Равенна открыла было рот, чтобы сказать «да», но промолчала. Она не могла сказать Джонасу, что ей пришлось уволиться из ресторана, когда стало ясно, что ей понадобятся несколько месяцев отпуска. И что она может вообще никогда не вернуться.
– Нет. В данный момент у меня нет работы.
– Почему-то это меня нисколько не удивляет.
– Ну и? – Равенна отказывалась быть наживкой. – Каков твой план?
Губы Джонаса растянулись в улыбке, но глаза его оставались ледяными. Он выглядел смертельно опасным и, к ужасу Равенны, безумно сексуальным.
– План? – Он сделал паузу. – А, так ты о краже?
Равенна скрестила на груди руки. Она не будет поддаваться на его провокации, как бы он ни старался.
– Подобная наигранность совершенно тебе не подходит.
– А игра в наивную овечку не подходит тебе. – Он пожал плечами. – Я собираюсь удостовериться в том, что ты оплатишь свой долг. Все просто.
– С тобой ничего не бывает просто.
– Ты быстро учишься, – довольно хмыкнул Джонас. Равенна ничего не сказала, и он продолжил: – Я снова открою Девесон-Холл. Он был закрыт после смерти моей матери, и за домом присматривал только сторож.
Равенна нахмурилась. Такой старый величественный дом нуждается в постоянном присмотре и уходе. Не только уборка, но и текущий ремонт, и обслуживание.
– Я знаю, что дому нужен немалый уход.
К своему удивлению, Равенна увидела, как Джонас потер ладонью шею, как будто хотел облегчить внезапно сковавшее его напряжение. Он поджал губы, и она могла поклясться, что заметила в его взгляде беспокойство.
Впервые за сегодняшний день Равенна увидела, что Джонас Девесон способен испытывать что-то помимо ненависти и презрения. Он был куда более сложным человеком, чем она думала. Она сочла его за того, кого заботит только собственная гордыня. Равенна хотела было спросить, почему он раньше ничего не делал с домом, но ответ был очевиден – он только что его унаследовал.
Прошедшие шесть лет Пирс провел за пределами Англии и не появлялся в имении после смерти жены. Равенна не была удивлена, когда узнала, что он решил потратить свои деньги на расточительный образ жизни, а особняк – закрыть.
– Вот ты этим и займешься. – Медленная улыбка Джонаса заставила ее зябко поежиться. – Помимо ремонтных работ, дом нужно отмыть. Отскрести многолетнюю грязь, пока особняк снова не засверкает.
– Ты хочешь, чтобы я стала частью команды уборщиков?
– Не частью. – Он медленно покачал головой и снова улыбнулся. – Ты будешь одна. И ты лично ответишь за то, чтобы дом был полностью готов к приему по случаю его открытия.
Равенна не верила своим ушам. Девесон-Холл был построен несколько веков назад, и для его обслуживания был необходим целый штат прислуги. Дом был огромным и просто роскошным, в свое время ее матери приходилось курировать работу слуг на всех трех этажах особняка. Четыре этажа, если считать чердак, и пять – с подвалом. Она не сомневалась, что подвал Джонас обязательно учтет.
– Один человек на весь дом? Это невозможно!
– Там еще будут строители, кое-что нужно отремонтировать. Ты будешь ответственна за то, чтобы дом был полностью готов к открытию.
Какой-то недобрый огонь вспыхнул в его глазах, и Равенна поняла, что он ждет ее отказа. Но она твердо знала, что это ее единственная возможность избежать тюрьмы.
– Это все? – заставила себя ровным голосом спросить Равенна.
– Нет. – Его улыбка погасла. – Если результат твоей работы будет достаточно хорошим, ты сможешь остаться и отработать оставшуюся часть долга в качестве моей экономки. Вот мое тебе предложение. Решай.
Какая горькая ирония… Джонас Девесон жестко поставил ее на место. Место прислуги.
Сердце Равенны болезненно сжалось. Она поклялась себе, что никогда не будет ничьей прислугой, видя, как обращаются хозяева с ее матерью. Некоторые богачи считали своих слуг рабами и относились к ним соответственно. Даже тяжелый труд на ресторанной кухне был лучше.
Насмешки родом из детства снова зазвучали в ее ушах. Дети богатеньких родителей считали учебу в одном классе с дочерью прислуги оскорблением и делали все, чтобы она за это оскорбление заплатила сполна. Равенна надеялась, что все это осталось в прошлом.
Ей потребуются годы, чтобы расплатиться с долгом. И все же выбора у нее нет, если она не хочет оказаться в тюрьме. Джонас сможет превратить ее пребывание в Девесон-Холле в ад, но у нее достаточно сил, чтобы справиться с этим. Равенна расправила плечи и посмотрела ему в глаза.
– Не строй иллюзий насчет того, что история повторяется, – сказал он прежде, чем она успела открыть рот. – В отличие от отца я не испытываю слабости к симпатичным служанкам.
– Это радует. – Равенна воинственно вздернула подбородок. – Ты не в моем вкусе.
Его лицо словно окаменело. Джонас ждал, что Равенна откажется, и тогда он со спокойной совестью отправит ее в тюрьму.
– Как я могу отказаться от такого щедрого предложения? Считайте, что экономка у вас уже есть, мистер Девесон.
Глава 5
Мрачная, дождливая погода ничуть не улучшила настроения Равенны. Девесон-Холл был таким же величественным, каким она его помнила; в высоких окнах, похожих на слепые глаза дома, отражалось серое, мрачное английское небо.
Равенна зябко поежилась и обхватила себя руками, когда порывистый ветер проник под полы ее пальто.
Она никогда не боялась тяжелой работы, но это… Джонас требовал невозможного. Ни один здравомыслящий человек не будет ожидать, что кто-то в одиночку справится с таким объемом. Домом никто не занимался много лет, тут нужен целый штат людей, не может же он всерьез думать…
Конечно же он все понимал. Джонас Девесон – далеко не дурак. Он хотел, чтобы Равенна опустила руки и сдалась. Он хотел подвергнуть ее унижению, прежде чем отдать под суд. Он хотел ткнуть ее лицом в тот факт, что она полностью в его власти.
В ее голову пришла мысль о бегстве, но она понимала, что это ничего не решит. Деньги были украдены, и, если она самостоятельно не решит эту проблему, отвечать придется ее матери. Она не могла этого допустить, тем более что деньги были потрачены на Равенну.
Слава богу, Сильвия сейчас была в Италии. Если бы Равенна прямо сказала ей, что уезжает в Англию, потому что там ей предложили перспективную работу, она бы не поверила.
Мама так радовалась за Равенну, что у нее появился шанс заново начать прерванную карьеру. Видимо, Сильвия думала, что Джонас, владея огромным состоянием, попросту не заметит пропажи денег. Если бы она догадалась, что Равенна взяла на себя ее вину… Нет, ей даже думать об этом не хотелось! Равенне было тошно от одной только мысли, что в телефонных разговорах она обманывает мать, но и поступить по-другому тоже не могла.
Равенна запустила в карман пальто ледяные пальцы и достала ключи. Взяв свою сумку, она прошла к задней двери сквозь заросли сорняков. На ступенях стояли коробки, но Равенна проигнорировала их, начав разбираться со сложной охранной сигнализацией. Джонас предупредил ее, чтобы не выходила за пределы поместья, иначе сработает сигнализация. Смысл был в том, что здесь она тоже была словно под арестом.
В доме повсюду были установлены видеокамеры. Видимо, Джонас решил использовать их не только для безопасности от злоумышленников, но и для того, чтобы проследить, не утащит ли Равенна столовое серебро.
Что за игру он решил вести? Обвинить ее еще в одной краже и тогда уже наверняка запрятать ее в тюрьму? Похоже на правду.
Равенна подхватила свою сумку и распахнула дверь. Зал, выложенный плиткой, был погружен во мрак, и она щелкнула выключателем. Внутри все было мрачным и холодным, совсем не таким, как в ее воспоминаниях. Она прошла к комнатам, которые когда-то занимала ее мать, это место Равенна называла своим домом во время летних каникул.
Равенна распахнула дверь и тут же захлопнула ее. Едкий запах сырости, мышиного помета и какого-то гниения ударил ей в нос. Она поморщилась, глядя на комнату, когда-то бывшую уютной гостиной. Легкий ветерок пошевелил занавески, и Равенна заметила, что оконное стекло разбито. Да уж, смотритель, нанятый Джонасом, не слишком хорошо выполнял свою работу.
Но сырость и плесень образовались не только из-за разбитого окна. Потолок был весь во влажных серовато-желтых подтеках, обои в зеленых пятнах, которые уже ничто не очистит. Поставив сумку на пол, Равенна прошла дальше. Мусор захрустел под ногами, когда она направилась в спальню. Запах стал еще сильнее, а состояние потолка и стен – еще хуже. Равенна, стараясь не обращать внимания на шуршание по углам крохотных лапок, вернулась обратно в коридор.
Понимал ли Джонас, что дела в доме обстоят настолько плохо? Проще было его снести и выстроить заново! Вот только здание являлось объектом культурного наследия, а значит, сделать это будет непросто.
Открывая дверь за дверью, Равенна все больше осознавала, каким кошмаром будет восстановление дома. Как она догадалась, где-то наверху прорвало трубу, а канализационный слив засорился, и этим комнатам был нанесен наиболее существенный ущерб. Как можно было настолько запустить дом? Почему Пирс так безответственно к этому отнесся?
Она вспомнила этого веселого, обаятельного мужчину. Он любил ее мать, а она любила его. Равенна видела это в его глазах, в его отношении к Сильвии и его желании всячески ее порадовать.
Но она также видела его легкомыслие и безответственность. Он каждый раз менял тему, когда в разговоре всплывало что-то неприятное. Он предпочитал беззаботные развлечения, а не ответственность. Пирс был человеком, который потворствовал своим слабостям, получая от жизни удовольствие, он был ценителем вкусной еды и дорогого вина. Наверное, отчасти поэтому он одобрил выбор карьеры Равенны. Единственное, в чем он был тверд и непоколебим, – это в том, что он не желал иметь ничего общего со своей семьей и домом в Англии.
Равенна вошла в кухню, и в ее сердце забрезжил слабый лучик надежды. Кухня выглядела скорее запущенной, чем разрушенной. Равенна шумно выдохнула, даже не осознав, что задерживала дыхание от волнения.