Вдруг с экрана телевизора зазвучали смех и болтовня. Я взглянула и — новое потрясение. На экране мы с Эриком позируем перед камерой. Вот мы стоим рядом с огромным белым тортом, вместе держа нож и смеясь. Я глаз не могу от себя отвести.
Камера совершает круг, фиксируя лица людей, которых я не узнаю. А вот мама в темно-синем костюме, вот Эми в пурпурном платье на бретельках. И все это происходит в каком-то новомодном помещении со стеклянными стенами, необычной формы креслами и затейливыми цветочными композициями повсюду.
— Где мы? — спросила я.
— Дорогая, — смеется Эрик, — это наша квартира.
— Наша квартира? Какая огромная! Это же прямо футбольное поле. А это кто? — Я показала на красивую девушку в платье без бретелек.
— Это Розали, твоя лучшая подруга.
Моя лучшая подруга? Я ни разу в жизни ее не видела. Стройная, с огромными голубыми глазами, массивным браслетом на запястье и солнечными очками, сдвинутыми на светлые волосы — надо думать, «калифорнийское» мелирование. Я вспомнила вдруг, что она прислала мне цветы. Хорошая девушка.
Эрик включил быструю перемотку:
— А это наш прошлогодний отпуск, мы на Маврикии…
Я недоверчиво смотрю на экран. Неужели эта девушка, бредущая по песку, — я? Волосы заплетены в косы, загорелая, в красном бикини…
Эрик опять включил быструю перемотку:
— А это на благотворительном балу.
И снова мы: я в облегающем голубом вечернем платье танцую с Эриком.
— Эрик очень щедрый, — пояснила мама, но я как воды в рот набрала.
Я не помню пляж на Маврикии. Я не помню, как танцевала с мужем на балу. Ничего не помню! Рассудок, ау!
— Это только начало, — улыбнулся Эрик, закрывая альбом.
— А что, если я так ничего и не вспомню? — Я растерянно обвела глазами комнату. — Что, если эти воспоминания больше никогда ко мне не вернутся?
Пришел психоневролог — приятный такой парень в джинсах по имени Нейл — и пригласил меня сделать несколько тестов.
— Вы исключительно хорошо справились, Лекси, — сказал Нейл, закончив обрабатывать последний тест. — Ваши организаторские способности при вас, краткосрочная память замечательная, у вас нет общих когнитивных проблем… вы страдаете только ретроградной амнезией.
— Но почему?
— Ну, это связано с характером повреждений головы. Когда вы пробили лобовое стекло, ваш мозг сильно ударился о свод черепа и от этого, если так можно выразиться, защемился небольшой его кусочек. В итоге пострадало или ваше хранилище воспоминаний, или ваша способность вспоминать.
— А вы не можете ударить меня чем-нибудь по голове и вернуть все на место?
— Боюсь, что нет. Вопреки распространенному мнению, если человека, страдающего амнезией, ударить по голове, то память отнюдь не вернется к нему. — Он отодвинул стул. — Позвольте проводить вас.
Мы вернулись в палату, где мама и Эми продолжали смотреть запись свадьбы, а Эрик говорил по мобильному. Он закончил разговор и закрыл телефон.
— Ну как?
— Ты что-нибудь вспомнила, дорогая? — перебила его мама.
— Ничего, — призналась я.
— Когда Лекси окажется в знакомой обстановке, память к ней наверняка вернется, — ободряюще сказал Нейл. — Но, возможно, для этого понадобится много времени.
— Хорошо, — серьезно кивнул Эрик. — И что теперь?
— Ну… — Нейл посмотрел в свои записи. — Лекси, вы в прекрасной форме. Завтра я вас выпишу. Через месяц придете ко мне на прием. А до этого вам лучше побыть дома. — Он перевел взгляд на маму и Эрика. — Помогите Лекси, предоставьте ей как можно больше сведений о ее жизни, запишите какие-то факты. Водите ее в те места, где она бывала. Возникнут проблемы — звоните.
Дверь за Нейлом закрылась. Мама и Эрик переглянулись.
— Дорогая, мы с твоей мамой как раз говорили, как дальше поступить, — начал Эрик. — Разумеется, я буду рад, если ты захочешь поехать домой и вернешься к нашей обычной жизни. Но если тебе это покажется неудобным, то я пойму.
— Я сказала Эрику, что с удовольствием приглашу тебя погостить у меня, — вставила мама. — Тебе, правда, придется делить комнату с Джейком и Флорианом, но они такие хорошие песики…
— В этой комнате воняет, — скривилась Эми.
— Не воняет, Эми! — Мама обиделась. — Нужно просто как следует высушивать… мокрое.
— Там воняет, воняет, — долдонит Эми.
Между тем Эрик ждет ясности.
— Лекси, пожалуйста, не бойся меня обидеть. Сейчас я для тебя чужой. Ты точно хочешь со мной поехать?
Пришла моя очередь отвечать, и вдруг я увидела картинку на экране: мы с Эриком на яхте. Гламурней некуда — Голливуд отдыхает.
Я хочу жить этой жизнью! Она моя. Я ее заслужила. И я не позволю ей ускользнуть от меня.
Ладно, если разобраться, из чего я выбираю?
Вонючая комната в Кенте, где со мной будут жить два уиппета.
Или роскошная квартира в Кенсингтоне, где со мной будет жить красавчик-муж.
— Знаешь что, Эрик, — сказала я, тщательно выбирая слова, — думаю, мне лучше поехать с тобой.
— Ты серьезно? — Его лицо просветлело. — Но ты же меня не знаешь.
— Что ж, узнаю. — Мой энтузиазм нарастает. — Лучший способ вспомнить свою жизнь — пожить ею. Ты будешь рассказывать мне о себе, обо мне, о нас. Я узнаю все заново!
— Как хорошо, что ты возвращаешься! — Эрика все же что-то беспокоит. — Конечно, ты… Я хочу сказать… Я пока поживу в гостевой комнате.
— Я оценила это, Эрик. Спасибо тебе.
— Ну, если ты так решила, — лицо его прямо светится, — давай тогда по-настоящему. — Он вопросительно посмотрел на кольца, которые так и лежали на тумбочке.
— Да, да, давай! — Я неожиданно вся разволновалась.
Он взял кольца, и я несмело протянула левую руку. Я зачарованно слежу, как Эрик надевает кольца мне на палец. В палате тишина. Я смотрю на свою руку.
Черт, какой огромный бриллиант!
Это карма. Должно быть, в предыдущей жизни я только и совершала благородные поступки: вытаскивала детей из горящих зданий и рисковала жизнью, помогая прокаженным. Я не могу придумать другого объяснения тому, за что и как оказалась в сказке. И вот я качу в открытом «мерседесе» со своим красавцем-мужем.
Я не перестаю удивляться себе. На мне узкие джинсы на два размера меньше, чем я привыкла носить, и топ от «Миу-Миу» — то, о чем раньше я знала исключительно из журналов. На заднем сиденье — букеты и подарки. И даже тяжелая корзина с фруктами от нашей компании с запиской от некой Клэр. Она написала, что рада была бы послать мне решения последнего заседания совета, и подписалась: «Клэр Абрахамс, помощник Лекси Смарт».
Помощник Лекси Смарт. У меня есть персональный помощник. У меня!
Царапины и ссадины постепенно заживают, швы уже сняли. Свежевымытые волосы блестят, зубы безупречны, как у кинозвезды. Я — Золушка. Нет, Золушка получила только принца, так ведь? А я — Золушка-директор с крутыми зубами.
Эрик включил левый поворотник.
— Приехали. — Он свернул в автоматические ворота, въехал на парковку и заглушил двигатель. — Это наш дом.
Мы поднимаемся на последний этаж. Наша квартира оказалась даже лучше, чем я себе представляла. Обойдя ее, я прониклась почтением. Она огромная. Она светлая. Из окон гостиной открывается вид на реку. Здесь стоит шикарный угловой диван кремового цвета, а на кухне — потрясная барная стойка из черного гранита.
— Вспоминаешь? — Эрик внимательно следит за мной.
— Нет. Но это абсолютно улетно!
Должно быть, у нас тут часто вечеринки. Я прямо-таки вижу, как Фай, Кэролин и Дебс подходят к барной стойке, хлопают по рюмке текилы, а из колонок гремит музыка. Остановившись у дивана, я провожу рукой по бархатистой обивке.
— Какой замечательный диван! — Я заворожена. — Должно быть, он немало стоил.
— Десять тысяч фунтов.
Сколько?! Как может диван столько стоить? Он что, набит черной икрой? Я отшатнулась, благодаря Бога, что не успела сесть на него.
— Мне нравится этот э… прибор, — указала я на волнистый металлический лист на полу.
— Это радиатор отопления, — улыбнулся Эрик.
— О-о. — Я в смущении. — А я думала, радиатор — вот это, — и указала на старомодный аппарат, расположенный в стене как музейный экспонат.
— А это — искусство, — поправил меня Эрик. — Гектор Джеймс-Джон. «Приближение дезинтеграции».
Никаких ассоциаций.
Я глянула на гигантский экран, занимавший почти всю стену. В комнате был и еще один экран, поменьше, возле обеденного стола, и еще один я заметила в спальне. Эрик явно любит смотреть телевизор.
Уловив мой взгляд, Эрик щелкнул пультом.
— Нравится? — На экране с шумом вспыхнуло яркое пламя.
— Ого! — удивилась я.
— Или лучше это? — Картинка сменилась: на меня плывет яркая тропическая рыбка, мелькая между водорослей. — Самая последняя разработка домашних кинотеатров, — гордо сказал Эрик. — Это и искусство, и развлечение, и общение. При помощи такой штуки можно отсылать электронные письма, слушать музыку, читать книги. Можно даже завести виртуальное домашнее животное.
— Домашнее животное? — Я изумленно пялюсь на экран.
— У нас уже есть по одному, — улыбнулся Эрик. — Вот мой Титан. — Он щелкнул пультом, и на экране появился большой полосатый паук.
— О боже мой! — Я отпрянула, меня чуть не стошнило. — Выключи, пожалуйста!
— Что-то не так? — Кажется, Эрик очень удивлен. — Ты всегда говорила, что Титан очарователен.
Отлично. Наверняка я сказала, что паук мне нравится, просто из вежливости, и вот теперь я пожинаю плоды.
— А у меня тоже есть свое животное? — быстро спросила я.
— Вот, посмотри. — Он снова щелкнул пультом. — Это Артур.
На экране возник пушистый белый котенок, я вскрикнула от радости.
— Какой забавный!
Я смотрела, как он играет мячиком на веревочке, подпрыгивает, кувыркается.
— А он вырастет во взрослого кота?
— Нет, — улыбнулся Эрик. — Он останется котенком вечно. Продолжительность жизни — сто тысяч лет.
Как все это странно, право слово.