иделись.
Иногда матери приходится навещать их, но только по делам: моя семья владеет одной из самых больших сетей частных крипт Полночи, и родичам не удалось отобрать у матери ее наследство. Однако возвращается она в таком подавленном состоянии, что ни Сюзель, ни я никогда не осмеливались расспросить ее.
И каждый раз, когда мы хранили молчание, а вопросы наши оставались за стиснутыми зубами, пропасть, разделяющая нас с матерью, еще больше углублялась. Порой я опасаюсь, как бы однажды разрыв не стал таким большим, что мы больше не сможем преодолеть его.
– Вот как! – откликается Жоэль, хлопнув меня по плечу так, что я подпрыгнул. – Похоже, вампирские мамаши способны даже медведей заставить плясать. Сочувствую.
Я издал вымученный смешок и поправил очки на носу.
– Не переживай, на самом деле мне жаловаться не на что. Ладно, давайте вернемся к огоньку.
– Как же так, тебя не тянет поделиться с нами своими детскими травмами?
– Знаете, у меня хватило бы таких тем на тысячу разговоров, – встревает Колен с кривой усмешкой.
Мы рассмеялись и снова сосредоточились на компонентах набора.
Это настоящая головоломка: нужно соблюдать последовательность действий, порядок раскладки камней, учитывать соленость воды, мое расположение в комнате относительно сторон света, со сдвигом в сторону Полночи. Для этого потребовалось бы усвоить полный курс наук, и только такой дурак, как я, мог принять на веру слова Сюзель, что все сводится к цене покупки. Да уж, для нее-то все просто. Все просто, когда в предмете разбираешься.
Однако наконец я со всем справился. Мне осталось лишь бросить крупицы таумы в бамбуковую чашу, чтобы магия заработала.
– Ну, давай, Симеон, – подбадривает меня Колен. – Наслаждайся!
Затаив дыхание, я открываю пакетик с таумой и высыпаю три блестящие частицы на состряпанную нами сероватую смесь.
И ничего не происходит.
– Волосок джинна тут бы не помешал, – первым прервал молчание Жоэль.
Колен ткнул его со всей силы локтем в живот, едва не отправив лича в нокаут.
– Ты чего? – возмутился Жоэль.
– А того, что ты предлагаешь запрещенный способ!
– Ох, да не волнуйся ты так. Я же не предлагаю жениться на девочке, с которой виделся три секунды в коридоре. Просто добавить несколько кусочков, чтобы придать силу формуле.
– Это шаманизм, – буркнул Колен. – Промашка вышла, Жоэль, это категорически запрещается.
– Несколько кусочков? – переспросил я, испытывая любопытство и легкую тревогу из-за того, что реакция в смеси не начинается.
– Ага! – оживился Жоэль. – И никаких забот, да-да! Все великие таумурги так делают. Волоски джинна – чтобы усилить действие стихийных заклинаний, яд вампиров – для лечебных зелий или для ядов. Ус дракона – чтобы подзарядить папочкино орудие, а чешуйка сирены – для привле…
– Хватит! – перебил его Колен.
Жоэль с насмешливым видом вскинул руки вверх.
– Все-все, не буду. В любом случае, если вам понадобится что-нибудь этакое, у моего кузена есть что продать.
– Твой кузен? – переспросил я. – Это тот, которого гоблины взорвали?
– Он самый, – весело подтвердил Жоэль.
Конечно, такое решение не годится, и я на грани паники. Я слушаю, как препираются Жоэль с Коленом, будто они на расстоянии нескольких километров от меня. Неужели я просадил почти весь свой бюджет ради месива из трав Полночи?!
Вдруг один из камешков с громким бульканьем выскочил на поверхность, и нервы мои сдали. Но как только я протянул руку, чтобы взять чашу и выбросить ее в мусорное ведро, что-то начинает происходить.
Сначала сквозь комковатую смесь пробивается лучик света.
Потом поверхность начинает пузыриться все сильнее и сильнее.
И наконец какой-то плотный предмет поднимается над чашей как фантастическая поганка.
Все расступились с возгласами восторга, любуясь зрелищем, которое длится добрых двенадцать секунд. А потом вдруг… больше ничего.
Под аплодисменты собравшихся в комнате учеников я приблизился к чаше и заглянул в нее.
– Гмм… – с сомнением протянул Колен. – Это что за штука?
Кошмар, какой-то кошмар!
Я не увидел маленького огненного шарика, столь милого моему сердцу.
Нет первой встречи, нет любви с первого взгляда, нет неразрывной связи и уж не знаю чего там еще.
Ничего нет. Потому что я сотворил лужицу слизи.
Все просто.
Жоэль у меня за спиной захохотал и не смог больше сдерживать грубость, давно вертевшуюся у него на языке:
– Теперь будем знать, что в глубине души ты пузырь!
Реплика завершилась воплем «Уййй!», и я понял, что Колен сделал личу больно, за что я благодарен сирену.
– Давненько уже не видел ничего подобного, – произносит голос у меня за спиной.
Я вздрогнул, обернулся и оказался лицом к лицу с блуждающим огоньком волчицы. Боже, какой же он здоровый, с мою голову величиной!
– Чего?!
Это все, что мне удалось сказать, учитывая, что 1) этот здоровый шар ко мне приближается и 2) он разговаривает?!
– Счет 10/10 в пользу вампира, – хихикает шар.
Я не успел ответить: голос полночницы прогремел на всю комнату.
– Скель! – рычит она. – Ко мне!
Шар испускает печальный вздох и закатывает глаза.
– Внимание, мамочка-волчица явилась, – шипит он, вертясь вокруг своей оси. – Иду-иду! Но сначала…
Скель ринулся к чаше, где лежала бесформенная кучка слизи. Не успел я поднять руку, чтобы его удержать, как он нанес ужасный удар трупику моего дружка, разразившись садистским гоготом, и у меня потемнело в глазах от ярости.
Я бросился на него, но волчица успевает раньше. Она ловит своего огонька и прижимает к себе.
– Только тронь его, и я порву тебе глотку! – угрожающе шипит она.
Гнев душит меня; я бросаюсь к волчице, стиснув кулаки.
– А если он еще раз приблизится ко мне, я его утоплю!
Скель спрятал голову в ладонях хозяйки и показал мне язык.
Волчица уставилась на меня, и я понимаю, что ненависть, горящая в ее желтых глазах, это отражение ненависти, которую она читает в моих. Уж будьте уверены, до конца нашей учебы я не позволю ей устраивать такое.
Она капитулирует, отворачивается, и я неожиданно становлюсь героем дня. Жоэль и Колен хлопают меня по плечу и тормошат, ученики поздравляют с тем, как я классно осадил волчицу. Тот факт, что Колен спустя минуту ускакал за нею, не испортил чудесного момента.
Тогда-то до меня дошло, что я сделал. Я замахнулся на элементаля ВОЛЧИЦЫ-ОБОРОТНЯ! Оборотни охотятся на вампиров. Они их даже едят, если то, что мне рассказывала мать, правда.
А волчица пригрозила порвать мне глотку, или мне это приснилось?! Ох, незадача… Она пообещала меня убить, а я с ней играл в гляделки. «Кто первый сморгнет, тот проиграл». Я умру. Все умрут. Я хочу домой…
– Симеон? – окликнул меня Жоэль.
– Что?
– Погляди-ка! – он указывает на чашу, забытую на столе.
Из нее струился зеленый свет, и моя паническая атака мгновенно прошла.
Две светящиеся ручки, малюсенькие, меньше мушиного крылышка, более драгоценные, чем бриллианты самой чистой воды, ухватились за край сосуда.
Зачарованный, я упал на колени, не спуская глаз со стола.
Язычок зеленого пламени вырос наверху круглого тельца – мой огонек потихоньку пробуждался.
Он зевнул, и у меня дух захватило от такой прелести. Он как котенок, но в двести раз очаровательнее.
Сначала открывается один глазик, невероятно синий. Потом другой. Он немножко косит, но, моргнув несколько раз, выравнивается.
Я улыбаюсь во весь рот и шепчу:
– Рад тебя видеть, Кальцифер, меня зовут Симеон.
Глава 5
В то утро я проснулся с трудом.
Это не удивительно, если учесть, что обычно в этот час я только ложусь и что я, конечно, не потрудился заранее изменить расписание сна, потому что «мне это не нужно, я буду сам решать». К тому же сегодня начнутся занятия, а это немного напрягает. Я смотрел, как Жоэль и Колен выпрыгивают из постелей, и Колен тут же валит Жоэля на пол, потому что тот по привычке хотел открыть ставни; и я сказал себе: вот она, настоящая жизнь.
Я нащупал очки на ночном столике, насадил их на нос и протер по контуру. Телефон подмигнул мне, но я воздержался от просмотра своих любимых сайтов. Полночная школа – надежное средство от интернет-зависимости. Дело, прежде всего, в том, что таума плохо сочетается с электричеством, и в школе нет соответствующего оборудования. Сохранить заряд батарейки важнее, чем ходить по социальным сетям.
После взрыва в столовой и сотворения Кальцифера администрация в лице Огюстена явилась как ни в чем не бывало, чтобы объявить, как нас распределили по комнатам на этот год. Он остался абсолютно глух к нашим страхам как насчет инугами, так и, к моему большому удивлению, насчет волчицы.
– Я только что видела, как она напала на огонек этого мальчика, вон там! – выкрикнула какая-то девочка, указав на меня пальцем. – И она угрожала перегрызть ему горло!
– Это правда, я сама слышала! – добавила другая. – И вы хотите, чтобы я жила с ней в одной комнате?! Ни за что в жизни!
Огюстен уклонился от ответа, выдал нам списки на поселение и посоветовал разобраться самостоятельно. Следующие три часа выдались самыми анархическими в моей жизни (но и самыми приятными тоже, ведь в кармане моего блейзера спал Кальцифер). Каждый старался занять комнату подальше от туалетов, от которых пованивало, что администрация объясняла пожатием плеч и фразой: «Увы, трубы старые». Одни ученики желали поместиться вшестером, а не вчетвером. Другие отказывались соседствовать с некоторыми видами полночников. Одна девочка просила помочь ей установить этажерку, которую ее мать оставила у входа в школу.
Полный хаос.
Наконец все как-то утряслось. Когда четверки были сформированы, нас выстроили в комнате отдыха. Дортуары девочек – направо, мальчиков – налево. Девочке с громким голосом поручили вести обратный отсчет, и «Голодные игры»