– Я помогу, – с готовностью отозвалась Поллианна.
– О, мисс Поллианна! – протестующе воскликнула Нэнси.
С минуту они обе молчали. Небо быстро темнело. Поллианна крепче сжала руку своей новой подруги.
– И всё-таки я рада, что ты испугалась немного, ведь именно поэтому ты пришла за мной, – сказала она, дрожа.
– Бедная овечка! Вы, должно быть, ещё и проголодались. Я… Боюсь, вам придётся поесть со мной хлеба с молоком в кухне. Вашей тёте не понравилось, что вы не спустились к ужину.
– Но я не могла прийти. Я была на холме.
– Да, но она-то об этом не знала, – сухо заметила Нэнси, подавив смешок. – Мне очень жаль, что вам придётся есть хлеб с молоком, правда, жаль.
– А мне нет. Я рада.
– Рада? Чему?
– Ну, я люблю хлеб с молоком, и я совсем не против поесть с тобой. Так что мне совсем нетрудно этому радоваться.
– Вам, похоже, нетрудно радоваться чему угодно, – буркнула Нэнси. Она вспомнила отважные попытки Поллианны полюбить голую комнатку на чердаке, и у неё сжалось сердце.
Поллианна тихонько засмеялась.
– Ну, знаешь, это же игра такая.
– Игра?..
– Да, игра в радость.
– О чём это таком вы говорите?
– Ну, это игра. Меня научил играть в неё папа, и она просто замечательная, – ответила Поллианна. – Мы всё время играли в неё, ещё с тех пор, когда я была совсем маленькой. Я рассказала об игре дамам из прихода, и они тоже играли в неё – ну, некоторые из них.
– И как в неё играют? Я в играх-то не сильна, по правде сказать.
Поллианна снова засмеялась, но потом вздохнула; в сгущающихся сумерках её лицо казалось осунувшимся и погрустневшим.
– Ну, всё началось с костылей, которые мы нашли в бочке для пожертвований.
– Костылей!
– Да. Знаешь, я очень хотела куклу, и отец написал об этом дамам из прихода, но вместе с бочкой для пожертвований привезли записку от одной дамы, где говорилось, что кукол нет, но есть детские костыли. И она отправила их нам, на случай, если когда-нибудь они пригодятся кому-то из детей. Тогда-то мы и начали играть.
– Что ж, должна сказать, я не вижу в этом никакой игры, не вижу, – заявила Нэнси почти раздражённо.
– Ах, да; игра заключалась в том, чтобы всегда и во всём находить то, чему можно порадоваться, не важно, чему, – охотно продолжила Поллианна. – И мы начали с костылей.
– Вот те раз! Как по мне, тут нет повода для радости – получить пару костылей вместо куклы!
Поллианна захлопала в ладоши.
– А вот и есть, а вот и есть! – радостно закричала она, но тут же призналась: – Хотя я тоже сначала не понимала, Нэнси. Пока папа мне не подсказал.
– Так подскажите теперь вы мне. – Нэнси уже теряла терпение.
– Глупышка! Можно радоваться тому, что они тебе не нужны! – ликующе заявила Поллианна. – Видишь, всё просто, когда знаешь, как!
– Ну и ну, ничего чуднее не слыхала! – произнесла Нэнси, глядя на Поллианну почти с испугом.
– О, это не чудно́, это чудесно! – с воодушевлением возразила Поллианна. – И с тех пор мы всё время играли в эту игру. И чем было труднее, тем интереснее, вот только… иногда было слишком уж трудно – например, когда папа отправился на небеса и у меня не осталось никого, кроме дам из прихода.
– Да, или когда вас поселили в крохотную комнатушку под самой крышей, в которой ничего нет, – проворчала Нэнси.
Поллианна вздохнула.
– Сначала было тяжело, – призналась она, – особенно потому, что мне было очень одиноко. Мне совсем не хотелось играть в эту игру и очень хотелось красивых вещей, страшно хотелось! А потом я вдруг подумала о том, что ненавижу смотреть на свои веснушки в зеркале, и увидела, какой прекрасный вид открывается из окна, и так я всё-таки нашла, чему порадоваться. Понимаешь, когда ты во всём ищешь хорошее, ты как будто забываешь обо всём остальном – например, о том, что хотела куклу.
– Ишь ты! – только и сказала Нэнси, пытаясь сглотнуть комок, застрявший в горле.
– Обычно у меня это быстро получается, – вздохнула Поллианна. – Чаще всего мне даже задумываться не приходится, так я привыкла к этой игре. Она очень хорошая. Мы с п-папой её очень любили. – Её голос дрогнул. – Наверное, теперь будет труднее, ведь мне не с кем в неё играть. Хотя, может быть, тётя Полли поиграет со мной, – добавила она, немного подумав.
– Батюшки-светы! Она-то! – фыркнула Нэнси про себя. А вслух твёрдо сказала: – Послушайте, мисс Поллианна, не знаю, получится ли у меня играть, и не скажу, что я толком поняла, как это делается, но я буду играть с вами. Уж как-нибудь, с грехом пополам, но буду, буду!
– О, Нэнси! – восторженно воскликнула Поллианна и крепко обняла её. – Это прекрасно! Нам будет весело, правда?
– Ну… может быть, – согласилась Нэнси с явным сомнением. – Только вы не слишком-то на меня рассчитывайте. Я никогда в игры не играла, но в эту попробую. Нужно же вам играть с кем-то, – закончила она, когда они вместе вошли в кухню.
Поллианна с большим аппетитом съела хлеб с молоком, а потом, по совету Нэнси, вышла в гостиную, где её тётя читала книгу. Мисс Полли холодно посмотрела на неё.
– Ты поужинала, Поллианна?
– Да, тётя Полли.
– Мне очень жаль, Поллианна, что пришлось так скоро отправить тебя на кухню есть хлеб с молоком.
– Но я была рада этому, тётя Полли. Я люблю хлеб с молоком, и Нэнси тоже. Вы не должны сожалеть об этом.
Тётя Полли вдруг выпрямилась в своем кресле.
– Поллианна, тебе пора в постель. У тебя был тяжёлый день, и завтра мы должны составить твой распорядок дня и провести ревизию твоего гардероба, чтобы выяснить, что ещё тебе нужно купить. Нэнси даст тебе свечу. Обращайся с ней осторожно. Завтрак в половине восьмого. Не опаздывай. Спокойной ночи.
Ничуть не смущаясь, словно это было в порядке вещей, Поллианна подошла к тёте и нежно обняла её.
– Я чудесно провела этот день, – проговорила она с довольным вздохом. – Я знаю, что мне понравится жить с вами, я знала это ещё до того, как приехала сюда. Спокойной ночи! – весело сказала она, выбегая из комнаты.
– Ну надо же! – воскликнула тётя Полли вполголоса. – Какой необыкновенный ребёнок! – Потом она нахмурилась. – Она «рада» тому, что я наказала её, и я «не должна сожалеть об этом», и ей «понравится жить со мной»! Ну надо же! – снова воскликнула мисс Полли, потянувшись за книгой.
Спустя пятнадцать минут в комнатке на чердаке одинокая маленькая девочка горько рыдала в подушку:
– Знаю, папочка-живущий-среди-ангелов, что совсем не играю в игру сейчас, нисколечко, но мне кажется, что даже ты не нашёл бы ничего радостного в том, чтобы спать одному тут наверху, в темноте. Если бы только рядом была Нэнси, или тётя Полли, или хотя бы одна из приходских дам, было бы гораздо легче!
Внизу, в кухне, Нэнси торопилась закончить недоделанную работу. Надраивая щёткой молочник, она отрывисто бормотала:
– Если играя в эту дурацкую игру – радоваться костылям, когда хочешь куклу! – я смогу стать ей опорой и утешением, что ж, тогда я буду играть в неё – так и быть, так и быть!
Глава 6. Вопрос долга
В своё первое утро на новом месте Поллианна проснулась около семи часов. Её окна выходили на юго-запад, так что солнца она ещё не видела, но, глядя на туманную синеву утреннего неба, поняла, что день обещает быть погожим.
За ночь в её комнатке стало прохладнее, из окна веяло приятной свежестью. Снаружи весело щебетали птицы, и Поллианна подбежала к окну, чтобы поболтать с ними. Но тут она заметила внизу, среди розовых кустов, свою тётю, которая уже вышла в сад. Наскоро одевшись, девочка поспешила к ней.
Поллианна слетела вниз по чердачной лестнице, оставив обе двери нараспашку. Она промчалась по коридору, спустилась вниз по следующему лестничному пролёту, выбежала через затянутую сеткой дверь, захлопнувшуюся за ней с громким стуком, и, обогнув дом, оказалась в саду.
Мисс Полли и сгорбленный старик склонились над розовым кустом, когда Поллианна, захлёбываясь от восторга, бросилась тёте на шею.
– О, тётя Полли, тётя Полли, как не радоваться жизни в такое утро!
– Поллианна! – строго одёрнула её дама, изо всех сил пытаясь выпрямиться, что было не так-то просто с повисшим на ней грузом килограммов в сорок. – Ты всегда так желаешь людям доброго утра?
Девочка отпустила её, продолжая прыгать от восторга.
– Нет, только тем, кого я люблю так, что прямо не могу удержаться! Я увидела вас в окно, тётя Полли, и подумала, что вы не какая-то дама из прихода, а моя настоящая тётя, и вы такая красивая – я просто не могла не спуститься и не обнять вас!
Старик вдруг повернулся к ним спиной. Тётя Полли хотела было нахмуриться, но сейчас ей это почему-то не удалось.
– Поллианна, ты… я… Томас, на сегодня достаточно. Думаю, ты всё понял про эти розы, – сухо сказала она и быстро зашагала прочь.
– Вы всегда работаете в саду, мистер? – с любопытством спросила Поллианна.
Старик обернулся к ней. Его губы подрагивали, а глаза были затуманены, словно бы от слёз.
– Да, мисс. Я старина Том, садовник, – ответил он. Робко, но будто подталкиваемый какой-то непреодолимой силой, он протянул к девочке трясущуюся руку и дотронулся до её шелковистых волос. – Вы так похожи на свою мать, маленькая мисс! Я знал её ещё тогда, когда она была даже меньше вас. Знаете, я и в ту пору уже работал в саду.
Поллианна ахнула в голос.
– Правда? Вы действительно знали мою маму, когда она ещё была земным, а не небесным ангелочком? О, пожалуйста, расскажите мне о ней! – И она плюхнулась на землю рядом со стариком прямо посреди тропинки.
Из дома донёсся звон колокольчика. В следующий миг из двери, ведущей во двор, выбежала Нэнси.
– Мисс Поллианна, утром колокольчик звонит к завтраку! – задыхаясь от спешки, проговорила она, поднимая девочку на ноги и подгоняя её в сторону дома. – А в другое время к обеду и к ужину. Заслышав его, вы должны пулей лететь домой, где бы вы ни были. А иначе – иначе и кто поумнее нас с вами не сыщет, чему бы порадоваться! – закончила она, загоняя Поллианну в дом, словно непослушную курицу в курятник.