Полное собрание стихотворений и поэм. Том I — страница 7 из 75

И также ехал в поездах!

О Коркиной Литовцеве и Брянской

Которые проехали давно

По этой по железной по дороге

Я знал и вспоминал о них!

О Норкине который без вести пропал

Поехав этим поездом по этой ветке

Год одна тыща девятьсот десятый

Я тоже знал он в синем сюртуке был

И в сетках чемоданы цвета синь

Я также вспоминал в поля глядя́

На пыльную траву мелькающую

Что тут когда-то ехала Безумцева

Как будто она тоже отдыхающая

А с нею компаньон её — ты Кипарисов

С бородкой рыженький и задушевный

И вы вели глухие разговоры

Я помню вас на поезде поехав

О милые о милые мои!

Стул

Совместно с Петровым жил стул

Бок о бок всю жизнь день и новь

Спина о спину опирались

Совместно старились и сгинались

Однако Петров — он раньше

Ещё в декабре он умер

А стул лишь через три года

Вынес в чулан сын Петрова

Там стул постепенно доумер

В феврале он сожжён был в печке

В период больших морозов.

«Дали туманные груди тревожные…»

Дали туманные груди тревожные

Крики синичные о солнце-ватнике

Нету работы у Лебедяткина

Бросил работку — живёт у Красоткиной

Хлеб едят с маслом картошку сыры

В постели лежат не выходят в дворы

Жизнь иха тянется между собой

и не оглянутся худы собой

Что им правительство что им погода

Март уж в разгаре Любовь их уютная

Кушать соседка им носит за денежки

Всё ещё есть они. Кончатся. глянут тогда

видно там будет а ныне вдвоём

Лежат удивительно чудно

их бледные лица из-под одеяла…

«На металлическом подносе…»

На металлическом подносе

Лежат мои бывшие волосы

— Я теперь не имею кудрей

— Ты теперь не имеешь волос

— О спасибо посыпьте меня!..

— На здоровье посыпан уж ты

— Так посыпьте меня посильней

белой пудрой…

— Уж ты изменён… этой пудрой

никто не узнать…

— Измените меня совсем!

— Ты и так уже вовсе не ты…

«О любовник охваченный некоторым жаром…»

О любовник охваченный некоторым жаром

хватает даже зубами грудь любовницы

Осень стоит и их липкая комната

тени зелёных и жёлтых растений

в себе поселила

И как это мне странно

и как я это люблю

знать про двух людей

которые равны нулю!..

«Без возврата и воды текут и хозяева блекнут…»

Без возврата и воды текут и хозяева блекнут

Без умоления на этой земле заявляются вёсны и зимы

Проходно… помню ли я множество снега

Или же проходно… помню я листьев стога и тонны

В горизонте моего глазового угла

Вижу я один-единственный лист труп

О лист труп началися дожди началися

О лист труп опять перестановка опять переставляют…

Что же это… перчатки и шляпа… перчатки и шляпа

только на столике и больше ничего… только это

А где же овраг и белое платье еврейской любимой

сколопендры укус эта осень… и только… и только.

«Смешение…»

Смешение

Растопление

Ласковое сужение

глаз кошачьих любящих меня…

ехал я однажды на машине

видел низкорослые поля…

Вспомнил папу папочку папульку

ещё был он старший лейтенант

и погон его его фуражку

ещё был улыбкою богат…

Моя мама мама говорила

«От себя сынок не убежишь»

Как ты верно мама говорила…

Помню ехал и стояла тишь…

Были люди странные соседи

Вся семья не ела не пила

хорошо ещё что разделяло

Нас пространство толстого стекла…

Всякие кто видят низкорослые

русские и серые поля

Будто бы становятся крылатые

Далеко им всё же не летать…

…Праздник поздно… троица иль что-то

ветками украшена стена

выйдя за железные ворота

тихо кто-то старенький сидит…

Длинные горячие в пыли ещё

Дети постоянно возлежат

Длинные горячие в пыли ещё

говорят и дребезжат…

Вот цветок влекут с собою вместе

неплохой багряный весь цветок

Вот цветок влекут все дети

вот цветок…

Праздник… троица иль что-то

вижу непонятные поля

посидеть я вышел за ворота

и вокруг куски угля… угля…

«Я люблю темноокого Васю…»

Я люблю темноокого Васю

Этот мальчик знаком мне давно

Темноокий тот Вася любезен

Он приносит мне розы цветы

Розы в банке стоят как хотели

Медсестра да и только я есть

Концы роз средь воды зеленеют

Цветы молча глядят на луну

В час ночной всё становится сладко

Мальчик Вася стоящий в дверях

И огромная лежащая бархотка

И отец мой в портрете поляк

Я люблю темноокого Васю

Он уходит беззвучно за дверь

И луна повинуясь уходит

Цветы розы коровьего мяса красней.

«Я люблю тот шиповник младой…»

Я люблю тот шиповник младой

И тот папоротник под луной

Что когда-то стояли со мной

На огромной поляне пустой

Мне сложились их облики вновь

В отдалении лишь на метр

И я снова летучая мышь

Оседлавшая старый крест

«Школьница шепчет в корыте…»

Школьница шепчет в корыте

Купаясь левой рукой

Уже совершенно женская

Она своей красотой

И путь ей уже известен

белые руки текут

вздувается мыльная пена

и груди куда-то спешат

— Такая прекрасная девка —

подумала гладя себя

Была бы ещё мне радость

при жизни моей дана…

«Иван Сергеич опыт этих дней…»

Иван Сергеич опыт этих дней

И не забудет и не забудет

Он проводил в большой толпе людей

Свои все дни… его пьянили люди

Он только что работы был лишён

И для него случайная свобода

в пятьдесят лет обедал где-то он

стоя у стойки прямо возле входа

И пил вино стаканом шелестя

Впервые так борщом его заевши

И ложка отнимала у него

вниманье… но отчасти и соседка

Какая-то лет тридцати пяти

Ведь могут быть красивы люди!

Пред тем или во время как идти

кушала супом ветчиной на блюде

Иван Сергеич всколыхнулся весь

На ней была стоклеточная юбка

и бархатный берет что купленный не здесь

в руке ещё какая-то покупка

Возможно там одеколон или духи

Или другие мелкие предметы

А красота её руки!

Такие руки лишь хранят портреты!

Иван Сергеич извинился ей

и предложил пойти гулять по скверу

Она пошла с ним посреди аллей

Имело небо цвет ужасно серый

И голые почти что дерева

пород различных навевали мысли

что люди тоже некая трава

и он сказал ей это после

Всё было хорошо. Она сказала

и где живёт. Не нужно ей ничто

Иван Сергеич предложил ей выпить

хоть был в потёртых шляпе и пальто

И много пораскидывали денег

но их не жаль не жаль

Был первый час. Настал уж понедельник

Она себя завила в шаль

Она сказала что прощайте

И он сказал ей — всё прощай

Навек покинули друг друга

Иван Сергеич тяжко шёл.

«В уменьшенном виде…»

В уменьшенном виде

на зелёной лужайке

дети играют

Несколько умных цветных коров

к ним впотьмах подбегают

Большинство вспотелых глупых пастухов

смеются как дети

А дети убегают от степных коров

кто в шляпе кто в берете

проклиная всё на свете

Света острый белый луч

вдруг от луны отрывается

И блестит речка и гитара кричит

И дети исчезли в кустах забиваются.

«Оставлены дети без присмотра…»

Оставлены дети без присмотра

Заперты дети на железный замок

Дети боятся увидеть чорта

В ночное окно или в двери глазок

Дети российские двое со шлейками

Боречка детский и детский Андрей

Весь стол заполнили лампами трёхлинейками

И не сводят глаз диких с дверей

Вера нормальная в сто привидениев

И в безобразников руки в крови

Детский Андрей улыбается силится

Боречка сильно в слезах уронил