Они запрыгнули на борт корабля Дженнера и отчалили. Команда бормотала молитвы и благодарила Отца Мира за то, что резня их миновала. Весла равномерно скрипели, корабль плавно уходил в море, минуя лодки налетчиков. Скара плюхнулась посреди груза. Вина медленно превращалась в печаль, пока она смотрела, как пламя забирает прекрасный замок короля Финна и всю ее прошлую жизнь. Огромный, покрытый резьбой фронтон чернел на фоне огня, а потом упал в фонтане кружащихся искр.
Пожар, в котором сгорало все, что она знала, постепенно уменьшался в темной дали, и Йельтофт стал лишь пятнышком пламени. Захлопала парусина, когда Дженнер приказал кораблю повернуть на север, в сторону Гетланда. Скара стояла и смотрела назад, в прошлое, и слезы начали высыхать на ее лице, когда печаль начала замерзать в холодную, суровую, железную тяжесть ярости.
— Я увижу Тровенланд свободным, – прошептала она, сжимая кулаки. – И замок моего деда, отстроенный заново. И труп Светлого Иллинга, брошенный воронам.
— Пока давайте сосредоточимся на том, чтобы вы остались живы, принцесса. – Дженнер снял невольничий ошейник с ее шеи, а затем укрыл своим плащом ее дрожащие плечи.
Она посмотрела на него, мягко потирая отметины, оставленные серебряной проволокой.
— Я неверно о вас судила, Синий Дженнер.
— Ваше суждение близко к истине. Я делал вещи намного хуже, чем вы могли бы представить.
— Тогда зачем рисковать своей жизнью ради меня?
Казалось, он некоторое время размышлял, почесывая подбородок. Потом пожал плечами.
— Потому что нельзя изменить вчерашний день. Только завтрашний. – Он что-то сунул ей в руку. Браслет Байла, и рубин кроваво блестел в лунном свете. – Полагаю, это ваше.
Никакого мира
— Когда они придут?
Отец Ярви сидел у дерева, скрестив ноги, с древней книгой на коленях. Могло показаться, что он и вовсе спит, если бы его глаза под прикрытыми веками не вздрагивали, следя за строчками.
— Колл, я министр, – пробормотал он, – а не провидец.
Колл хмуро посмотрел на приношения на поляне. Обезглавленные птицы, осушенные кувшины из-под эля и связки костей, покачивающиеся на веревке. С веток, на которых были вырезаны руны, головами вниз свисали собака, корова, четыре овцы. Около их перерезанных глоток жужжали мухи.
Там висел и человек. Невольник, судя по натертым отметинам на шее. На его спине было грубо выведено кольцо рун, костяшки его пальцев задевали залитую кровью землю. Прекрасная жертва Тому Кто Взращивает Семя от какой-то богатой женщины, страстно желающей ребенка.
Колл не слишком жаловал священные места. Здесь ему всегда казалось, что за ним наблюдают. Ему нравилось считать себя честным, но секреты есть у каждого. У каждого есть сомнения.
— Что за книга? – спросил он.
— Трактат об эльфийских реликвиях, написанный двести лет назад Сестрой Слодд из Рирскофта.
— Запретное знание?
— Из тех времен, когда Министерство занималось сбором мудрости, а не ее запретами.
— Контролировать можно лишь то, что известно, – пробормотал Колл.
— И любое знание, как и любая власть, может быть опасным не в тех руках. Имеет значение лишь то, как его используют. – Отец Ярви лизнул кончик скрюченного пальца своей иссохшей левой руки и перевернул им страницу.
Колл хмуро посмотрел на тихий лес.
— Зачем мы пришли так рано?
— Битву обычно выигрывает тот, кто приходит первым.
— Я думал, мы пришли говорить о мире?
— Разговоры о мире – это и есть поле битвы министра.
Колл выдохнул, зашлепав губами, затем влез на пенек на краю поляны, подальше от приношений, достал нож и ясеневую болванку, которую уже грубо обработал. Та Кто Бьет по Наковальне, высоко поднявшая молот. Подарок для Рин, когда он вернется в Торлби. Если вернется, а не кончит тем, что останется висеть на дереве на этой поляне. Он снова зашлепал губами.
— Боги щедро одарили тебя, – прошелестел Отец Ярви, не поднимая глаз от книги. – Ловкие руки и острый ум. Симпатичная копна светлых волос. Немного избыточное чувство юмора. Но хочешь ли ты быть великим министром и стоять подле королей?
Колл сглотнул.
— Вы знаете, что хочу, Отец Ярви. Больше всего на свете.
— Тогда тебе нужно многому научиться, и в первую очередь терпению. Направь мотылька своего разума на свет знания, и однажды ты сможешь изменить мир, как и хотела твоя мать.
Колл дернулся к ремешку на шее и почувствовал, как под рубашкой стукнули привязанные на нем гирьки. Гирьки, что носила его мать Сафрит, когда была шкипером, которой доверяли, поскольку она взвешивала честно. Будь храбрым, Колл. Будь настолько хорошим человеком, насколько сможешь.
— Боги, я все еще по ней скучаю, – пробормотал он.
— Я тоже. А теперь успокойся и следи за тем, что я делаю.
Колл отпустил гирьки.
— Мой взгляд прикован к вам, Отец Ярви.
— Закрой глаза. – Министр захлопнул книгу и встал, смахивая со спины засохшие листья. – И слушай.
Из леса послышался звук приближающихся шагов. Колл убрал заготовку, но нож оставил, спрятав в рукав. Хорошо подобранные слова могут решить большинство проблем, но для улаживания остальных, по опыту Колла, прекрасно подходила хорошо заточенная сталь.
Из-за деревьев вышла женщина в черной одежде министра. Ее огненно-рыжие волосы были сбриты по бокам, а оставшиеся зачесаны с жиром в шипастый плавник. Вокруг ушей были вытатуированы руны. Ее лицо было суровым, и суровости добавляли мышцы челюсти, которые напрягались оттого, что она жевала кору сонного дерева. В уголках ее губ виднелись фиолетовые пятна.
— Вы рано, Мать Эдвин.
— Не так рано, как вы, Отец Ярви.
— Мать Гандринг учила меня, что невежливо приходить на встречу вторым.
— Тогда, надеюсь, вы простите мне мою грубость.
— Это зависит от слов, которые вы принесли от Праматери Вексен.
Мать Эдвин вздернула подбородок.
— Ваш господин, король Утил, и его союзник Гром-гил-Горм нарушили клятвы, данные Верховному Королю. Они оттолкнули протянутую им руку дружбы и обнажили против него мечи.
— Его рука дружбы была слишком тяжела для нас, – сказал Ярви. – Эти два года с тех пор, как мы ее стряхнули, нам дышалось намного легче. Два года, и Верховный Король не завоевывал городов, не побеждал в сражениях…
— А в каких битвах сражались Утил и Горм? Если не считать тех, что они ежедневно проводят между собой? – Эдвин сплюнула сок уголком рта, и Колл беспокойно потеребил распустившуюся нитку на рукаве. Тут она попала в точку. – Вам везло, Отец Ярви, поскольку взор Верховного Короля был направлен на Нижеземье. На восстание, к которому, как я слышала, вы приложили руку.
Ярви невинно моргнул.
— Как я могу поднять народ на восстание, находясь за сотни миль оттуда? Разве я волшебник?
— Некоторые так говорят, но сейчас уже ни магия, ни удача, ни хитроумие ничего не изменят. Восстание подавлено. Светлый Иллинг сразился в поединках с тремя сыновьями Хокона и сразил их одного за другим. В мастерстве владением мечом ему нет равных.
Отец Ярви уставился на единственный ноготь своей иссохшей руки, словно хотел проверить, насколько хорошо тот выглядит.
— Король Утил, возможно, не согласился бы. Он победил бы всех троих братьев за раз.
Мать Эдвин проигнорировала его хвастовство.
— Светлый Иллинг – человек нового типа, с новыми подходами. Он разит клятвопреступников мечом, а его Спутники сжигают их замки вместе с семьями.
— Сжигают семьи. – Колл сглотнул. – Вот это прогресс.
— Возможно, вы не слышали, что сделал Светлый Иллинг потом?
— Я слышал, он отличный танцор, – сказал Колл. – Станцевал?
— О да. Через пролив в Йельтофт, где нанес визит вероломному королю Финну.
Все замолчали, и только ветер шелестел листьями, заставляя приношения поскрипывать, отчего у Колла по спине побежали мурашки. Жующая Мать Эдвин тихо причмокнула, улыбнувшись.
— Ага. Об этом ваш шут остроту придумать не может. Йельтофт в руинах, замок короля Финна в золе, а его воины рассеяны по ветру.
Ярви слегка нахмурился.
— А сам король?
— По другую сторону Последней Двери, вместе со своим министром. Их смерть стала неизбежной в тот миг, как вы заманили их в свой маленький союз обреченных.
— На поле битвы, – пробормотал Отец Ярви, – нет правил. В самом деле, новые подходы.
— Светлый Иллинг уже предает огню Тровенланд, готовя путь для армии Верховного Короля. В этой армии воинов больше, чем песчинок на берегу. Величайшая армия с тех пор, как эльфы пошли войной на Бога. К середине лета они будут у ворот Торлби.
— Будущее – это земля, покрытая туманом, Мать Эдвин. Оно еще может всех нас удивить.
— Не надо быть пророком, чтобы увидеть, что грядет. – Она вытащила и развернула свиток, бумага была густо исчерчена рунами. – Праматерь Вексен наречет вас с королевой Лаитлин колдунами и предателями. Министерство объявит эти ее бумажные деньги эльфийской магией, а тех, кто их использует, – изгоями вне закона.
Колл вздрогнул, услышав хруст ветки в кустах.
— Вас сотрут с лица земли, а так же Утила и Горма и всех, кто стоит за них.
В этот миг появились люди. Из Ютмарка, судя по их квадратным пряжкам и длинным щитам. Колл насчитал шестерых, услышал по меньшей мере двоих позади и заставил себя не обернуться.
— Обнаженные мечи? – спросил Отец Ярви. – На священной земле Отца Мира?
— Мы молимся Единому Богу, – прорычал их капитан – воин с украшенным золотом шлемом. – Для нас это просто грязь.
Держа вспотевшую руку на рукояти спрятанного ножа, Колл посмотрел на суровые лица и на суровые клинки, направленные на него.
— Довольно неприятная ситуация, – пропищал он.
Мать Эдвин уронила свиток.
— Но даже сейчас, даже после всех ваших интриг и предательств, Праматерь Вексен готова предложить мир. – Пестрая тень упала на ее лицо, когда она подняла глаза к небесам. – Единый Бог поистине всепрощающий.