Эллис сунул указательный палец в разрез. Пакс ерзал и сучил ногами, будто под ним загорелась земля. Снова потекла кровь. Несколько ручейков побежали вниз по руке и скатились с тыльной стороны ладони в землю, будто маленькие корешки. Пальцы зарылись в перегной, сжимаясь в кулак. Эллис чувствовал дрожь Пакса, слышал срывающиеся вздохи и уже не понимал, кому они принадлежат.
Где-то неподалеку поднялся переполох, и ночные джунгли огласились звонкими воплями.
— Нас нашли, — выдавил Пакс, хватая воздух ртом.
Эллис не обратил внимания на шум. В ту минуту на него мог вползти здоровенный удав — Эллис бы все равно не пошевелился. Запустив палец в разрез на плече Пакса, он сосредоточенно искал чип, ощупывая сухожилия, и… да, точно, это была кость. Через некоторое время Эллис успел отчаяться, как вдруг наткнулся на что-то твердое. Тонкая пластина, размером с монетку. Пришлось опять сунуть в рану нож. Главное — не отвлекаться на судорожные вздохи и инстинктивные подергивания. Чем дольше он возится, тем сильнее страдает Пакс.
Осталось совсем чуть-чуть. Если бы под рукой оказался пинцет, Эллис бы выдернул этот треклятый чип одним махом. Но выбора не было. Эллис сделал второй надрез, крест-накрест, чтобы подцепить пластину двумя пальцами. Пакс откинул голову, стукнувшись затылком о древесный ствол: шляпа съехала назад, глаза зажмурены, губы сжаты, трясется как осиновый лист. Тут Эллис наконец-то нашарил чип, зажал скользкий диск кончиками пальцев и дернул. Раздался мерзкий хлюпающий звук. Пакс закричал.
— Попался! — торжествующе выдохнул Эллис.
Отложил чип в сторону и достал аптечку. Вскрыв упаковку со стерильной повязкой, он крепко перебинтовал Паксу плечо, а потом закрепил все пластырем для надежности.
Из темноты доносился треск веток.
Щеки у Пакса были мокрые.
— Они слышали мои крики. Надо уходить.
— Подожди, — пробормотал Эллис. — Если кинуть чип в портал, то они решат, что это был ты?
Пакс кивнул.
— Вбей координаты какой-нибудь неизвестной дыры.
Окровавленным тесаком Эллис срезал кусок коры и примотал к нему чип. Пока он возился со скотчем, Пакс одной рукой настроил порт-колл. Через новый портал был виден только участок звездного неба. Эллис размахнулся посильнее и швырнул чип прямо в звездную темноту. Пакс снова принялся вбивать координаты, а Эллис быстро запихал вещи обратно в рюкзак, не забыв про сюртук и рубашку.
Откуда-то слева доносился шум: их преследователи прорубали себе дорогу сквозь густой подлесок. Эллис заметил отсветы фонарей. Растревоженные обитатели джунглей оглашали ночь пронзительными воплями.
Наконец, рядом с ними открылся портал, ведущий в такой же ночной лес. Эллис забросил рюкзак на плечо, подхватил Пакса, и они, шатаясь, шагнули на другую сторону.
Глава восьмая. В другое время, в другом месте
Солнце уже поднялось над горизонтом, но Пакс все еще спал.
Эллис сидел на вершине холма, совсем недалеко от того места, где прошло его первое утро в Полом мире. Он снова оказался в Дирборне, в Мичигане, а где-то чуть южнее находился музей Гринфилд-Виллидж. Новый рассвет отличался от восхода ложного солнца только тем, что его лучи грели. Правда, после красот Полого мира настоящий восход казался Эллису блеклым и скучноватым, как ванильное мороженое после шоколадного пломбира с хрустящим печеньем и арахисовым маслом.
В то первое утро Эллиса охватило уныние: все потеряно, ему предстоит умереть в одиночестве. Перед ним простирался новый мир, но разделить его было не с кем. Он посмотрел на Пакса — тот спал, подложив под голову рюкзак и укрывшись своим сюртуком. Эллис решил проверить повязку — он уже менял промокшие бинты и постарался отшвырнуть их подальше, за деревья. Запах крови мог привлечь животных. Им только медведя и не хватало.
Новая повязка была чистой.
Прошлой ночью, когда Эллис сменил бинты, посредник неожиданно уснул прямо у него на руках. Эллис решил, что тот отключился от потери крови, запаниковал и тут же принялся его будить. Однако Пакс сказал, что все в порядке.
— Я просто устал. И мне так хорошо тут лежать… — Он стиснул руку Эллиса. — Мне давно не было так спокойно…
Пакс снова задремал, а Эллис все думал над его словами. Разве покой и счастье длятся подолгу? Он не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал беззаботную легкую радость. Те мгновения затерялись в туманной юности, а может, их и не было вовсе. Если уж говорить начистоту, в детстве он постоянно чего-то боялся и страдал от вечных «нельзя». Фотографии со временем желтели, а воспоминания покрывались розовой пеленой ностальгии. Детство закончилось очень давно.
Утопая в вязком болоте рутины, вырываясь из череды катастроф, человечество сумело выжить благодаря мимолетным проблескам счастья. Эллис задумался: сможет ли он обрести его снова? Или эта, в общем-то, заурядная мечта навсегда ускользнула сквозь пальцы? Той ночью в безмятежной тишине, с мирно спящим Паксом под боком, ему тоже выпало несколько спокойных минут, чтобы перевести дух.
Начало светать, а Эллис все еще раздумывал о словах Пакса… что бы они ни значили.
— Доброе утро! — сказал он, заметив, что Пакс открыл глаза.
Посредник поежился.
— Проголодался? Завтракать будешь?
— Ты прихватил с собой созидатель? — Пакс зевнул, сражаясь с пуговицами на рубашке.
— Нет. Только старомодные консервы.
Эллис вытащил банку и поднял ее повыше, на свет. В рюкзаке этикетка потерлась и исцарапалась, но на ней все еще можно было разобрать картинку с аппетитно дымящейся миской.
— Двухтысячелетняя говядина. Пальчики оближешь.
Пакс окинул банку недоверчивым взглядом.
— А это вкусно?
— В зависимости от того, насколько ты голодный. Как себя чувствуешь?
Тот поморщился.
— Будто меня изрубили мечом. Где ты взял такой нож?
— В Интернете.
Усевшись и критически оглядев повязку, Пакс начал одеваться.
— Я читал про Интернет. Изобретение информационной эпохи, да? Революционный прорыв, вроде парового двигателя и электричества. Многие ссылаются на него, когда обсуждают проект «Рой». Мол, принцип один и тот же, поэтому бояться нечего. Правда, без преувеличений не обходится: одни твердят, что проект «Рой» несет только благо, как Интернет, а другие — что он страшнее Великой бури.
Банка с говядиной перекочевала в руки Пакса. Посредник внимательно изучал надписи, пока Эллис искал консервный нож. Главное, чтобы он не остался в машине времени… или в гараже.
— А что это за проект такой?
Пакс расправил порванную этикетку и с сомнением посмотрел на рисунок.
— Новая разработка ИСВ. Следующий этап эволюции. — На мгновение Пакс задумался. — Интернет объединял людей с помощью машин и проводов, так?
— Ну, некоторые сравнивали его с трубопроводом[3], — усмехнулся Эллис, но, встретив озадаченный взгляд, махнул рукой. — Не обращай внимания, старая шутка…
— Короче говоря, в ИСВ тоже хотят объединить общество. Только провода будут у нас в голове.
— Людей превратят в киборгов?
— Нет… Извини, неудачная метафора. Никаких имплантатов. Они хотят изменить человеческий организм так, чтобы можно было общаться телепатически.
— Разве это возможно?
— Говорят, что да. — Пакс покрутил банку в руках. — Если верить ИСВ, проект «Рой» избавит человечество от всех бед.
— А в Полом мире бывают проблемы?
Пакс улыбнулся.
— Да. Проблем у нас много.
— Здесь нет войн, дискриминации, болезней, загрязнения, насилия, классового неравенства…
— Мы страдаем от других напастей. Точнее, беда одна — просто выражается она по-разному.
— Ты о чем?
— Неспособность найти общий язык. Непонимание. Изоляция. Цель проекта — слить сознание всех людей воедино. Мы будем слышать чувства и мысли друг друга, как в огромном пчелином рое. Непонимание останется в прошлом. То, что знает один, будут знать все — никакой учебы, зубрежки и школ. Как Интернет, как глобальная сеть. «Рой» позволит человечеству совершить стремительный рывок вперед.
Пакс постучал по банке, встряхнул ее. Взгляд по-прежнему был недоверчивый.
— А еще «Рой» избавит нас от проблем с идентификацией личности. — Посредник тронул бинты на плече. — Мы сможем опознавать друг друга без чипов. Или просто станем единым целым, и такие мелочи не будут иметь значения. Люди больше не смогут лгать и обманывать, а правительство упразднят за ненадобностью. Все решения будет принимать род, никаких подозрительных уловок, даже законы станут не нужны. Сострадание восторжествует, и род человеческий сольется в прекрасной гармонии.
— Слишком уж радужная картинка получается… — Эллис нашел пачку «M&M’s» и отложил ее в сторону. — Если все так хорошо, то из-за чего весь сыр-бор с протестами?
— Потому что таков официальный прогноз ИСВ, но согласны с ним далеко не все. Остается еще вопрос с индивидуализмом. Ты уже, наверное, заметил: многие стараются выделиться из однообразной толпы. Татуировки, шрамы, пирсинг — на что только не идут люди, чтобы выглядеть оригинальными. Тебе это все кажется странным, да?
— Татуировки и пирсинг? В наше время их тоже было полным-полно, — сказал Эллис и улыбнулся, нащупав консервный нож. — Многие щеголяли такими украшениями.
— Правда?
Эллис забрал у Пакса банку с говядиной, поставил ее на землю и принялся за работу.
— Да не то слово! Некоторые тратили тысячи долларов, чтобы забить татуировками все тело. Вы, знаешь ли, не первые, кто стремится к оригинальности.
— Но ведь дарвины уникальны от рождения! Куда еще уникальнее?
— Поверь, это никого не останавливало.
Справившись с изумлением, Пакс пожал плечами.
— В общем, из-за проекта многие боятся потерять индивидуальность. Мы и так уже выглядим и пахнем одинаково, говорим одинаковыми голосами — а если еще и мысли станут общими, то отдельные личности полностью растворятся в безликой массе. И уже никогда не почувствуешь себя особенным, не сможешь остаться в одиночестве: весь мир будет постоянно находиться у тебя в голове, прислушиваться к каждой мысли, каждому порыву и желанию.