Таню жену свою помнит давно
У него не появилось новой жены
Фыркал когда говорили об этом
Хватит хватит разговор обрывал. и чувство вины
Целый день не сходило с лица. кто давал советы
Часто однако он веселел и добрел
Шустро хватал свой плащ и уезжал в поле
Щёлкал ружьём но птиц настрелять не умел
Этим только проездом по полю бывал доволен
Юношеским на время становился хрипел
Я — говорил всем — выздоровел охотой. а был очень болен
2-ая прогулка Валентина
Под диким небом северного чувства
Раз Валентин увидел пароход
Он собирал скорее пассажиров
Чтобы везти их среди мутных вод
Рекламная поездка обещала
Кусты сараи старые дрова
Полжителей речного побережья
Выращивают сорную трава
Другая половина разбирает
На доски ящики. а незначительная часть
Утопленников в лодках собирает
Чтобы не дать, умчаться и пропасть
И Валентин поехал облизавшись
От кухни запахи большой стряпни
Там что-нибудь варилось одиноко
Какое блюдо мыслили они
Морковь заброшена. багром её мешают
И куча кровяных больших костей
И тут сигналом крика собирают
На пароходе нескольких гостей
И раздают им кружки с чёрным соком
дымящеюся жижею такой
А пароход скользит по речке боком
А берег дуновенный и пустой
На огородах вызрела капуста
Угрюмо дыбятся головки буряка
Большое кислое раскидистое древо
Вот важно проплывает у борта
С гвоздями в ртах с пилами за плечами
Огромной массой ящиков заняты
Ещё не совсем зрелые ребята
Стучат и бьют обведены прыщами
У них запухли лица медовые
И потянулся лугом свежий лук
И бурые строения глухие
На Валентина выглянули вдруг
На пароходе закрывались двери
Помощник капитана взял мешок
Надел его на согнутые плечи
Издал короткий маленький смешок
Во тьме работают животные лебёдки
Канаты тащут чёрные тюки
А с берега без слова без движенья
Им подают вечерние огни
И повернули и в рязанской каше
Пошли назад стучало колесо
И вспомнил Валентин что это даже
Обычный рейс и больше ничего
Теперь другие пароход крутили
И появился некто так высок
Когда стоял то голова скользила
По берегу где света поясок
Столкнувшись с Валентином испугался
Пузатый маленький и старый пассажир
Заплакал он и в угол весь прижался
А Валентин рукою проводил
Когда сошёл по лестнице мохнатой
На пароходе вновь пылал костёр
Морковь тащили красные ребята
И ветер наметал на кухню сор
«Ветер распластал любимую простынь…»
Ветер распластал любимую простынь
Этой весной ты поедешь назад
Фока и Фима — друзья твоей юности
Пивом и мясом встретят тебя
Этой весною соскочишь ты на вокзале
Фока и Фима стоят каблуками
на тощей весенней траве
Фока и Фима! Я больше от вас не уеду!
/плач обоюдный в мягкие руки судьбы/
Ты никогда не уедешь от Фоки и Фимы
От красивого стройного Фоки
И от обезьяньего друга Фимы
Всегда вместо большого огромного моря
Вам будет целью небольшая река
На твоих глазах постареет сгорбится Фока
К как-то незаметно умрёт смешной друг Фима
Ты их переживёшь на несколько вёсен
Этой весной ты поедешь назад…
«Понедельник полный от весны весь белый…»
Понедельник полный от весны весь белый
Вычистил и шляпу расстелил пальто
Снег ещё повсюду но уже не целый
Оловянной кружке весело блистать
К щёкам подливаю сок одеколонный
Разотру по шее подмочу виски
Как я ещё молод. кожа-то какая
Загорю под солнцем — южное дитя
Брюки то подгладил пошёл улыбнулся
Вызвал всех любимых в памяти своей
Вот бы увидали пока не согнулся
Вот бы увидали до скончанья дней
«Милая спящая равнина степная…»
Милая спящая равнина степная
Городок «Хвост» примкнувший к тихому холму
Люба — дочка учителя грустной школы
Спящая на спине с одеялом даже на лбу
Белая стена наклонённая над Любой
Сладкие дни прожитые ей
В садике рядом со школой со школой
Стекают по шее на грудь затекают ей…
«Я люблю ворчливую песенку начальную…»
Я люблю ворчливую песенку начальную
Детских лет
В воздухе пете́листом
домик стоит Тищенко
Цыган здравствуй Мищенко
Здравствуй друг мой — Грищенко
В поле маков свежен — друг Головашов
Речка течёт бедная
Тонкая
и бледные
и листы не жирные у тростников
Здравствуй друг Чурилов
Художник жил Гаврилов
рисовал портрет свой в зеркале
и плавал ночью на пруду среди мостков
«Если кто и есть на лавке…»
Если кто и есть на лавке
Это тётушка моя
Здравствуй тётушка моя
под окошком белая
Ты купила этот домик
Уж на склоне полных лет
розовый закат на подоконник
встав на лапки шлёт привет
Все мечты твои нелепы
Тётя тётушка моя
разве козы шерсти смогут
тебе тётя наносить
Эти козы не годны
козы новые нужны
Ты не сможешь сбогатеть
Только всё потратишь
с твоим зрением лежать
а ты кофты катишь
Если кто и есть на лавке
Это тётушка моя
Неразумная
Здравствуй тётушке моя
Под окошком белая.
«Жёлтая извилистая собака бежит по дорожке сада…»
Жёлтая извилистая собака бежит по дорожке сада
За ней наблюдает Артистов — юноша средних лет
Подле него в окне стоит его дама — Григорьева
Весёлая и вколовшая два голубых цветка
Розовым платьем нежным мелькая ныряя
Девочка Фогельсон пересекает сад
На её полноту молодую спрятавшись тихо смотрит
Старик Голубков из кустов
и чмокает вслед и плачет беззвучно…
«Бреди бывало по итогам жизни…»
Бреди бывало по итогам жизни
А там полно неугасимых ран
Всё прошлое так вспоминаешь тонко
Как будто бы иголкой вышиваешь
«Дождь на земле прошёл…»
Дождь на земле прошёл
Какие светящиеся ветви
Чего покинутый дом стоит
С таким изнурённым видом
«Ну ты не плачь пожалуйста не надо…»
Ну ты не плачь пожалуйста не надо
мы сделаем как хочешь ты
приедем в местность где собранье винограда
и где павлины пёстрой красоты
Ну я тебе клянусь что через месяц
иль даже меньше денег мне дадут
мне обещали точно и к тому же
для груза мои плечи подойдут
Ну брось ты плакать деньги соберутся
кой-что займём у моря будем жить
Какие виды будут нам открыты!
Болезнь твоя пройдёт не вечно ж ей и быть?
Я помню был когда-то видел домик
за комнату немного с нас возьмут
Ведь не сезон а нам того и нужно
нам люди надоели уж и тут
Старушке мы понравимся какой-то
Так может и без денег пустит нас
ведь им старушкам лишь бы жил бы кто-то
а то так грустно им в вечерний час
Я завтра побегу. Ну вот и перестала!
Жестокая зима дай Бог её прожить
Достать бы где-нибудь ещё бы одеяло
картошки нужно вечером купить…
Воспоминание
Вот я люблю столетний шум мохнатый
Чуть жёлтый парк заборами зажатый
и на тарелочке веранды колбасу
вино и в фонаре блестящую косу
Вот я люблю на платии твоём оборки
Конфету шоколадную даю
другие пиджаки и платья
Слились в одну толпу а где и на краю
Мы говорим подолгу а когда играет
Встаём и движемся погода шелестит
и руки твои мне на плечи прилегают
и всякий куст дрожит
вино внутри горит
Я молодой ещё. последний день июля
К концу подходит. слышен шум дождя
Веранда общая. официант тарелки
Разносит с ветчиной с яишницей шипя
Мы подвигаем руки пьём портвейна
Густое чёрное вино и обнимаемся
как мне приятна твоя шейка
и две груди во тьме и поцелуи змейкой
Летний день
Тихо болтались в стареньком доме