Эллис ждал, что Пакс снова начнет расхваливать красоты дождливого дня, но посредник почему-то промолчал.
— Льда нет, — извинился Уоррен. — Без холодильника тяжко приходится, но ничего, привыкли. Зимой я вырубал куски льда и пытался запаковать их поплотнее, но они все равно тают. Декс говорит, что дело в размере. В старину люди обустраивали просторные ледники, набивали их соломой и опилками. Так лед хранится гораздо дольше.
— Извини, я не могу понять… — сказал Эллис. — Что ты тут делаешь?
Уоррен прихлебывал чай и покачивался в кресле, будто все это было в порядке вещей: сидишь на крылечке воскресным днем, беседуешь с соседями. Он постучал себя пальцем по животу.
— У меня был рак поджелудочной, как у моего папаши. Что поделаешь, наследственность. Врачи поставили диагноз через семь лет после твоего исчезновения. Вот я и решил тоже отправиться в будущее — вдруг там уже нашли лекарство.
Эллис не сумел сдержать смех.
— Тебя веселят новости о моей смертельной болезни, дружище?
— Нет, просто… Понимаешь, я рассказал тебе про машину времени, но не упоминал про идиопатический фиброз легких.
— Идио… чего?
— Легкие у меня ни к черту. Болезнь неизлечимая. Тут только трансплантация может спасти, но я решил, что донорские органы пригодятся кому-нибудь помоложе. Я-то считал, что твой отец умер от инфаркта, как и мой.
Уоррен мотнул головой.
— Нет, он умирал медленно. Долго мучился. Бывало, сидим за ужином, а он у себя в спальне гудит, как паровоз. Я сначала думал, будто у отца поехала крыша, но потом, годы спустя, мать рассказывала, что под конец он был готов кричать от боли, но не хотел пугать нас, детей. Вот и изображал: «ту-ту-у-у!» и «чух-чух!» — как трехлетка, играющий с деревянными вагончиками. Не хотелось мне помереть точно так же.
— С тех пор медицина шагнула вперед.
— Ага. Мне назначали всякую химиохрень, но я не согласился. — Уоррен покачал головой, хмуро глядя на Файрстоун-лейн. — Не для меня такое лечение. Решил отправиться в будущее. Уж лучше поджариться в машине времени, чем словить зубами пулю из собственного пистолета… а я тогда всерьез об этом подумывал. Твои чертежи валялись у меня дома. Жалко было выкидывать — память о друге как-никак. Сам я ни черта в них не понял, но был у меня на примете один смекалистый парень — инженер по электронике, который раньше инспектировал конвейеры в «Форде». Его дядюшку сократили из НАСА. В общем, позвал я этого умника в бар, познакомил с горячей цыпочкой, и мы тут же стали лучшими друзьями. Они с дядей согласились помочь. Правда, считали, что я псих и затея бредовая. Но пока я снабжал их техникой и пивом, никто особо не возражал. Ворчали, конечно: «Нельзя создать гравитационный колодец из пластиковых коробок, аккумуляторов и айпада». Но я-то знал, что можно… у тебя ведь получилось.
Тут Уоррен отвлекся на двух клонов, которые возились с коровами. Даже встал с кресла.
— Хиг, твою ж мать! Да пни ты эту скотину! Где палка, которую я тебе дал?
— Я… ох… — Хиг, клон в широкополой черной шляпе, совсем растерялся.
— Корова должна знать, кто тут главный, — объявил Уоррен и покачал головой. — У этих лысых ублюдков ни смекалки нет, ни сноровки.
— А с каких пор ты стал бывалым ковбоем?
— Когда своя земля появилась, тогда и стал.
Уоррен снова сел в кресло, и Эллис подивился произошедшим переменам. Четыре дня назад живот мешал ему опереться о столешницу в баре, а теперь перед Эллисом сидел подтянутый защитник из футбольной команды.
— Но как получилось, что ты оказался здесь раньше, чем я?
— Понятия не имею, — откликнулся Уоррен. — Физику я прогуливал.
— И чем ты тут занимался?
Уоррен широко ухмыльнулся, переводя взгляд с Эллиса на Пакса.
— Работал, как проклятый. Что, по мне не видно?
— Почему же, видно. Очень бодрый Санта-Клаус.
— Он у нас шутник. — Уоррен махнул в сторону друга, обращаясь к Паксу. — Обхохочешься прямо, да?
Пакс опять промолчал, сжимая стакан нетронутого чая в руках.
— Машина перенесла меня в лес, к северу отсюда. Ты ведь тоже оказался там, да? Только у тебе, наверное, хватило мозгов, чтобы пойти вдоль течения реки. А мне не хватило. Я решил, что миру крышка, никого не осталось. Построил себе навес, потом хижину.
— Что, своими руками?
— А ты уже вообразил лесной домик с красивой картинки? Я соорудил лачугу из упавших стволов, толстых сучьев и прочего дерьма. Крышу застелил дерном — текла, как решето. От букашек вообще спасу не было. Первую зиму я едва-едва продержался.
— Как ты добывал еду?
— Захватил с собой винтовку с оптическим прицелом. Охота здесь такая же, как дома, только дичи гораздо больше. Одной оленьей туши хватало на целую неделю. Я много мяса попортил, пока научился делать солонину. Получилось не сразу, травился только так. Вот, — он хлопнул себя по впалому животу, — что делают с человеком белковая диета и физические нагрузки. Честная жизнь и тяжелый труд!
— И как ты добрался до фермы? Нашел реку?
— Нет. Я охотился к северу от хижины, мне не было резона устраивать походы на юг. Пока эти лысики не вышли на мою лачугу, я вообще считал себя последним человеком на свете. Они наткнулись на меня случайно, как горожане на НЛО. Чуть не обделались с перепугу: я ж не брился, оброс совсем. А они щеголяли в чем мать родила. Куклы бесполые, все как один.
Эллис улыбнулся.
— Ты тоже так подумал, да?
Он кивнул.
— Пугливые все, дерганые. Пялились на меня долго-долго, прям как твой друг. — Уоррен подмигнул Паксу, следившему за каждым его движением. — В конце концов, я и спрашиваю: на что, мол, уставились? Они опять чуть в обморок не попадали. Видать, думали, что я говорить не умею. Потом мы с ними немного побеседовали. Мне аж дурно стало, когда я узнал про судьбу человечества. Женщин больше нет, представляешь?
Эллис кивнул.
— Теперь всем приходится рукоблудить. Переселились под землю, у них там что-то вроде огромной видеоигры. Я начал учить этих ребят уму-разуму, чтобы жили по-нормальному — как я в своей хижине. Объяснил, что надо самому отвечать за себя и не надеяться на окружающих. Говорил про индивидуализм. Они страсть как по нему истосковались, любят татуировки и костюмчики всякие. На лицо-то все одинаковые, надо как-то друг друга различать. В общем, наставил их на путь истинный. А они решили, что я просветленный мудрец, вроде индийского гуру, с которым дружили «Битлз».
— Они поверили твоей истории про машину времени?
— А я ничего не рассказывал. Они и так перепугались. Приняли меня за дарвина — что-то типа снежного человека, как я понял. Спросили, можно ли снова заглянуть в гости. Я разрешил, но велел никому про меня не рассказывать. Еще не хватало, чтобы кучка лысых клонов сделала из меня балаганного уродца. Слово они сдержали: во второй раз пришла та же самая компания. Сказали, что хотят пригласить еще пару человек, я возражать не стал. Нравилось мне с ними. Эти ребята внимательно слушали, когда я рассуждал о проблемах общества и о том, как с ними бороться. Наконец-то хоть кто-то проявил уважение! Некоторые стали активно меня поддерживать и тоже решили приобщиться к простой честной жизни. У меня там было целое поселение из пяти хижин. А потом Декс предложил перебраться сюда. У них была настоящая ферма и целый гребаный город — и никто ни слова мне не сказал! Декс договорился, чтобы нас назначили смотрителями Файрстоуна. За этим местечком постоянно кто-то следил — всякие ученые, социальные работники и чокнутые хиппи. Мы тут уже около года, стараемся не привлекать лишнего внимания.
— То есть ты ни разу не спускался в Полый мир?
Уоррен выразительно передернул плечами.
— Ну уж нет, спасибо. Мне и так рассказывали. Порталы, оргии с компьютерами, домашние животные по индивидуальному дизайну… народ шастает голышом под фальшивым солнцем, и на всю планету нет ни одной пары сисек. Пусть сами живут в такой дыре. — Уоррен широко развел руками. — А мне достанутся все красоты божии!
Ровно в этот момент Пакс уронил свой чай, и стакан разбился, подняв облако желтых брызг.
Они с Эллисом тут же обернулись, но Пакс по-прежнему не сводил глаз с Уоррена.
— Ты приказал им убить Пола-789.
— Что-о-о? — Уоррен расхохотался было, но потом озадаченно замолчал. — Что ты сказал?
— Ты Рен. Ты приказал убить Пола и подсадить самозванца на его место. Тебе нужен был шпион в Совете.
— Надеюсь, ты пошутить решил, — произнес Уоррен. — А то что это получается: зашел в гости и обвиняешь хозяина в убийстве? Нехорошо, не по-соседски.
— Ты за нами охотился. Отправил преследователей на поиски, чтобы Эллиса Роджерса доставили к тебе.
Уоррен кивнул.
— Скорей уж вежливо попросил. Как услышал про Полый мир, сразу спросил об Эллисе. Сказал ребятам: если встретите моего старого приятеля — Эллисом зовут, — ведите его сюда. Разве вы не поэтому пришли? Откуда узнали, как меня найти?
— Ты не только убийца, но еще и лжец, — провозгласил Пакс.
Уоррен потемнел лицом и встал с кресла.
— Извини, Уоррен, мы на минутку. — Эллис потянул Пакса за собой. Они спустились с крыльца и отошли в сторонку. — Что ты несешь?
— Рен убийца. Он убил Пола-789… и Гео-24, скорее всего, тоже. Возможно, есть и другие жертвы.
— Бред какой-то. Я видел, кто убил Гео-24! И преступник уже мертв. С чего ты взял, что Уоррен в этом замешан?
Пакс замялся.
— Я… я не могу объяснить.
Брови Эллиса поползли наверх.
— Ты обвиняешь моего друга в убийстве, но не можешь сказать почему?
— Прости. Ты должен поверить мне на слово…
Эллис вздохнул. Обвел глазами ферму и работников, потом снова посмотрел на Пакса. Они шли навстречу неведомой угрозе, но ничего ужасного не случилось. Эллис сам не знал, что ожидал увидеть: людей в темных костюмах и солнечных очках, черные фургоны спецслужб… Но вместо этого он нашел своего стародавнего друга Уоррена, который вообразил себя героем детской книжки — вылитый «Домик в прерии». Эллис впервые задумался, была ли опасность реальной. После того как они нашли убийцу Гео-24, все складывалось замечательно, а потом Пакс заявил, что Пол самозванец. С чего вдруг? Ведь никто не пытался им угрожать.