— Я так и подумал.
— В деревне нас, девушек-звероловок, тридцать семь. И почти каждый день мы охотимся, чтобы люминесценты, Средние и Гасящие просто могли жить. А еще Ядра — неиссякаемый источник прибыли, но об этом мы поговорим как-нибудь потом.
Мияко встала и посмотрела на дверь с явным желанием поскорее закончить беседу.
— Надеюсь, я более-менее тебя удовлетворила? В плане вопросов-ответов?
— Есть еще парочка.
Девушка сделала одобрительный жест: «Валяй!»
— Ты упомянула про какой-то биом… Что я умер в своем биоме и попал в ваш. Биом — что это вообще такое?
— О-о, эта тема для отдельного разговора! И ее мы коснемся как-нибудь в следующий раз!
Ру кивнул, соглашаясь с этим вариантом.
— Тогда последний вопрос. — Он указал в угол, где стоял меч. — Как вот этот меч-револьвер…
— Увертюр, — подсказала Мияко.
— Увертюр? Хм, ладно… Как увертюр держится на спине?
Девушка загадочно подмигнула:
— Магия!
И, хихикнув, быстро вышла из комнаты.
— Отдыхай до вечера, Ру! Чуть позже отец принесет тебе рыбную похлебку и тушеную рыбу!
С этими словами Мияко закрыла дверь и щелкнула замком, оставив Ру в недоуменном одиночестве.
Глава 4
На улице темнело.
Ру, проведя весь день в своем «номере», не знал, чем бы еще себя занять. За это время он успел шагами измерить комнатку вдоль и поперек, помахаться увертюром с воображаемыми противниками, устать от «махания» и немного подремать на жесткой кровати, а также поглазеть в окно, которое выходило на деревенскую площадь, на уже виденный им чуть ранее циферблат солнечных часов. Но сколько сейчас времени, Ру сказать не мог — из-за закрывших небо туч часы не «работали».
Спустя два или три часы своего заточения, он попробовал было стучать в запертую дверь: сначала — будто молотом — основанием кулака, затем каблуком снятого ботинка, под конец — рукояткой увертюра. При этом в голове, в такт ударам, крутилась странная и до боли знакомая фраза: «Сво-бо-ду по-пу-га-ю!» Но к попугаю — в лице парня — так никто и не пришел.
Тогда он, от нечего делать, начал сочинять планы побега. Но первый и единственный придуманный им вариант — разбить стекло и выбраться в окно — пришлось «свернуть» еще на стадии планирования — снаружи было слишком высоко.
Осознав всю тщетность бытия, Ру в конце концов решил, что нет смысла дергаться и тратить нервы и силы. Рано или поздно его все равно выпустят. Должны выпустить! Надо просто немного подождать…
Найдя на подоконнике старую потрепанную книгу с тремя выцветшими чародеями на обложке и любопытным названием — «Маги неоновой эры», Ру лег на кровать и, слушая, как в животе завывает булькающий Боб Марли, попробовал погрузиться в чтение.
Боб Марли…
Страница 5
Парень не мог вспомнить, кто такой этот Боб, но его имя настойчиво стучало в голове, как чуть ранее — «попугай».
— Хоть бы покормили, нелюди, — стараясь не думать о том, что красотка Мияко бросила его тут на голодную смерть, время от времени недовольно приговаривал Ру. — Отец принесет тебе рыбную похлебку и тушеную рыбу! Ага, принес.
Впрочем, у одиночества тоже были свои плюсы. Сколько всяких мыслей, отвлекаясь от скучнейших «Магов», он перемыслил! Сколько разных дум, вспоминая события сегодняшнего утра и разговоры с Тэкуми и Мияко, передумал. И все больше и больше убеждался, что не верит в происходящее. Что не должно быть все именно так! Что он, Ру — чужеродный орган, больной аппендикс в этом странном организме под названием Кривой Мир…
Наконец, когда за окном стало стремительно темнеть, а низкорослый фонарщик, вооруженный длинной лестницей, начал зажигать уличные фонари, что стояли по периметру площади, за дверью послышались неторопливые шаги.
«Освободитель» остановился возле двери и щелкнул замком. Чуть слышно скрипнули петли.
К этому моменту терпение голодного и злого Ру окончательно иссякло, он чувствовал, что готов в любой момент сорваться на своего «спасителя», будь-то Мияко, Тэкуми или кто-то еще. Особенно, если «Тэкуми или кто-то еще»! На девушку ему кричать все-таки не хотелось…
— Ру!
Парень, демонстративно отвернувшись от двери, застыл возле окна, гневно сжимая кулаки. На свое имя, произнесенное Майкой, он отреагировал недовольным сопением.
— Ру!
— Чего тебе? — сердито сверкнув глазами, через плечо бросил он.
— Ну же, Ру, не дуйся, мне правда жаль, что так получилось. Я весь день была занята, а отец… Отец работал и… забыл про тебя, представляешь? — хихикнула Мияко.
Позади послышались тихие шаги, и затылок «пленника» обдало горячее дыхание, от которого по спине парня побежали мурашки — девушка была совсем рядом.
— А я тебе покушать принесла.
Ру обернулся — Мияко, примирительно улыбаясь, держала в руках тарелку с крупными кусками тушеного рыбного филе и разноцветными овощами. Девушка, что неудивительно, переоделась в домашнее, а волосы распустила по плечам. Сейчас она была в тонком, коротком, полупрозрачном халатике, который почти не мешал лицезреть ни ее вздымающуюся грудь в белом кружевном белье, ни — когда Мияко повернулась к столику, чтобы поставить тарелку — ее округлую попку в маленьких трусиках, которые были похоже скорее на тряпочку с парой веревочек, чем на трусики.
Любопытное бельишко… Явно предназначенное для того, чтобы подразнить парня!
— Ладно, я тебя прощаю, — невольно сглотнув от увиденной картины, смилостивился он и, опустившись на стул, принялся жадно поглощать пищу. Проговорил с набитым ртом: — Но давай договоримся, что впредь ты не будешь запирать меня, как какую-то домашнюю скотину в стойле! Честное слово, еще немного, и я точно вынес бы дверь с петель! — Он грозно погрозил кулаком отражению двери в оконном стекле. — Мечом!
— Хорошо, Высокий Ру, обещаю — такого больше не повторится. Ведь твое слово — закон. — Мияко, присев рядом на корточки, игриво улыбалась, глядя на парня поверх тарелки. — Давай быстрее, а то опоздаем на ритуал.
— Что за ритуал? Жертвоприношение? — усмехнулся он, но тут же осекся, а от холодного взгляда девушки по коже побежали мурашки.
Неужели он попал в точку? А самое главное: кого будут приносить в жертву? Уж не его ли самого⁈
— Увидишь, — подмигнула девушка и, видя, что гость наконец-то доел, схватила его за руку и потащила сначала к двери, а затем и к лестнице. — Уверяю, впечатления будут незабываемые!
Судя по голосу, она все же вела его не на заклание. Это парня немного успокоило.
— Мияко, так куда мы идем? — со спины любуясь длинными стройными ножками, уточнил он.
— Не Мияко, а Майка, — обернувшись, поправила она, — так привычнее. Или Мия, но так меня уже давно никто не называл. А идем мы… вниз.
Словно в подтверждение своих слов она первой ступила на лестницу и побежала по ступенькам.
— Ты же хотел узнать, почему девушек называют Гасящими⁈ — донесся ее голос с первого этажа.
Ру, стараясь не навернуться на крутых ступеньках, закивал, но быстро понял, что Мияко его не видит:
— Хотел.
— Вот сейчас и узнаешь.
Пока он спускался по лестнице, в голову вновь полезли мрачные мысли, что сейчас он все-таки станет свидетелем ритуального сожжения самого себя! А Мияко-Майка в конце просто потушит водичкой его обгоревшее обезображенное тело. По крайней мере какая-никакая логика в подобных рассуждениях была…
Помотав головой, Ру отогнал идиотские мысли и, сделав последний шаг, сошел с нижней ступеньки.
На первом этаже было темно — лампы-светильники, что стояли на торговом прилавке и по углам комнаты, оказались потушены, а льющийся из окон свет луны не мог рассеять вечерний сумрак.
— Бу! — вынырнув из-за спины, попробовала напугать парня Мияко. Видя, что у нее не получилось, она быстрым шагом направилась к закрытой двери, которая находилась за прилавком. — Надо поторопиться, иначе ритуал люминесцентов начнется без нас.
Ру поспешил следом. Еще утром, видя эту дверь, он предположил, что за ней находятся либо подсобные помещения, либо склад. Но он ошибся — за дверью происходило явно что-то любопытное. Чем ближе он подходил к двери, тем отчетливее слышал доносившееся из-за нее тихое пение, больше похожее на скулеж стаи дворняг.
— Проходи, — чуть приоткрыв дверь, прошептала Мияко и посторонилась, пропуская Ру вперед. — Ритуал уже начался, но, поверь, ты не пропустил ничего интересного.
Ру переступил через порог.
В довольно большой, но пустой комнате без окон, полукругом, на полу, сложив под себя ноги, сидели полуобнаженные девушки. Пять молоденьких грудастых незнакомок в мини-бикини, прикрыв глаза и взявшись за руки, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, образовали своеобразные «завывающий» хор-полумесяц.
Мияко закрыла дверь на ключ и, обойдя застывшего на полушаге Ру, уселась с краю «ночного светила».
Слева, из угла, раздался сдавленный стон. Парень повернулся на звук — спиной к нему, царапая ногтями стену, безуспешно пыталась забраться под потолок обнаженная мужская фигура.
— Тэкуми⁈
Алхимик вздрогнул и резко обернулся. В его глазе отразилось пламя расставленных по комнате свечей. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо слов смог выдавить из себя лишь уже слышанный парнем стон.
Тряся причиндалами и косясь на Ру, мимо него на четвереньках неуклюже пробежал еще один люминесцент, который тут же прижался к стене в попытках залезть на нее.
Все это было странно… Ру огляделся, и брови его удивленно поползли вверх — по трем углам, забившись в них, словно дикие зверьки, сидели люминесценты. Ру мысленно посчитал их — шестеро, включая алхимика. Столько же, сколько и Гасящих. Совпадение?..
— Что здесь происходит?
Гасящие, прекратив петь, расцепили ладони и недовольно смолкли, а Мияко показала пальцем в свободный угол: «Иди туда!»
Пожав плечами, Ру последовал совету.
Но дойти до угла он не успел.
Тэкуми вдруг заскрежетал, будто огромный кузнечик. Плюхнувшись на задницу и подняв перед собой руки, он задрал голову.