Стемнело, и в комнату через готическое окно вошла луна. Она залила стены рассеянным серебристым светом, добралась до кровати, где покоилась Лаура, и тронула ее сомкнутые веки. Девушка шевельнулась и судорожно поднялась, как манекен. Эдгар сидел на краю постели и смотрел на Лауру томным взглядом, мерцающим в полумраке, но в нем уже не отражалась страсть – она была утолена. Затем он подался вперед, очутился в полосе лунного света и медленно повернул к Лауре свое красивое лицо – сначала в профиль, потом вполоборота и, наконец, в анфас, давая возможность рассмотреть его. Эдгар должен был проверить, что осталось от ее личности после долгих минут пребывания за гранью смерти.
– Попробуй встать, – без предисловий велел он.
Лаура попыталась, но ей это не удалось – она свесила ноги с кровати и выжидающе посмотрела на Эдгара пустыми глазами.
– Хорошо, – печально вздохнул он. – А теперь постарайся дотронуться до кончика носа. Одной рукой и другой.
Лаура выполнила его приказание, а затем рывком встала на ноги. Она ощущала странную скованность во всем теле, невесомую слабость и какую-то затуманенность сознания, как во сне. Голова закружилась, живот скрутило болезненным спазмом, и девушка зажала руками рот, беспомощно глядя на Эдгара. Он все понял и показал:
– Ванная там.
Лаура вбежала туда на негнущихся ногах, захлопнула за собой дверь, и ее вырвало всем съеденным и выпитым накануне. Какое-то время она стояла на коленях, опустошенная, прижавшись лбом к холодному краю ванны, и постепенно к ней возвратилась ясность разума. К ее удивлению, в замке помимо ванной оказался водопровод и даже раковина с краном. Лаура умылась, прополоскала рот и вернулась в спальню со словами:
– Какой явственный сон.
– Быть может, потому, что это и не сон вовсе? – ответил Эдгар и с облегчением улыбнулся. – С пробуждением, Белоснежка.
Лаура медленно оглядела замковую комнату с камином, большую кровать с резными столбиками, стрельчатое окно и самого Эдгара в призрачном свете луны. Сегодня он облачился во все черное: старинный шелковый камзол из прошлых веков, и даже рубашка с пышным жабо была черная.
– Я бывала здесь раньше, – задумчиво проронила Лаура.
– Да, только во сне. Теперь ты вступила в вечность, прелесть моя. Ты больше не человек.
– Как это? – глупо спросила она.
– Ты мертвая, разве не чувствуешь?
Эдгар сел рядом, взял ее руку и повернул ладонью вверх. Рука Лауры казалась неживой, вены не отливали оттенками синего и зеленого, а были полыми. Запястье пересекала аккуратная ниточка шрама.
– Отныне все жизненные силы у тебя – заемные, – пояснил Эдгар. – Ты не будешь стареть и никогда не умрешь. Точнее, убить тебя можно, но это очень непросто. Ты вампир, душа моя.
Она поверила Эдгару сразу и безоговорочно, возможно, потому, что он исподволь готовил к этому Лауру всю ее короткую жизнь.
– Что же мне теперь делать? – пробормотала девушка в растерянности, чувствуя свое бессилие и абсолютную безысходность ситуации, в которой оказалась.
Эдгар пожал ее холодные пальцы, в глазах его призывно засиял свет луны, а по губам скользнула улыбка падшего ангела, манящего в бездны запретных наслаждений.
– Следуй за мной и слушайся во всем, Лаура, – изрек он повелительным и в то же время завораживающим голосом. – Я позабочусь о тебе и подарю целый мир. Ты станешь сильной, неуязвимой и никогда больше не почувствуешь боли. Никто на этом свете не сравнится с тобой. Тебе понравится, обещаю. Я научу тебя жить, покажу настоящую жизнь.
В тот момент Лаура не могла и не хотела противиться многообещающему очарованию Эдгара. Она находилась полностью под его влиянием, словно пребывая в дурманном сне, и в душе не шевельнулось даже намека на протест. Непривычное европейское звучание ее имени, с ударением на первый слог, смутно отозвалось в памяти Лауры. Она точно слышала, как он звал ее этим именем, но не могла вспомнить, когда это было.
– Мне нравится, как ты меня называешь, – сказала она Эдгару, когда он вел ее за руку по коридору, и сумрачно улыбнулась, – по-моему, это красиво.
Они вышли из замка на край скалы, где была выложена камнями смотровая площадка, которая наверняка понравилась бы туристам. Внизу простиралось озеро, над ним клубился густой туман, а чуть в стороне белел силуэт «Магдалы».
Лаура, осознав намерения Эдгара, пугливо попятилась от края.
– Подожди, я боюсь высоты.
– Отныне и вовек ты не должна ничего бояться, – ласково возразил ей Эдгар. – Со временем ты сможешь сама подниматься в воздух и даже летать, когда захочешь. Если боишься, закрой глаза. У нас слишком мало времени, чтобы ходить пешком.
Лаура зажмурилась, обняла его за шею, и их ноги оторвались от земли. Эдгар крепко держал свою ношу, его руки источали тепло, а от камзола веяло изысканным, чуть старомодным ароматом жасмина. Близость Эдгара волновала Лауру, она положила голову ему на плечо и поневоле доверилась своему учителю. Постепенно тело расслабилось в его надежных объятиях, и Лаура осмелилась открыть глаза. Ощущение полета поневоле захватило ее, стоило лишь забыть, что под ногами пустота. Полная луна сияла над ними, а внизу серебрилось озеро, на глади которого сквозь туман Лаура различила белые лилии и желтые кувшинки – ее зрение стало острее.
Наконец они мягко опустились на траву во дворе «Магдалы», где все осталось неизменным: так же цвела черемуха, трепетали занавески, и дверь в комнату Лауры была по-прежнему заперта изнутри. За минувший день девушки даже не хватились.
– Мне снова придется лезть через подоконник? – наивно спросила она и покосилась на окна.
– Не сейчас, – ответил Эдгар, – нам наверх.
В комнату Лауры был отдельный вход, а в две верхние вела неосвещенная лестница. Они бесшумно поднялись на третий этаж и вошли в комнату Мариэдит. Та спала на боку, повернувшись лицом к двери, темные волосы рассыпались по белой подушке. Эдгар неслышным шагом приблизился к ней, нажал на сонную артерию на шее и обернулся к Лауре.
– А вот теперь мы подошли к главному, моя дорогая. Тебе придется умертвить эту девушку, вобрать в себя ее жизнь. Выпей ее кровь, не всю – столько нам не требуется. Ты почувствуешь, когда сердце жертвы начнет останавливаться, тогда прекращай. Не волнуйся, она не проснется.
Мысль о том, что ей придется подойти к Мариэдит и выпить кровь девушки, не сделавшей ей ничего плохого, такой же, как она сама, показалась Лауре невыносимой.
– Нет, я не смогу, – прошептала она, вжавшись в стену и в ужасе переводя взгляд с Мариэдит на Эдгара, – я никогда не смогу этого сделать.
Лаура слышала ритмичное биение крови в теле Мариэдит, и это разжигало в ней жгучую, нестерпимую жажду. Грудь судорожно вздымалась, сердце билось болезненными толчками и чуть не выпрыгивало через горло. Видя ее колебания, Эдгар подошел к Лауре и порывисто сжал бескровные руки.
– Послушай меня. Если ты не сделаешь этого, наутро умрешь. Сейчас ты чиста, как пустой сосуд, это наполнит тебя новой жизнью. К утру силы иссякнут, и ты станешь холодным трупом. Ты можешь точно так же умереть и не проснуться.
Лаура попыталась заплакать, но слез у нее не было ни капли, вместо этого пришлось отчаянно замотать головой.
– Нет, ни за что! Я не могу! Пожалуйста, не заставляй меня!
– Хорошо, – зловеще проговорил Эдгар.
Он отвернулся и снова подошел к кровати, извлек нож и молниеносно сделал небольшой надрез на шее Мариэдит. Лаура тихо вскрикнула, но не смогла отвести взгляда. А Эдгар припал к ране, затем развернулся и резко схватил Лауру, впечатав в стену. Она не сразу разгадала его замысел, когда он прижался к ней всем телом и впился в уста. Губы Эдгара были бархатисто мягкими, но неумолимыми. Лаура почувствовала себя беспомощной, связанной темнотой его близости, и принялась вырываться изо всех своих слабых сил, но было поздно. В растерянности девушка приоткрыла рот и вкусила крови в этом поцелуе, обволакивающем, как тягучий мед. Теплая кровь хлынула из уст Эдгара в горло Лауры, пьяняще сладкая и живительная, она обжигала, лишая возможности дышать. Эдгар продолжал целовать ее властно и безжалостно, подчиняя своей воле. Дыхание прервалось, и Лауре показалось, что она умирает, неуклонно соскальзывает в кровавую бездну, а ее душу засасывает непроглядный мрак. Не таким она представляла свой первый поцелуй, однако он произвел магическое действие, на что и рассчитывал Эдгар. Он отпустил Лауру и безучастно сел в кресло, сливаясь с тьмой. И наблюдал за ее терзаниями с отстраненным любопытством, как будто смотрел интересный фильм с предсказуемым финалом.
Ноги у Лауры подкосились, она обессиленно сползла вдоль стены и скорчилась на полу, зажав рот ладошкой. Маленький надрез на шее у Мариэдит манил алой улыбкой, и Лаура не смогла устоять. Бесплодная борьба девушки с новообретенной сущностью продолжалась всего несколько минут. Лаура почувствовала, как кровь проникла в нее, захватила все существо, и ей не хотелось терять это сладостное ощущение. Вкусив эликсира жизни, Лаура уже не могла остановиться и кинулась к кровати.
Тела двух девушек переплелись, их волосы, темные и светлые, спутались. Лаура с наслаждением тянула кровь из раны, ощущая, как наполняются ее собственные вены, как все быстрее бежит по ним животворящая влага. Почувствовав, как прерывается сердцебиение жертвы, Лаура отпрянула к противоположной стене, глядя на умирающую расширенными зрачками. И удивилась: рана на шее у Мариэдит стала практически незаметной, как простая царапина.
Безмолвный зритель с явным облегчением улыбнулся, подошел к Лауре и обнял.
– Вот и все, – прошептал он, успокаивающе гладя ее по спине, – это ведь просто, не правда ли? Теперь у нас все будет хорошо, моя храбрая девочка. Ты не виновата. Не пытайся сейчас что-то решить и предугадать. Бесполезно стремиться к раскаянию. Твоей вины, Лаура, нет даже в том, что ты появилась на свет.
Она на миг затихла в его убаюкивающих объятиях и обреченно спросила:
– И что теперь?