А царь одного за другим принимает посетителей и их дары, но перед глазами его все еще стоит сияющий образ, он даже готов поверить, что дева на самом деле явилась из кокона света, а не была куплена на каком-нибудь заморском базаре. И властитель с нетерпением ждет наступления вечера, когда раскаленный диск солнца скроется за горизонтом, и наступит время трапезы и ночной услады.
Проводив последнего просителя долгим тяжелым взглядом, повелитель замирает, вдруг осознав всю глубину своего нетерпения. Он уже считал, что ничто в мире не сможет настолько захватить его внимание, а вот подумать только — едва ли не дрожит в предвкушении, словно юнец, которому обещали первую в жизни охоту.
Царь поднимается и нарочито медленно идет к выходу из зала. На его губах играет легкая улыбка.
Глава 6Вечерняя трапеза
С той, чей стан — кипарис, а уста — словно лал,
В сад любви удались и наполни бокал,
Пока рок неминуемый, волк ненасытный,
Эту плоть, как рубашку, с тебя не сорвал!
Омар Хайям.
Расторопные рабы уже накрывали низкий столик перед горой расшитых шелковых подушек, расставляли кувшины с редкими винами. Музыканты, отгороженные шелковой завесою, тихо наигрывали легкую мелодию.
— Приведите девушку.
Приказ выполняют немедленно, словно евнух только и ждал за дверью. На невольнице те же украшения, что и днем, только шальвары другие — цвета вечернего неба, отчего и глаза рабыни кажутся темнее и глубже.
Она подходит ближе и останавливается в нескольких шагах. Царь несколько мгновений ждет, что та опустится на колени, но девушка продолжает стоять.
— Ты должна преклоняться передо мной, каждый раз, как увидишь, рабыня, — царь почти с радостью замечает, как чужеземка сердито закусывает губу, и ожидает, что та наконец-то воспротивится.
В ней ему неожиданно нравится эта непокорность, и он хочет ее увидеть и проверить. Но девушка опускается на колени и падает ниц, в этот раз намного более изящно, видимо главный евнух постарался. Царь хмурится, он недоволен чужим вмешательством. Рабыня замирает в одном положении и не двигается до тех пор, пока не слышит приказа:
— Сядь здесь.
Дева поднимается и ее лицо озаряет счастливая улыбка, обнажая ряд удивительно белых и ровных зубов. Пленница устраивается на подушках, и царь не может сдержать ответной улыбки:
— Раздели со мной трапезу, чужеземка.
— Благодарю, повелитель, — девушка смотрит на него так, словно мужчина только что назначил ее новым правителем Хизра.
Потом окидывает голодным взглядом столик, подхватывает румяный пирожок с мясом барашка и пряностями и отправляет его в рот. Повелитель только удивляется ее аппетиту, сам он уже давно пресытился и лишь отщипывает ягоды винограда. И слегка улыбается каждый раз, как пленница издает тихие восторженные звуки, попробовав что-нибудь новое.
Повелитель взмахивает рукой, давая танцовщице знак, и дверной занавес приподнимается, пропуская укрытую шелковыми покрывалами фигуру. Музыка звучит громче, и фигура начинает плавное движение, сопровождаемое тихим серебряным перезвоном. Ритм все ускоряется, и покрывала начинают скользить одно за другим, постепенно обнажая танцовщицу. Царь уже много раз видел подобные танцы, но они каждый раз захватывают его, заставляя прихлопывать в такт, подчиняться музыке и движению. Когда на девушке остается только один прозрачный платок, обернутый вокруг талии, и она замирает, выгнувшись в откровенной позе и тяжело дыша, повелитель замечает, что северянка отложила надкушенное лакомство и даже отодвинулась от стола.
— Тебе понравился танец?
Пленница некоторое время молчит, словно не может подобрать ответ, но все же произносит:
— Нет…
— Он слишком откровенный? — царь улыбается, он слышал о странных обычаях северян, которые даже купаются, не раздеваясь.
Девушка качает головой:
— Не в этом дело… Просто мне кажется, что ей не помешало бы похудеть… почти вполовину, — последние слова она произносит шепотом так, чтобы девушка не услышала.
Запрокинув голову, царь смеется. Он впервые встречает человека, которому настолько не по вкусу сочные прелести и искусство Орны. Отсмеявшись, повелитель вновь поворачивается к девушке:
— А что ты думаешь обо мне?
Глаза пленницы осматривают его с ног до головы, и в них опять появляется оценивающее выражение как тогда, в зале. Брови царя ползут вверх, никто, даже свободные, не смеют смотреть на него так. Но девушка единственная, у кого хватает на это храбрости, или она просто не знает законов. Как бы то ни было, повелитель прощает эту дерзость, он ждет ответа, и знает, что бы ни прозвучало сейчас в этом зале — каждое слово будет правдой.
— Я думаю, что вы великолепны, повелитель, — чужеземка улыбается, а царь чувствует почти разочарование, ведь что еще кроме лести он мог услышать, однако новые слова опять заставляют его рассмеяться, — но, конечно, я еще не видела вас без одежды, так что трудно сказать наверняка…
— Идем, у тебя появится такая возможность, — отсмеявшись, царь быстро поднимается на ноги.
Девушка вскакивает следом, и властитель вновь дивится ее странным, текучим движениям, словно та проходила обучение у хозяина мечей. Но их ученики никогда не сдаются в плен и предпочитают смерть позору, так что вряд ли это возможно. Да и берут туда исключительно мальчиков. Откуда бы деве знать древнее тайное искусство?
Повелитель идет прямо к опочивальням, он не оглядывается проверить следует ли пленница за ним, так как слышит рядом тихие торопливые шаги. Почувствовав легкое прикосновение, он опускает глаза вниз и видит руку, вцепившуюся в самый конец длинного пояса, расшитого кистями и золотом. Голова девушки опущена, она вся чуть дрожит. Повелитель хмурится, он не может понять, в чем дело, ведь только что пленница чуть ли не сама соблазняла его, а сейчас вдруг испугалась.
— Что с тобой? — как можно мягче произносит он и заставляет девушку посмотреть себе в глаза.
Выражение лица чужеземки в который раз удивляет его — девушка кусает губы, чтобы не смеяться, но улыбка вновь и вновь появляется на ее лице, просто светящемся от счастья. Царь впервые видит что-то подобное у тех, с кем собирается разделить ложе — чаще всего в глазах наложниц прячется страх, неприязнь, равнодушие, самодовольство или покорность, заученная за долгие годы обучения науке страсти. Он решает уточнить, понимает ли дева, зачем они вообще идут в покои ночной половины:
— Ты знаешь, что сейчас случится?
— Да, повелитель. Вы… овладеете мной, — на слове «овладеете» она слегка запнулась, и все ее тело едва заметно содрогнулось, а ресницы на миг опустились, скрывая еще сильнее потемневшие глаза.
— И ты хочешь этого?
— Да. — Взгляд девушки почти такой же голодный, как и тогда, когда она смотрела на накрытый стол, и повелитель видит, что это не наигранное, не заученное с детства выражение, а настоящая жажда.
Царь в недоумении качает головой и усмехается:
— И откуда только ты взялась такая…
Пленница, лукаво склонив к плечу голову, улыбается:
— Я возникла в солнечной вспышке, и весь этот мир был создан только для того, чтобы мы могли встретиться, повелитель.
— Вижу, ты еще и сказки красиво рассказывать умеешь, — властитель смеется, берет руку девушки в свою и ведет за собой.
И длинные копья стражей смыкаются за их спинами, когда они переступают порог ночной половины.
Глава 7Гарем
Коль хочешь мир познать, что скрыт в тени,
Ты в собственное сердце загляни.
А если сам себя познать захочешь,
Смотри, собой себя не заслони.
Мирза Шафи.
Взгляд царя — черный, непроницаемый, я понятия не имею, что он выражает, но он смотрит на меня, и этого достаточно. Я едва стою. В конце концов я не выдерживаю и опускаю глаза, чтобы дать себе передышку и заодно окинуть взглядом фигуру мужчины мечты. Высокий, плечи широкие, позу иначе как величественной не назовешь. На нем одеты белоснежные, шитые золотом одежды. Я беззастенчиво пялюсь на его торс, пытаясь представить, как он будет выглядеть без всех этих нарядов. Кто-то дергает меня за штанину, и я с удивлением замечаю, что это купец пытается заставить упасть меня на колени, всем своим видом подавая пример. Больше всего на свете мне хочется пнуть его, чтобы не мешал мне любоваться. К счастью, я вовремя вспоминаю, что, если я тут изобью толстячка и его слуг, повелителю такое вряд ли понравится. Кто знает, в какую сторону повернется сюжет игры в этом случае. Пока он вроде бы ведет прямо в царскую опочивальню, так что ничего менять не стоит.
Блин, как же они кланяются? Хм… Вроде сначала надо стать на колени, потом согнуться. Я слегка улыбаюсь, представляя, как это должно выглядеть со стороны. Ну ладно, Шифу нас еще и не в таких позах заставлял сидеть, по сравнению с «Лотосом на рассвете» этот поклон просто отдых.
— Встань.
Услышав этот голос и убедившись, что приказ предназначен мне, я буквально вскочила на ноги. Когда повелитель подошел ближе и коснулся моего лица, мне показалось, что я вот-вот упаду в обморок. Чувствовала я себя как фанатка, которая впервые вживую увидела своего кумира, да еще и так близко. Хотелось пищать нечто восторженное, и пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержаться. Он что-то спросил, а я даже не смогла понять слов, только чувствовала в своем теле вызванную ими дрожь, но все равно ответила:
— Да… повелитель.
Ох, вблизи он действует на меня еще сильнее. Царь спрашивает что-то у купца и смотрит на меня так, что кажется, видит насквозь. Меня уже не держат ноги, еще чуть-чуть и я просто упаду, перед глазами все плывет. Никогда бы не подумала, что кто-то сможет повлиять на меня так сильно одним только присутствием. Судорожно вздыхаю, оказывается, до этого момента я вообще забыла, как это делается.
Повелитель отпускает меня, и я одновременно и огорчена, и рада. Кто-то заворачивает меня в покрывало и уводит. Пройдя достаточное расстояние, я прижимаю руки к груди и чувствую, как бешено колотится сердце, меня