— Леонид Ильич, Александр Игоревич. Вам сейчас чуть правее взять, тогда сразу к машине выйдете.
Друзья молча кивнули и свернули вслед да телохранителем. Оказалось не зря, прежним путём они бы упёрлись в небольшое болотце. Точь-в-точь как в советском фильме про Буратино, с лягушками, ряской и листьями каких-то водных растений на воде. И если тропка, по которой их вёл охранник, была сухой глиной, то дальше в сторону берег становился топким, грязь пополам с травой. Минут через десять они уже стояли на асфальте. Почти сразу из леса подошли остальные бойцы. Все расселись по местам, и кортеж тронулся.
Границей тренировочной базы была высокая бетонная стена с колючкой наверху, отделавшая кусок территории от поместья. А через пару сотен метров ещё второй забор — увитая плющом, диким виноградом и другими ползучими растениями решётка, с обеих сторон обсаженная широкой полосой густого кустарника. Сделано всё с двойным умыслом: и дополнительная контрольная линия, и внешнюю ограду изнутри нельзя увидеть ни летом, ни зимой — питомцы не должны чувствовать себя как в тюрьме. Для этого же за воротами внутренней ограды шла, изгибаясь, небольшая аллея, плотно засаженная тополями и кустарником с обеих сторон. В конце КПП, от которого ворот не видно вообще. А дальше жилые здания, свой собственный немаленький парк, тренировочные площадки и небольшое искусственное озеро.
На стоянке сразу за первой стеной машины замерли: по территории комплекса внешнему транспорту передвигаться было запрещено. Разрабатывавший систему безопасности Матвей Кузьмич предупредил, что исключений не будет даже для хозяев — и друзья согласились. Вот и сейчас друзья выбрались из салона автомобиля и двинулись по аллее пешком к стоянке электрокаров. Здесь обычный сценарий инспекций переменился: возле машины ждал только один директор. Предупреждая вопросы, он сразу как поздоровался, пояснил:
— Леонид Ильич, Александр Игоревич. Добрый день. Как мы и договаривались, сегодня мы проводим для вас последнее внутренние соревнование-отбор и одновременно показ спортсменок. Все остальные кандидаты в экскурсоводы заняты подготовкой. К тому же, я знаю картину работ целиком и смогу давать пояснения прямо по ходу дела, а не дожидаясь, пока подойдёт специалист из нужного сектора.
— Согласен, — кивнул Леонид. — Ведите.
— Тогда предлагаю объезд территории, потом документы и внутренний осмотр зданий. За последние два года мы довольно много переделали. Я составил примерный маршрут, по ходу, если что-то заинтересует подробнее, мы его скорректируем.
— Хорошо.
За руль директор тоже сел сам. Электрокар сначала проехал через парковую зону — Леонид отметил, что выделенный для отдыха сектор стал больше и ухоженней, сочетая благоустроенную часть с дорожками и «дикую». Заодно парк окончательно скрыл небольшую ТЭЦ: по требованию того же руководителя безопасности комплекс был автономен. Потом показались корпуса персонала — кто-то жил внутри территории постоянно, другие работали посменно, хотя тоже не имели права выезжать из основного поместья. В самом центре — администрация, вытянутая трёхэтажка для воспитанниц, тренировочные залы, больница и новенькое здание школы. Если прошлый директор упор делал исключительно на физподготовку, то Виктор Евгеньевич заявил, что откормленные на мясо идиоты ни на что не способны. И потому настоял, чтобы для расположенных под Саратовом тренировочных центров в программу обучения включили школьные занятия по его системе.
— Помещения внутри начнём осматривать со школы, — решил Леонид.
— Хорошо, — директор немедленно припарковал машину возле крыльца.
Занятий не было, девочки готовились к соревнованиям, так что здание встретило гулкой тишиной. Войдя, Леонид и Саша удивлённо переглянулись: очень похоже на советские школы, где они учились в детстве. Знакомый, привычный холл, слева гардероб. На стене напротив двери большая доска почёта лучших учениц — причём форма учениц на фотографиях тоже подозрительно знакома. Директор перехватил взгляд начальства и улыбнулся:
— Совершенно верно. За основу мы взяли женскую гимназию примерно пятидесятых годов пополам со спортшколами эпохи позднего Советского Союза. С поправкой, конечно, на современные знания и опыт. С одной стороны, смена физической и умственной нагрузки благотворно действует на организм. С другой — вопреки расхожему мнению, в спорте зачастую выигрывает не тот, кто объективно сильнее, а тот, кто умеет наиболее грамотно распределить свои силы на все дни соревнований. Побеждает по очкам, так сказать. Конечно, логарифмы или какие-нибудь теории газов нашим девочкам ни к чему. Но в остальном мы стараемся привить им широкий кругозор.
— А гардероб-то зачем? — удивился Саша. — Тут школа и жилой корпус чуть ли не стенка к стенке стоят.
— Совершенно верно, — закивал директор. — Но при этом проход напрямую из здания в здание только для персонала. Без исключений вообще. Для воспитанниц одна дорога, причём кружная. Специально сделано так, что надо идти не меньше десяти минут. Потом сдавать всё в гардероб, переодевать вторую обувь. Опять же, с одной стороны это дисциплинирует и приучает рассчитывать время и силы. Приходить без опозданий. С другой — мы по возможности теперь копируем жизнь за оградой, по крайней мере, основные элементы. Это было одной из самых главных ошибок моего предшественника. Оказавшись в обычной жизни, девочки просто растерялись в совершенно незнакомой обстановке. Отсюда и фатальный провал тех учениц, до этого считавшихся лучшими. С поправкой, что вся их мотивация была завязана на очень узкую идею «первые в спорте, иначе нет смысла жить»… мы и получили что получили.
Саша поцокал языком, Леонид жестом дал понять — тоже согласен. Тогда из-за проигранных соревнований, вернувшись на территорию школы, три девочки потравились таблетками. Причём одну не откачали вообще, а вторую сразу пришлось списать по состоянию здоровья. Леонид сразу же провёл ревизию и сменил руководителя проекта в центрах под Саратовом, вместо профессионального тренера-спортсмена назначал физиолога и психолога Виктора Евгеньевича.
Экскурсия пошла дальше. Первый этаж — несколько классов начальной школы. Если в этом году на соревнованиях спортсменки добьются успеха, с будущего года проект расширят. Набирать новых спортсменов планировалось с семи лет: соответствующее подразделение проекта уже составило предварительный список мальчиков и девочек на покупку. Класс труда, класс русского языка, класс географии. И так с первого до третьего этажа. Обычная советская школа, разве что на верхнем этаже небольшой закуток отделён недавно оштукатуренной стеной и заперт на современный электронный замок. Директор достал из кармана карту-ключ, приложил к двери. Потом набрал на клавиатуре цифровой код и пояснил для удивлённых Леонида и Саши:
— Карта теперь больше как идентификатор, кто именно проходит. Нашлись у нас особо умные девочки, стащили ключ и ослепили камеру, — улыбнулся. — Не учли только, что в памяти центрального блока записывается, кто и когда открывает замок, но от греха теперь с обеих сторон поставили ещё и клавиатуру, код меняем каждый месяц. С другой стороны тоже показатель. Если воспитанница готова рискнуть — эту черту характера стоит примечать и развивать. В нужном для нас направлении, конечно.
За дверью оказался проход в жилой корпус. Пользуясь тем, что коридор был длинный, а директор их чуть обогнал, Саша негромко, чтобы услышал лишь друг, произнёс:
— Да уж, — передразнил: — Как на воле. Раб не должен чувствовать себя рабом, тогда ошейник давить не будет.
Виктор Евгеньевич мгновенно остановился. Обернулся и укоризненно сказал:
— У меня очень хороший слух, Александр Игоревич. И настоятельно прошу на территории подобных слов не употреблять вообще. Воспитанники и воспитанницы, и никак иначе. Потому что да: никто из них не должен чувствовать себя вещью. Человек работает намного эффективнее, если у него есть мотивация. Если он ощущает, что его слушают и прислушиваются. А какая мотивация у вещи? Потому, к слову, рабская экономика и проиграла более поздним формациям. Впрочем, как историк по первому образованию вы лучше меня это знаете.
— Виктор Евгеньевич, всё, признаю, — Саша рассмеялся и сложил на груди руки крестом. — Вы меня убедили. Значит, мотивация…
— Да. Победа, слава, — Директор серьёзно кивнул. — Возможно — лучшие после окончания спортивной карьеры вернутся к нам тренерами. Я ещё думаю, какую идею предложить. Пока воспитанники работают на новизне, на молодости. Но заранее стоит думать на будущее.
Директор закончил говорить, повернулся спиной и пошёл дальше по коридору и не увидел, как глаза Саши сверкнули холодом, а губы беззвучно шепнули одно слово: «Янычары». Леонид пожал плечами и покрутил в воздухе рукой. Что поделаешь? С большой вероятностью психолог прав. С самого начала было ясно, что нужно подбирать мальчиков и девочек не только с хорошими физическими данным, но и волевых, целеустремлённых. В конце концов, пусть и оставаясь по закону рабами, в годы расцвета янычары были надёжной опорой султана, преданной и сильной армией.
В конце коридор закрывала точно такая же дверь. Директор опять набрал код и провёл карточкой-ключом. Они оказались в жилом корпусе, который тоже встретил пустотой и тишиной: все были заняты в спортзале. Здесь уже царил двадцать первый век. Планировка — коридор с дверьми жилых комнат по бокам — не изменилась, переделки были скорее косметическими. Пол теперь устилал коричневый ламинат под дерево, новые обои тёплых тонов, потолок-армстронг. Леонид направился было к одной из дверей, заглянуть внутрь, но директор аккуратно удержал его за руку.
— Нельзя. Хозяйки нет. А вторгаться в личное пространство я запретил даже себе. Девочки и убираются обязательно сами. Лишь раз в неделю им помогает уборщица, и то под присмотром хозяйки.
— Виктор Евгеньевич, хотите сказать, что там нет скрытых камер? — Леонид удивлённо и заинтересовано посмотрел на директора.
— Нет. И все это знают. Да, определённый риск остаётся. Но на это у нас штат психологов, а свой закуток, где можно спрятаться от мира, выплакат