Басенная сатира Хемницера обращена прежде всего против господствующей бюрократической верхушки, В басне «Лев, учредивший совет» Хемницер зло издевается над тупоумием и бездарностью царских вельмож и приближенных. Лев, учреждающий «совет» из «слонов» и «ослов» (поскольку одних «слонов» не хватило), — это едкая насмешка над всякими якобы «конституционными» учреждениями, вроде сената, которые создавались монархами для прикрытия своего неограниченного произвола. Но Хемницер иронизирует не только над львом, но и над его приспешниками. «Совет» задуман был для того, чтобы «ослы» понабрались ума от «слонов», на деле же оказалось нечто совершенно противоположное:
Однако, как совет открылся,
Дела совсем другим порядком потекли:
Ослы слонов с ума свели.
Особо следует остановиться на не печатавшейся при жизни Хемницера басне «Львове путешествие». Эта басня по своему сатирическому замыслу и сюжету предваряет одну из наиболее смелых басен Крылова — «Рыбьи пляски». В ней Хемницер высмеивает и сомнительное «благородство» правителя-льва, проявляющего весьма своеобразную заботу о благополучии своих подданных, и всю бюрократическую систему царящего беззакония и круговой поруки. Его лев считает себя милосердным и благородным правителем потому только, что, сдирая сам кожи с подданных, не дает этого делать своим министрам и правительственным чиновникам:
Один какой-то лев когда-то рассудил
Всё осмотреть свое владенье,
Чтоб видеть свой народ и как они живут.
Лев этот, должно знать, был лучше многих львов —
Не тем чтоб он щадил скотов
И кожи с них не драл. Нет, кто бы ни попался,
Тож спуску не было. Да добрым он считался,
Затем что со зверей хоть сам он кожи драл,
Да обдирать промеж собой не допускал:
Всяк доступ до него имел и защищался.
Хемницер, однако, делает ядовитое замечание по поводу этой этой царской привилегии:
И впрям, пусть лев один уж будет кожи драть,
Когда беды такой не можно миновать.
Природа, говорят, уж будто так хотела
И со зверей других льву кожи драть велела.
В басне «Пес и львы» Хемницер рисует неприглядную картину жизни господствующих верхов:
Пес видит, что у львов коварна жизнь идет:
Ни дружбы меж собой, ни правды львы не знают,
Друг друга с виду льстят, а внутренно терзают...
Пес убегает от львов и, вернувшись домой, рассказывает:
Нет, наказание достаться жить ко львам,
Где каждый час один другого рад убить,
А вся причина та (когда у львов спросить):
Лев всякий хочет львищем быть.
Это резкое осуждение кровожадных нравов вельможных «львов» баснописец также не решился опубликовать.
Хемницер был не только моралистом, но и сатириком, которого остро волновали социальные проблемы. Среди его басен немало откликов на самые жгучие политические вопросы своего времени. Хорошо знавший по личному опыту, что такое война, Хемницер и в своих баснях осуждает войны, подчеркивая, что они не нужны народным массам. В басне «Два льва соседи» (не напечатанной при жизни баснописца) он показывает нелепость войны, затеваемой государями лишь из корыстных и честолюбивых целей:
Два льва, соседи меж собой,
Пошли друг на друга войной,
За что, про что — никто не знает;
Так им хотелось, говорят.
А сверх того, когда лишь только захотят,—
Как у людских царей, случается, бывает, —
Найдут причину не одну,
Чтоб завести войну.
В результате войны один из львов теряет земли, ему принадлежавшие. При победителе, «за новым львом», жизнь «зверей» не изменилась; лев, проигравший войну, снова через некоторое время отвоевывает прежние владения. Каков же результат для народа? Хемницер прямо говорит, что война бессмысленна, кроме бед и разрушений ничего не приносит:
Какую ж пользу лев тот прежний получил,
Что на другого льва войною он ходил?
Родных своих зверей, воюя, потерял,
А этих для себя не впрок завоевал.
Вот какова война: родное потеряй,
А что завоевал, своим не называй
Резко выступал баснописец и против религии Подобно большинству просветителей XVIII века, он был деистом решительно отрицал религиозные предрассудки и обряды. В басне «Народ и идолы» Хемницер выступил с осуждением «жрецов» и религиозных обрядов указывая, что они выдуманы были священнослужителям и для их корыстных целей:
А чтоб обманывать народ,
Жрецов был первый способ тот,
Что разных идолов народу вымышляли:
Везде, где ни был жрец, и идолы бывали…
В басне «Метафизический ученик» Хемницер высмеивает отвлеченное умствование, которое не способно разрешить вопросы, поставленные реальной действительностью. Глупец, изучавший за границей модную метафизическую философию, попадает в яму и, вместо того чтобы оттуда выбраться, предается глубокомысленным философским размышлениям:
Отец с веревкой прибежал.
«Вот, — говорит, — тебе веревка, ухватись
Я потащу тебя; да крепко же держись.
Не оборвись!..»
— «Нет, погоди тащить; скажи мне наперед:
Веревка вещь какая?»
Для Хемницера важно соединение теории и практики, отсутствие разрыва между словом и делом, трезвый практический взгляд на вещи.
Писатель-просветитель, Хемницер неизменно разоблачал гонителей и хулителей науки и просвещения. В басне «Медведь-плясун» он рассказывает о той зависти и недоброжелательности, которыми встречают невежды любое новшество. Столь же язвительно высмеивается невежество и в басне «Попугай».
Но многих баснях Хемницера отчетливо выражены настроения и взгляды демократических слоев тогдашнего общества.
При всех своих иллюзиях баснописец ясно видит пропасть, разделяющую мир бедняков и богачей. В басне «Богач и бедняк» Хемницер с гневом и возмущением говорит о власти денег, унижающей достойнейших людей и возводящей подлых и ничтожных «скотов» на положение господ:
Сей свет таков, что кто богат,
Тот каждому и друг и брат,
Хоть не имей заслуг, ни чина
И будь скотина;
И кто бы ни был ты таков,
Хоть родом будь из конюхов,
Детина будешь как детина;
А бедный, будь хоть из князей,
Хоть разум ангельский имей
И все достоинства достойнейших людей, —
Того почтенья не дождется,
Какое богачу всегда уж воздается
Хемницер неоднократно возвращается к вопросу социального неравенства, несправедливости того общественного порядка, при котором бесчиновные и неимущие труженики обречены на нищету и унижение со стороны богатых и знатных тунеядцев. Эту мысль наиболее последовательно баснописец развивает в басне «Конь верховый», противопоставляя в ней «гордому» «верховому коню» простую труженицу-клячу. Конь важничает и чванится своим убором тем, что всяк ему «дорогу» уступает, на что скромная рабочая ло шадь дает ему справедливую отповедь:
Несносна кляче спесь коня.
«Пошел, хвастун! — ему на это отвечает. —
Оставь с покоем ты меня.
Тебе ль со мной считаться
И мною насмехаться?
Не так бы хвастать ты умел,
Когда бы ты овса моих трудов не ел».
Демократическая мораль этой басни предвосхищает мысль, легшую впоследствии в основу басни Крылова «Листы и корни». Это демократическая позиция, это сатира, острием своим направленная против паразитических верхов, правящих страной, против дворян, помещиков-крепостников, живущих эксплуатацией народных масс. Не будем упрекать Хемницера за недостаточную отчетливость его политической позиции. Во-первых, в басне почти всегда неизбежна известная отвлеченность, широта сатирического адреса, а во-вторых, цензурные опасения заставляли баснописца многое недоговаривать. Просветительские взгляды Хемницера, являясь передовыми и прогрессивными для его времени, были в то же время ограниченны, поскольку все социальные противоречия объяснялись лишь нарушением неизменных законов разума.
Для Хемницера не являлась тайной жестокая несправедливость крепостнических отношений, беспощадная эксплуатация помещиками крепостных крестьян. Не выступая явно против крепостного права, Хемницер тем не менее осудил крепостнические порядки, «волчий» закон помещичьего государства, разорявшего и обрекавшего на нищету основную часть народа. В басне «Волчье рассужденье» он по этому поводу говорит:
Увидя волк, что шерсть пастух с овец стрижет,
«Мне мудрено, — сказал, — и я не понимаю,
Зачем пастух совсем с них кожу не дерет?
Я, например, так я всю кожу с них сдираю,
И то ж в иных дворах господских примечаю,—
Зачем бы и ему не так же поступать?»
Слон, волчье слыша рассужденье,
«Я должен, — говорит, — тебе на то сказать:
Ты судишь так, как волк; а пастухово мненье
Овец своих не убивать.
С тебя, да и с господ иных примеры брать —
Не будет наконец с кого и шерсть снимать».
Прозрачный намек на «господ иных», которые готовы со своих крепостных не только остричь шерсть, но и шкуру содрать, — определенно говорит об антикрепостнической направленности этой басни.
Многие басни Хемницера проникнуты пессимистическим настроением. Их смысл сводится к признанию невозможности изменить существующий порядок и поэтому необходимости подчиниться ему.
В басне «Дурак и тень» Хемницер призывает довольствоваться малым, отказаться от попыток поймать несбыточное «счастье»: