Поллианна тихо засмеялась.
– Дело в том, что это такая игра, Нэнси.
– Как – игра?
– Ну да. Игра под названием «Просто радуйся!»
– Боже, что вы несёте?! Какая такая игра?
– Обыкновенная игра, и, кстати, моя любимая, – возразила Поллианна. – Эту игру для меня когда-то придумал папа, и с тех пор мы с ним всегда в неё играли – даже когда я была ещё совсем, совсем маленькой. Потом я рассказала о ней дамам из благотворительного комитета, и некоторые из них тоже согласились в неё играть!
– И что же это за игра? Честно говоря, я мало чего смыслю в играх…
Поллианна опять засмеялась, но тут же и вздохнула. В сгущающихся сумерках её худенькое личико показалось Нэнси задумчивым и печальным.
– Ну, это всё началось с костылей, которые нам попались.
– С костылей!
– Ну да. Видите ли, мне очень хотелось, чтобы попалась кукла, и папа решил поговорить об этом с дамой из благотворительного комитета. Ну, вы поняли, с той, которая занималась распределением пожертвований. Но она ответила, что кукол нет, но зато есть детские костыли. И папе пришлось их взять на случай, если вдруг они нам понадобятся. Вот с этого всё и началось.
– По правде говоря, я совсем не вижу во всём этом никакой, ну просто никакой игры, – чуть было не рассердилась Нэнси.
– Постойте, я вам объясню. Игра состоит в том, чтобы во всём, ну решительно во всём на свете находить что-нибудь такое, чему можно радоваться, – на полном серьёзе возразила ей Поллианна. – И мы начали сразу с костылей…
– Но боже правый! Чему же можно радоваться, когда вместо куклы тебе попадаются костыли?
Поллианна захлопала в ладоши.
– А вы подумайте, подумайте хорошенько, Нэнси! – просияла она и тотчас добавила: – Честно говоря, я тогда тоже сначала не догадалась. И папе пришлось мне подсказать…
– Ну, тогда, может быть, вы тоже мне сейчас подскажете? – с лёгким раздражением спросила Нэнси.
– Ах вы глупышка! Слушайте: костылям можно радоваться, потому что… Потому что они вам не нужны! – победоносно объявила ликующая Поллианна. – Вот видите, как всё просто! Ну, если уметь, конечно.
– Всё это страннее странного! – едва слышно проговорила Нэнси, почти с ужасом глядя на Поллианну.
– Да нет здесь ничего странного. Наоборот, это так интересно! – стояла на своём исполненная энтузиазма малышка. – С тех пор мы всегда так играли. И чем сложнее догадаться, тем интереснее! Просто… Просто иногда бывает слишком трудно – ну, например, когда твой папа уходит на небо, и у тебя больше не остаётся на этом свете никого, кроме дам из благотворительного комитета…
– Да, или когда тебя запихивают в пустую и тесную с позволения сказать комнату под самой крышей, – проворчала Нэнси.
Поллианна вздохнула.
– Да, поначалу это и вправду было трудно, – призналась она. – Мне было так одиноко, что я просто не могла заставить себя играть! И к тому же, мне так хотелось, чтобы у меня было всё новое и красивое! Но потом я случайно вспомнила о том, как я ненавижу смотреть в зеркало на свои веснушки. А ещё я увидела ту чудесную картину в окне и тогда уже поняла, что у меня всё-таки есть чему радоваться. Понимаете, когда ищешь, чему радоваться, то сразу забываешь обо всём остальном, ну, например, о том, что тебе хотелось куклу…
– Хм! – поперхнулась Нэнси, пытаясь проглотить застрявший в горле ком.
– Обычно на это не требуется так много времени, – вздохнула Поллианна, – и теперь уже очень часто правильные ответы приходят мне в голову сами собой. Я ведь так привыкла играть в эту игру! Она просто чудесная. М-мы с папой так её любили, – сказала она, запинаясь. – Вот только… Вот только теперь это будет немного труднее, потому что папы нет, и мне больше не с кем играть. Хотя, может быть, тётя Полли захочет, – подумав, добавила она.
– Ох, мать родная! Тётя Полли! – вполголоса прошипела сквозь зубы Нэнси, а вслух твёрдо сказала: – Видите ли, Мисс Поллианна, я не могу похвастаться, что хорошо умею играть в эту игру и не могу вам обещать, что у меня всё получится, но так и быть, давайте я попробую с вами в неё поиграть – уж как умею, да!
– Ах, Нэнси! – ликуя, воскликнула Поллианна и с восторгом обняла свою подругу. – Это будет просто замечательно! И нам с вами будет очень, очень весело, не правда ли?
– Ну, допустим, – нехотя согласилась Нэнси. – Хотя лично я в этом сомневаюсь. Знаете ли, вам не стоит слишком уж на меня рассчитывать. Вообще-то я не люблю игры. Но в этот раз я всё-таки решила, что стоит попробовать. И теперь вам будет с кем играть, Поллианна, – закончила она, когда они вместе пришли на кухню.
С аппетитом поужинав, Поллианна по совету Нэнси отправилась в гостиную, где сидела с книгой её тётя. Мисс Полли смерила её равнодушным взглядом:
– Надеюсь, вы поужинали, Поллианна?
– Да, тётя Полли.
– Мне очень жаль, Поллианна, что я была вынуждена в первый же день отправить вас на кухню ужинать молоком и хлебом.
– Но я рада этому, тётя Полли! Я люблю хлеб с молоком. И мне так нравится быть с Нэнси! Умоляю вас, тётя, не корите себя за это!
Тётя Полли вдруг выпрямилась на стуле.
– Поллианна, вам давно пора быть в постели. У вас был трудный день, а завтра нам с вами необходимо составить расписание ваших занятий, а также осмотреть вашу одежду, чтобы определить, в чём вы нуждаетесь. Подите снова на кухню и возьмите свечу. Да будьте с нею осторожны! Завтрак в половине восьмого. Не забудьте спуститься. Спокойной ночи.
Поллианна подошла к своей тёте и запечатлела на её щеке ласковый поцелуй. При этом вид у неё был такой, как будто она, повинуясь многолетней привычке, делала это каждый вечер.
– Ах, какой чудесный сегодня был день! – счастливо вздохнула она. – Теперь я просто уверена, что всегда буду очень-очень любить и вас и ваш дом… Впрочем, я знала это и раньше, ещё до того, как сюда приехала. Спокойной ночи, тётенька! – радостно закричала она, уже выбежав из гостиной.
– Господи помилуй! – вполголоса воскликнула Мисс Полли. – Уму непостижимый ребёнок!
Затем она нахмурилась.
– Так значит, выходит, она «рада», что я её наказала, и тут же «не корите себя за это», и вдобавок «я всегда буду очень-очень любить и вас и ваш дом»! Господи помилуй! – вновь воскликнула Мисс Полли, берясь за книгу.
А пятнадцатью минутами позже в пустой и тесной комнатушке на чердаке одинокая маленькая девочка рыдала, обняв подушку:
– Да, я знаю, мой милый папочка, ты теперь среди ангелов, а я совсем, совсем не играю в твою игру; но поверь мне, что даже ты не смог бы найти, чему радоваться, если бы оказался вот здесь, в темноте, под самой крышей, где нет ни души, – как я! Ах, если бы только где-нибудь здесь была Нэнси или тётя Полли, или даже кто-нибудь из благотворительного комитета! Тогда мне было бы в тысячу раз легче!
А в это время внизу на кухне спешащая разделаться со своими «вечерними обязанностями» Нэнси отчаянно загоняла тряпку в кувшин из-под молока и отрывисто бормотала:
– Ну что ж, если для того… чтобы быть ей спасательным кругом… надо играть в эту дурацкую игру… радоваться костылям и так далее… то что ж, буду играть – да, да, да, буду играть!
Глава 6Долг
Когда Поллианна впервые проснулась на новом месте, было почти семь часов. Её окна выходили на юг и на запад, поэтому солнца в них пока видно не было. На подёрнутом лёгкой дымкой утреннем небе не было ни облачка, и она сразу поняла, что день обещает быть погожим.
С утра в её крохотной комнатушке было прохладнее, а прямо в окна дул свежий ветер, доносивший с луга ароматы цветов и трав. На улице весело щебетали птички, и Поллианне захотелось на них посмотреть. Подбежав к окну и взглянув вниз, она увидела, что её тётя уже вышла в сад и осматривает розовые кусты. Поллианне не терпелось поговорить с ней, поэтому она, не мешкая ни минуты, умылась, затем быстро расчесала волосы и, заплетя косы, помчалась в сад.
По лестнице Поллианна сбежала, бросив обе двери настежь открытыми. Оказавшись в передней, она вприпрыжку спустилась по ступенькам, а затем, не утруждаясь поднять гардину, которой для защиты от мух была занавешена входная дверь, выбежала в сад.
Тётя Полли и старик-садовник как раз склонились над розовым кустом, когда Поллианна, хохоча от восторга, подбежала и бросилась тёте на шею.
– Ах, тётя Полли, тётя Полли, сегодня такое славное утро, что, наверное, можно радоваться уже одному тому, что живёшь на свете!
– Поллианна! – сурово возразила леди, с трудом пытаясь выпрямиться под тяжестью девяноста фунтов[1], повисших у неё на шее. – Я полагаю, вы имеете привычку всех приветствовать таким образом?
Грациозно спрыгнув на носочки, Поллианна затанцевала, как пушинка.
– Нет, не всех, а только тех, кого я так сильно люблю, что не могу удержаться! Я увидела вас из окна, тётя Полли, и просто подумала о том, как это чудесно, что вы – моя настоящая родная тётя, а не какая-нибудь чужая дама из комитета! И к тому же, вы были так красивы, что мне сразу же захотелось поскорее спуститься, чтобы вас обнять!
Склонившийся над кустом старик тотчас повернулся к ним спиной. Мисс Полли попыталась нахмуриться, но – увы! – её попытка впервые оказалась безуспешной!
– Поллианна, вы… Я… На сегодня довольно, Томас. Я полагаю, что все мои распоряжения относительно розовых кустов вам понятны, – обычным своим ледяным тоном произнесла она и поспешно удалилась.
– А вы всегда работаете здесь, в саду, Мистер… дедушка? – полюбопытствовала Поллианна.
Старик обернулся. Губы его улыбались, но глаза, казалось, были затуманены слезами.
– Да, Мисс. Я ведь садовник, а зовут меня Старик Том, – ответил он и несмело, но как будто влекомый некой неодолимой силой, протянул свою трясущуюся руку и ласково погладил её белокурую головку. – Вы так похожи на свою мать, юная Мисс! Я знал её ещё когда она была меньше, чем вы теперь. Видите ли, я ведь работаю здесь уже очень много лет…