивления, все знали, что я до сих пор не смогла поговорить с Народцем внизу, но не знали причины. Они молчали, и я кашлянула и продолжила. — Если они согласятся прийти, нужно закрыть все железо в Тенепаде.

Милла улыбнулась.

— Приготовить пир без котелков, сковородок и ножей? Это целое испытание.

— Реган поговорит с ними о мятеже и о том, как они могут помочь нам. И я попрошу их помочь мне найти Стражей, что обучат меня. Есть еще кое-что.

— Говори, — сказал Реган.

— Я говорила об этом с Шалфей и Красным колпаком, и они думают, что это стоит предложить Народцу внизу. Некоторые из доброго народца имеют облик птиц или чего-то подобного. Я встречала Доу, что зовет себя другом птиц. Доу может посылать ворон шпионить и доносить послания. Так можно быстро связываться с отрядами. Ворона может долететь от Тенепада до севера, от долины Раш до островов за меньшее время, чем доедет человек, — через миг я добавила. — Думаю, это уменьшит наши потери. Людям не придется рисковать так, как Циану и его товарищам.

— Говорящие птицы, — Андра не верила мне.

— Пусть Нерин расскажет, — сказал Реган. — ты была в бою осенью, видела, что она умеет. Эти чудеса мы не могли и представить. Говорящие птицы — пустяки.

— Доу говорит как мы. И он может сделать так, чтобы птицы понимали, — я подумала о существе, похожем на сову, что спасло меня. — Среди северников… доброго народца севера есть как минимум один в облике птицы.

— Это может все изменить, — Тали воодушевилась. — Так мы сможем связываться и понимать, что все в порядке. Раз доброму народцу можно доверять, мы сможем передавать информацию в десять раз быстрее. Еще и в тайне, ведь добрый народец показывается только тем, кого выберет. Мы должны собрать совет, убедить их сделать это.

Ее тон беспокоил меня.

— Это будет не просто, — сказала я. — Добрый народец редко договаривается между собой. В тяжелые времена они уходят под землю, прячутся, пока угроз не отступит. Шалфей и Красный колпак — исключения. Остальные могут отказаться помогать.

— Но ты Зовущая, — сказала Тали. — Ты не сможешь их уговорить?

Я замешкалась. Инстинкты подсказывали, что это приведет только к катастрофе. Конечно, было хорошо, что они готовы были выступить за то, во что верили.

— Как по мне, — сказала Милла, — сначала нужно их поблагодарить. После всего хорошего, что они сделали для нас в Тенепаде, пора отдать хоть немного. Пир. И плата, как подношения, что люди оставляли на пороге, чтобы порадовать добрый народец.

Все в молчании думали об этом.

— Не могу представить, что им нужно, — сказал Маленький Дон, развлекаясь игральными костями.

— Избавить Олбан от тирана — лучший дар, что мы можем предложить, — сказал Реган. — Ты говоришь, что добрый народец предпочитает прятаться. Значит, они оценят свободу Олбана, где они смогут жить спокойно?

— Они могут усомниться в том, что мы принесем мир, — сказала Андра. — Мы ведь люди, такие же, как Кельдек и его Силовики.

— Реган убедит их, — сказала Тали. — Нам нужна помощь народца. Как только Нерин приведет их на совет, он уговорит их.

Винтовая лестница вела к сердцу горы. Когда я впервые попала в лабиринт коридоров штаб-квартиры мятежников, я чуть не упала сюда, пытаясь найти путь. Холод доносился снизу, кожа покрывалась мурашами. Шалфей плотнее укуталась в плащ

— Нам вниз, — сказала она.

Я держала фонарь, Шалфей шла впереди. Тени плясали на каменных стенах, пока мы спускались. Становилось все холоднее.

— Шалфей, — прошептала я. — Я даже не знаю, как это делать. Призывать их, — я дважды призывала камнемонов, больших и медленных созданий из камня. Я полагалась на инстинкт, звала стишками из детства. Камнемон, камнемон, упади. Но добрый народец был разным: броллаханы, троу, уриски, селки, крохи, как Шалфей и Красный колпак. Может, у каждого был свой способ призыва.

— Не нужно шептать, дитя. Северники слышат, когда хотят. А ты поймешь, как призывать. Ты Зовущая.

Мы добрались до конца лестницы. Перед нами камень превращался в ровную стену. На этом месте я ждала день за днем, надеясь, что кто-то или что-то выйдет поговорить со мной, как сделали Шалфей с остальными в лесу, зная, что мне это нужно.

Этого не хватало в случае с Народцем внизу. Я поставила фонарь на ступеньку.

— Думай о том, что они, — предложила Шалфей после того, как мы какое-то время стояли в тишине. — Старый народец, упрямый и сильный. Сильный как камень, который сложно расколоть. Верны своему пути. Не плохие, но… — она пожала плечами.

Чтобы уговорить броллахана, я играла и пела. Эта песня пробудила армию призраков в Скрытой воде. И мне хватило попросить помощи, и странный туман укрыл меня от Флинта. Он искал меня тем утром, лицо искажалось от тревоги и боли, и я слышала, как он кричал мое имя, пока не сорвал голос до хриплого шепота. Я не должна была так поступать с ним.

Если этот народец был старым, они знали ритуалы, что исполняли в Олбане, пока Кельдек не пришел к власти и не запретил такие собрания из-за магии. Я подумывала об этом, когда предлагала для совета середину зимы. Я старалась помнить слова бабушки, что была на фестивалях. Это было очень давно. Имела ли я право озвучивать те мольбы? Потери лишили меня веры. Но я должна была попробовать, и если северники не ответят, я подумаю еще.

Я встала у стены, раскинула широко руки и прижалась к камню. Щека оказалась на холодной твердой поверхности, пальцы отыскали неровности и трещины. Я медленно дышала. Шалфей за мной не издавала ни звука.

Терпи, как терпит земля. Это советовал мне в странный день проверки Хозяином теней. Северники были подобны земле и камню, твердые, сильные и медленно меняющиеся. Это станет помехой, когда понадобится быстро решать и действовать. Но камень был силой во всех людях Олбана. Так было и в песне правды. Как скала ее сильна. Камень был убежищем, домом.

Я стояла в тишине, чувствовала силу камня. Я открылась его магии. И зов появился во мне, поднялся из биения сердца, превращаясь в слова, что я говорила, не управляя собой.

— Народ севера! Народ земли! — зов был дыханием, памятью, надеждой, прошлым и будущим. Я знала разный камень: корни огромных деревьев глубоко в земле, утесы, где безмолвно стояли камнемоны, галька на берегу реки, где каждый камешек был разным. Горы гордо смотрят на рассвет, укрытые снегом. — Я зову вас во имя камня! Придите! Покажитесь! Вы очень нужны мне, час настал!

Тишина, утихало эхо.

Я отступила, закружилась голова. Шалфей поймала меня за руку, не дав упасть.

— Что теперь? — прошептала я, понимая, что сил на еще один раз не хватит. Зов длился пару мгновений, но я словно долго взбиралась по горе без передышки.

— Ждем. Они медленные, — она добавила через миг. — Если не сработает, то не знаю, что сработает.