В. И. ЛебедевъПолицейскія собаки въ Гентѣ(дореформенная орфография)
Полицейскія собаки въ Гентѣ.
(Въ гостяхъ у г. Van Wesemael).
Лѣтомъ 1907 года мнѣ удалось посѣтить интереснѣйшій въ настоящее время для каждаго полицейскаго дѣятеля бельгійскій городъ Гентъ[1]), столь прославившійся первою въ Европѣ организаціей регулярной службы «полицейскихъ собакъ». Имя начальника полиціи этого города, почтеннаго г. Ванъ Веземаэль (M-r Van Wesemael, commissaire de police en chef de la Ville de Gand), которому принадлежитъ иниціатива и честь перваго практическаго примѣненія собакъ къ правильной постовой службѣ, столь теперь популярно, что отнынѣ эта древняя столица восточной Фландріи привлекаетъ къ себѣ не только ученыхъ и инженеровъ, но истинно преданные трудному дѣлу охраненія общей и имущественной безопасности своихъ согражданъ полицейскіе дѣятели всѣхъ государствъ постоянно наѣзжаютъ сюда, дабы воочію убѣдиться, что все сообщаемое спеціальными изданіями и ежедневною прессой о полицейскихъ собакахъ не какія-либо теоретическія разсужденія, а дѣйствительно живое дѣло и является вполнѣ осуществимымъ необходимымъ нововведеніемъ въ каждой современной организаціи полицейской службы.
Побывавъ въ Берлинѣ, Дрезденѣ, Вѣнѣ, Мюнхенѣ и въ Швейцарскихъ кантонахъ, ознакомившись съ устроеннымъ впервые весною 1907 года въ Парижѣ питомникомъ полицейскихъ собакъ (въ предмѣстьи Neilly), гдѣ ко времени моего посѣщенія успѣли завести лишь 8 молодыхъ псовъ, да и тѣ оказались еще въ періодѣ обученія, я повсюду получалъ одно и тоже указаніе: «поѣзжайте въ Гентъ къ г. Van Wesemael — только тамъ увидите настоящую, не показную, а практическую организацію службы полицейскихъ собакъ».
Въ жаркій іюльскій полдень я покинулъ Парижъ и послѣ 6-ти часоваго переѣзда въ тѣсныхъ и трясскихъ французскихъ вагонахъ былъ уже въ центрѣ благоустроенной и процвѣтающей Бельгіи, представляющей теперь такой замѣтный контрасъ съ увядающей и постепенно вымирающей сосѣднею Франціей.
Вотъ и Гентъ съ его оранжереей и массою цвѣтовъ внутри вокзала, съ оригинальными улицами и зданіями средневѣковой архитектуры и съ совершенно непонятнымъ мнѣ фламандскимъ языкомъ мѣстныхъ жителей, на которомъ здѣсь объясняются между собою и пассажиры, и желѣзнодорожные служащіе, и полицейскіе.
Начинались сумерки и на готической башнѣ стариннаго собора уже пробило восемь, когда я добрался до центральной части города; но нетерпѣніе скорѣе посмотрѣть то, что такъ влекло меня въ Гентъ, побуждало принять «экстренныя мѣры», дабы въ тотъ-же вечеръ увидать гдѣ-нибудь на посту хоть одну собаку!
Вотъ серединою улицы медленнымъ шагомъ выступаетъ городовой въ мундирѣ, кепи и съ саблей, такъ напоминающими форму городовыхъ Парижской полиціи временъ монархіи, когда тамъ они назывались еще «сержантами» (sergent de ville), а не «стражами мира» (gardiens de la paix), какъ ихъ величаютъ въ современной республикѣ.
Подхожу, называю себя, объясняю цѣль своего пріѣзда. Городовой въ высшей степени внимательно слушаетъ, привѣтливо на меня смотритъ и объяснивъ, что совершаетъ служебный обходъ, порученныхъ его надзору улицъ, проситъ слѣдовать за собой и, охотно отвѣчая по пути на мои разспросы, выражаетъ полную готовность помочь мнѣ не только добраться до полицейскаго управленія, но провести и къ «полицейскимъ собакамъ». Доведя меня до площади ратуши, мой любезный спутникъ объясняетъ, что черезъ 1/4 часа, закончивъ свое патрулированіе по прилегающимъ переулкамъ, онъ возвратится и проводитъ меня прямо къ «центральному посту» и собачнику гентской «четвероногой стражи»… Уже стемнѣло, когда возвратившійся мой проводникъ ввелъ меня въ помѣщеніе «центральнаго поста», такъ мало похожаго на наши «участки», «части» и т. п. полицейскія канцеляріи: это родъ полицейской гауптвахты, служащей сборнымъ мѣстомъ для дежурныхъ по городу полицейскихъ офицеровъ и бригадировъ (надзирателей), которые обязаны здѣсь находиться все свободное отъ обходовъ время дня и ночи вмѣстѣ съ очереднымъ нарядомъ находящихся въ полной готовности стражниковъ центральнаго резерва.
Представившись старшему офицеру, я тотчасъ же услышалъ разговоръ по телефону по фламандски, по тону котораго могъ понять только, что обо мнѣ кому то докладываютъ, а затѣмъ тотъ-же офицеръ объявилъ мнѣ и отвѣтъ: главный коммиссаръ живетъ на дачѣ и очень извиняется, что лишенъ возможности сегодня-же вечеромъ показать постовую службу собакъ, но проситъ меня завтра къ 9 ч. утра въ свое управленіе и съ удовольствіемъ удовлетворитъ мою любознательность.
Былъ уже 10-й часъ вечера и я рѣшилъ направиться къ себѣ въ отель, но, благодаря любезности полицейскихъ офицеровъ и при содѣйствіи все тогоже уже непокидавшаго меня городового получилъ возможность тотчасъ-же взглянуть на вечерній выходъ собакъ на постовую службу изъ «центральнаго собачника».
Всѣ «полицейскія собаки» гентской полиціи помѣщаются въ общей центральной собачьей казармѣ гдѣ каждый песъ имѣетъ отдѣльную благоустроенную конуру, общую кухню, ванны, душъ для купанья и лазаретъ со спеціальной аптечкой. Службу онѣ несутъ только ночью, отъ 10 ч. вечера до 6 утра, и мы пришли къ собачнику въ тотъ моментъ когда завѣдывающій имъ бригадиръ (Brigadier honoraire surveillant des chiens policiers), производилъ перекличку явившимся за своими псами со всѣхъ концовъ города стражникамъ, а помощница этого смотрителя — его жена нарѣзала машиной и раздавала каждому стражнику порцію особой выпечки собачьяго хлѣба, которую они берутъ на ночь для своихъ псовъ.
Зная свой часъ отправленія на постовую службу, вѣрные псы рвались черезъ желѣзныя рѣшетки своихъ клѣтокъ и наполняли небольшой дворикъ оглушительнымъ лаемъ, давая знать всему городу, что «четвероногая гентская стража» выступаетъ въ походъ. Щелкаютъ отпираемые запоры собачника и съ радостнымъ визгомъ каждый песъ бросается къ своему стражнику, котораго буквально заключаетъ въ объятія крѣпкими лапами, но тотчасъ же хозяинъ одѣваетъ ему массивный, почти непроницаемый особой системы каучуковый намордникъ беретъ его на короткій ремень и пара за парой стражники со своими «помощниками и защитниками» расходятся по всему городу. Лай затихаетъ, гостепріимный смотритель г. де-Мейеръ вмѣстѣ съ женой показываютъ мнѣ опустѣвшій собачникъ, но подробный осмотръ я откладываю до завтра, подъ руководствомъ самого г. Ванъ-Веземаэль.
Ровно въ 9 часовъ утра на другой день я былъ въ служебномъ кабинетѣ главнаго коммиссара и послѣ двухъ-трехъ офиціальныхъ фразъ взаимнаго представленія разговоръ нашъ принялъ задушевный характеръ дружеской бесѣды влюбленныхъ въ свою профессію полицейскихъ дѣятелей.
Съ чисто-французскою живостью и изяществомъ рѣчи почтенный г. Ванъ-Веземаель посвятилъ меня не только во всѣ мельчайшія детали организаціи службы и дрессировки «полицейскихъ собакъ», но разсказалъ такъ много интереснаго изъ своей 35-лѣтней полицейской практики, что бесѣда наша превратилась въ цѣлую лекцію о современной бельгійской полиціи, которую, все болѣе воодушевляясь, такъ увлекательно излагалъ, отвѣчая на рѣдкіе мои вопросы, этотъ заслуженный представитель бельгійской стражи безопасности.
Въ лицѣ г. Ванъ-Веземаель я встрѣтилъ прежде всего рѣдкаго практика полицейскаго дѣла, начавшаго службу въ Гентской полиціи съ нисшихъ должностей и теперь, наканунѣ 35 лѣтняго своего юбилея, занимающаго уже въ теченіе 15 лѣтъ высшій постъ начальника этой полиціи, всецѣло обязанной блестящимъ своимъ состояніемъ его трудамъ и таланту: онъ ее и организовалъ и довелъ до высокаго, по мѣстнымъ условіямъ, совершенства. Многое услышалъ я о тѣхъ затрудненіяхъ и недовѣріи, которыя пришлось преодолѣть этому партизану новаго дѣла, встрѣченнаго вначалѣ, какъ и всякое проявленіе иниціативы или нововведеніе — довольно холодно и вызвавшаго даже ироническіе отзывы прессы.
Но первый же годъ (1899) офиціальнаго служебнаго примѣненія сторожевыхъ собакъ, принесъ такіе удачные результаты, что городской голова (бургомистръ), которому подчинена полиція въ Гентѣ, разрѣшилъ дальнѣйшее развитіе организаціи службы полицейскихъ собакъ, предоставивъ г. Ванъ-Веземаэль всѣ необходимыя средства, и въ настоящее время число несущихъ регулярную службу собакъ доведено до 40, при чемъ для всей этой команды «четвероногой стражи» заканчивается постройкой великолѣпно оборудованный новый центральный собачникъ.
Съ восторженнымъ вниманіемъ слушалъ я вдохновенную рѣчь этого рѣдкаго знатока и фанатика полицейскаго дѣла, развивавшаго передо мною основныя положенія организаціи бельгійской полиціи, знакомившаго со своими докладами и инструкціями, тотчасъ-же вручая мнѣ «на память» наиболѣе заинтересовавшіе меня экземпляры.
Устройство гентской полиціи особенно вамъ интересно: она всецѣло подчинена здѣсь городскому общественному управленію, отъ котораго зависитъ опредѣленіе и увольненіе всѣхъ высшихъ и нисшихъ ея чиновъ. А между тѣмъ и эта «муниципальная полиція» является почти совершеннымъ и поучительнымъ для насъ образцомъ современной полицейской организаціи, такъ напоминающей давно мнѣ знакомыя полиціи Франціи, Германіи, Австріи и другихъ государствъ. Различаясь между собою лишь нѣкоторыми деталями, всѣ эти западно-европейскія полицейскія организаціи имѣютъ одну общую основную черту, издавна указывающую намъ на «корень зла», на главнѣйшую причину вѣкового неустройства нашей россійской полиціи: уже цѣлое столѣтіе полиція на Западѣ прежде всего «полицейская стража, полиція безопасности», у насъ же еще до сихъ поръ, въ переживаемую эпоху небывалыхъ злодѣяній — даже у наиболѣе сильныхъ по своему составу столичныхъ полицій — 4/5 времени и труда все еще отнято исполненіемъ канцелярско-бумажныхъ функцій, обязанностями податной инспекціи, судебныхъ разсыльныхъ, са