Солнце уже достигло полудня, когда Эллис вновь увидел дома. Вдали из-за кирпичной стены выглядывали вершины крыш; он прикинул, что до них где-то миля. Эллис думал, что обнаружит геодезические купола из футуристичного пластика, стекла и стали, но снова разочаровался. За стеной стояли обычные двухэтажные домики в колониальном стиле. И не просто старомодные, а действительно старые, точно декорации к историческому фильму о XIX веке. Поднимаясь по склону, Эллис заметил над макушками деревьев часовую башню — копию Индепенденс-холл в Филадельфии. Только ведь он не в Филадельфии. Теперь Эллис был уверен: это Дирборн в штате Мичиган, а впереди — музей Генри Форда.
Последний раз он приезжал сюда на экскурсию в шестом классе. Крупнейший музейный комплекс Америки они обошли всего за несколько часов. Эллис запомнил немного: мастерскую братьев Райт, восстановленную лабораторию Эдисона и то, как Энтони Данлэп потерял его любимую машинку из серии «Matchbox» и предложил вместо неё дурацкую новую из «Hot Wheels». Ещё он помнил парковку и ведущие к ней дороги, только они куда-то пропали. Эллис не очень знал этот район, но где-то тут точно проходила Мичиган-авеню. Крупная шестиполосная магистраль исчезла без следа, однако деревянные здания девятнадцатого века были целы и невредимы. Одно не вязалось с другим, но жаловаться Эллис не собирался. Во всяком случае, будет где провести последние дни жизни.
Музейный комплекс окружала внушительная кирпичная стена, и он пошёл вдоль неё в поисках входа. Солнце пекло, но он уже не потел. Ноги устали, стопы болели. Плечи ныли от тяжести рюкзака, а голова раскалывалась. Голоден Эллис не был, чему даже удивился. Он никогда много не ел, но когда он последний раз проходил пять миль? Эллис ещё не свыкся со сменой часовых — и, наверное, вековых — поясов и надеялся, если в музее никого не будет, найти пустой домик, чтобы сбросить рюкзак и, может, даже вздремнуть. Стена ещё не кончилась, как вдруг, впервые после разговора с Уорреном в баре, Эллис услышал чьи-то голоса.
Глава 4Убить время
Голоса доносились из-за стены, но она была слишком высокой: ни перелезть, ни заглянуть на ту сторону. Эллис остановился и прислушался. Говорили по-английски! Ну почти. Слышался какой-то необычный акцент, но разговор однозначно вели на английском и, к удивлению Эллиса, вполне понятном. Конечно, прошло всего двести лет, но он думал, что язык поменяется сильнее. А то и вовсе уступит место испанскому или китайскому.
— …если начистоту.
— Мне это не важно.
— Тогда зачем вы меня сюда позвали?
— Чтобы показать будущее.
Голоса — ни низкие, ни высокие — были странным образом cхожи, будто кто-то разговаривал сам с собой. Возможно, за стеной стояли две женщины.
— Не врите. Вас интересует проект «Роя».
— Когда это я врала?
— Я провела расследование. И знаю, кто вы. На самом деле.
Впрочем, то могли оказаться и двое мужчин: с «бесполыми» английскими глаголами Эллис не мог точно сказать.
— Ха, так чего ради ты пришёл?
— Я хотел понять, почему… почему я?
— Ничего ты не знаешь. Иначе не явился бы сюда… один.
— О чём вы? — В голос закралось сомнение.
— Мне, видишь ли, нужна твоя помощь.
— Даже не мечтайте.
— Ты уверен?
— Совершенно.
Секунда тишины. И вдруг:
— Что вы делаете?
У Эллиса по рукам пробежали мурашки: чужой голос дрогнул от страха.
— Это тоже часть будущего.
И тут за стеной закричали. Эллис ничего хуже в жизни не слышал: вопли страха и ужаса срывались на визг, мешаясь с отчаянными мольбами о пощаде, но — напрасно. Раздались звуки борьбы, сдавленные стоны и тяжёлый удар об землю.
Эллис не был героем. Он, как правило, обходил неприятности стороной. Разве только останавливался помочь кому-нибудь с заглохшей машиной. Пегги всегда грозила, что какой-нибудь псих его рано или поздно пристрелит, но Эллис не мог проехать мимо.
Едва услышав крики, он потянулся за телефоном, чтобы вызвать полицию, но одёрнул себя. «Болван!» И прежде чем успел подумать, что-то — то ли пистолет на боку, то ли холодящие душу вопли — толкнуло его бежать на поиски входа.
Когда Эллис миновал пустующие ворота, крики уже затихли. Он обогнул толстый дуб и поспешил вдоль деревянной ограды, за которой стоял дощатый домик и флюгер-мельница. Лёгкие едва не лопались. Он чувствовал хрип на каждом вдохе, будто в груди пересыпалось битое стекло. Эллис сдался и перешёл на шаг, поняв, что не рассчитал сил. Ночной поход, жара и бег его доконали. Он готов был на месте свалиться, но заставлял себя идти дальше. Наконец, за углом дома снова показалась кирпичная стена. В глазах расплывалось, но Эллис заметил какое-то движение: две фигуры на земле. Шевелилась только одна.
Ожидания его обманули. Услышав молодые голоса, Эллис представил себе подростков в кожанках: обвисшие штаны, цепи, пирсинг, ирокезы и татуировки. Конечно, избитые образы, но он мог лишь гадать, что увидит. Только ни одна догадка не оправдалась.
Оба были голыми.
Буквально в чём мать родила. И оба не просто лысые — совершенно безволосые. Что, наверное, завладело бы всем вниманием Эллиса, если бы не кровь. На её фоне всё меркнет, а крови было много. Она заливала обоих, покрывала брызгами, стекала ручейками и капала. Жертва лежала ничком, подёргиваясь под убийцей, который нависал над ней и усердно резал плечо, орудуя двумя руками. Затем мясник ухмыльнулся, выпрямился…
И встретился глазами с Эллисом.
Тот положил руку на пистолет и выжидал, силясь наполнить истерзанные лёгкие. Голый, безволосый, окровавленный убийца стоял не шевелясь. Оба секунду рассматривали друг друга. Эллис до сих пор не понимал, кто перед ним: мужчина или женщина. У убийцы не было гениталий, как не было и грудей или округлых бёдер. Стройное тело безо всяких признаков пола, точно у незрелого мальчишки или супермодели семидесятых, — и залитое кровью лицо. На нём отражалось потрясение и замешательство самого Эллиса. Не говоря ни слова, убийца наклонился и подобрал что-то в траве. Эллис увидел на руке только три пальца. Ему тут же вспомнились фильмы о пришельцах, но потом он заметил два обрубка на месте мизинца и безымянного. Рядом с калекой что-то сверкнуло, как вспышка фотокамеры, и Эллис моргнул. Убийца шагнул сквозь возникшую в воздухе дыру, и она с хлопком исчезла.
На миг Эллис застыл, пытаясь понять, чему стал свидетелем, но тут же вспомнил про человека на земле. Тот ещё содрогался. Из плеча был вырезан огромный кусок, а всё тело исколото. Такое же бесполое тело — как у большой пластиковой куклы. К ещё большему удивлению Эллиса, хотя черты жертвы исказила боль, она выглядела точь-в-точь как убийца.
Эллис упал рядом на колени и попытался нащупать пульс. Ничего. Грудь не поднималась, дыхания не было, один Эллис отчаянно пыхтел, не в силах отдышаться. Ему не хватало воздуха, но он понимал, что если сделает большой вдох, то зайдётся кашлем, а этого допускать было нельзя. Перед глазами всё плыло, двоилось, а по краям зрения сгущалась странная темнота. Эллис упёрся ладонями в землю и опустил голову между коленей. Он попытался забыть о крови, о лежащем рядом теле и сосредоточился только на том, чтобы дышать.
«Да успокойся ты, чёрт побери!»
Вдох — и выдох. Чувство было такое, словно он надувал тугой шарик и от усилий кружилась голова. Эллис крепко зажмурился и осознал, что слегка покачивается. Тело бросило все силы, чтобы доставить кислород к мозгу. Неужели, всё? Болезнь его одолела? Необычный же час для смерти.
— Пожалуйста, не подходите.
— Дарвин… Наверняка.
— Кто-нибудь видел нападение?
— Нет, это я сообщил… Просил о помощи. Но мы ничего не видели. Так и нашли их здесь.
— Вы здесь все вместе?
— Да, из университета Бури, я преподаю древнюю историю. Вот, привёл учеников на экскурсию.
— Понятно, тогда будьте так добры, продолжайте осмотр. Только где-нибудь в другой части парка, хорошо?
— Это правда дарвин?
— Мы ещё не знаем, с чем имеем дело. Прошу вас, не мешайте.
Эллис открыл глаза и увидел синее небо, по которому плыли ватные облачка. Солнце клонилось к западу, и по земле от дома и деревьев тянулись длинные тени. В груди стало свободнее. Эллис снова мог дышать, но у него всё болело.
— Пакс, они открыли глаза.
— Спокойно, ничего страшного, — произнесла то ли женщина, то ли мужчина, державшаяся к нему ближе всех, но всё равно на почтительном расстоянии.
У старого дома стояло человек десять, двое — впереди, остальные — поодаль. И все на одно лицо: мягкие черты, большие тёмные глаза, короткий нос и бронзовая кожа. Будто семья с Ближнего Востока разродилась десятком близнецов сразу.
Одеты они были как попало: кто совсем обнажён, кто только в шарфе, плаще или шляпе. На одном — ярко-жёлтый наряд, на другом — костюм и ботинки в красно-белую полоску, напомнившие Эллису кота Доктора Сьюза. И ни у кого на теле ни волоска. Похоже, они вышли из-под того же пресса, что и те два бесполых манекена, которых он встретил раньше.
Эллис задумался, уж не снится ли ему всё, как в «Волшебнике страны Оз»? Все смутно напоминали ему пульмонолога, от которой он узнал, что умирает — если, конечно, побрить её налысо. Может, ни в какое будущее он не попадал? А сейчас проснётся, увидит Уоррена с Пегги и врачом да обрадует их: «И ты там был, и ты, и вы!»
— Надо ещё кого-нибудь позвать, — предложила одна из двух близняшек впереди: с сумкой на плече, затейливой татуировкой на руке и настороженным взглядом. Обе говорили с тем же незнакомым акцентом.
— Дай мне минутку, ладно? — остановила его вторая, стоявшая ближе всех. Она, по крайней мере, была полностью одета. Или был? Такой наряд подошёл бы герою Конан-Дойла: длинный чёрный сюртук, серебристый жилет и белые брюки, рубашка с накрахмаленным воротником, серый галстук и шляпа-котелок. Либо Эллис случайно угодил на чью-то свадьбу, либо всё-таки залетел в прошлое. Мог же Хоффман ошибаться?