Откуда это взялось?
— И что ты будешь делать с винодельней?
— Что дедушка станет делать без «Майлиос»?
— Он по-прежнему будет владеть домом, землей. Мы говорим только о продаже винодельни, виноградника и торговой марки.
— То есть избавиться от целого дедушкиного мира?
— Натали, — закатил глаза отец.
— А что, если бизнес можно спасти?
Она действительно хочет взяться за это?
— Ты собираешься спорить об этом? Я хочу, чтобы это место закрыли, и точка.
— А если я докажу, что ты ошибаешься?
Натали удивили решимость и целеустремленность, которых она не ощущала месяцами. Почти заставили ее улыбнуться.
Папа покачал головой и поджал губы:
— Не докажешь.
Вот так-то.
Потому что неважно, насколько усердно она работает, насколько преуспевает, отец всегда найдет изъян.
Даже лучшего результата никогда не будет достаточно.
2
Перелет из аэропорта имени Джона Кеннеди в международный аэропорт Сан-Франциско прошел в основном гладко, Натали даже сумела поспать.
Наконец сев в арендованный отцом блестящий серебристый «Ягуар» с откидным верхом, она набрала мамин сотовый и не удивилась, когда звонок сразу переадресовали на голосовую почту.
— Мам, привет. Просто звоню сообщить, что долетела. Перезвоню позже от дедушки.
Натали настроила кондиционер, поймала радиостанцию со старой классикой и проложила маршрут до Сономы. Она уже готовилась выехать со стоянки, как зазвонил телефон.
Однако это была не мама, а Лаура.
Конечно.
Лаура Джонсон, ее лучшая подруга еще со старшей школы, единственный человек, которого Натали умудрилась не оттолкнуть от себя в последние недели.
— Привет, Ларс. Я только приземлилась.
— Я так и думала. Просто хотела удостовериться, что ты добралась живой и здоровой.
— Живой — да. Насчет здоровой не уверена.
— Нат, — хихикнула Лаура. — Как ты себя чувствуешь там?
— Я еще не там.
Во время полета Натали вытягивала из памяти обрывки воспоминаний о временах в Калифорнии. Барбекю на террасе. Деревья и достопримечательности, поездки на север по извилистой прибрежной дороге, ведущей к пляжу.
— Вчера я встречалась с Питером. Вернула ему кольцо.
Натали прибавила холодного воздуха.
— Как все прошло?
— Нормально. Конечно, он не удивился. Я не задерживалась.
— Хорошо. Я рада, что это закончилось.
— Как будто ты это не предвидела. — Было невозможно не улыбнуться проницательности подруги. — Но хорошо, что узнала, что он за человек, сейчас, верно?
— Нат, ты найдешь кого-нибудь другого. Того, кто будет любить тебя так, как ты этого заслуживаешь.
Натали наморщила нос:
— Я не собираюсь искать любовь в Сономе.
— Ты же знаешь поговорку? Никогда не говори «никогда»...
— Ларс, мне пора.
— Ладно, дорогая, — грустно вздохнула Лаура. — Береги себя.
— Спасибо. Поговорим позже.
Натали нажала отбой, несколько раз глубоко вдохнула и вывела машину со стоянки.
Когда она проезжала по мосту Золотые Ворота, яркие лучи прорезали облака и калифорнийское солнце начало нагревать машину.
Выехав за город, Натали широко улыбнулась.
Гряду коричневых холмов покрывали ряды пышных лоз, скрывающие под зеленой листвой гроздья фиолетовых и золотистых сокровищ. Зрелище пробудило чувства, которые Натали считала давно забытыми. Сладкий аромат винограда словно пропитал воздух вокруг, и она удивилась, как радостно просто быть здесь.
Натали ехала по шоссе, подпевая группе «Бич бойз», и воспоминания медленным потоком начали возвращаться. Как только в поле зрения появился маленький городок Сонома, необходимость в навигаторе отпала. Каким-то образом Натали помнила нужный поворот к открытым металлическим воротам и гравийной дороге, обсаженной вечнозелеными кипарисами. Она не помнила площадь «Майлиос», но то, что она увидела, впечатляло. Виноградники раскинулись по обе стороны дороги насколько видел глаз. Сделав последний поворот, она увидела дедушкин дом.
Он напоминал французское шато со страниц журнала о путешествиях. В окнах, сверкая, отражалось солнце. Картину дополняли абрикосового цвета стены, увитые плющом, крыша из терракотовой черепицы и деревянные зеленые ставни, создавая впечатление, что Натали и в самом деле оказалась в совершенно другой стране.
Ухоженные лужайки вокруг дома тянулись вниз до самых виноградников, от которых их отделял широкий ручей. Она знала, что где-то есть мост. Николь бывало перепрыгивала два-три фута бурлящей воды, но Натали всегда пользовалась мостом.
Ее взгляд вернулся к дому, круглому строению слева. Башенка. Непослушная улыбка приподняла уголки губ. Иногда они с Ник поднимались туда со своими куклами и притворялись принцессами. А иногда соседские мальчишки, с которыми они дружили, пробирались наверх и грозились подвесить девочек за волосы из окна, если они не отступят. Николь всегда давала отпор мальчишкам.
Сейчас дом и успокаивал, и пугал ее. Радушно приветствовал, словно старый друг, но и таил предостережение, как давно забытый дневник, потрепанные страницы которого хранят слишком много боли.
Собрав в кучу мысли и воспоминания, Натали объехала фонтан, припарковалась и вышла из машины на гравийную дорожку. Было неприятно думать, что ее больной дедушка живет один-одинешенек в этом большом доме.
Она поднялась по ступенькам и позвонила. Где-то вдалеке залаяли собаки. Запищал и затрещал интерком.
— Да. Езжайте до конца дороги. Припаркуйте фуру на обочине, и мы ее разгрузим, — произнес мужской голос под аккомпанемент громких хлопков и щелчков.
Натали осмотрела стену и, раздвинув листья, обнаружила небольшой домофон и нажала кнопку.
— Я... — Она бросила взгляд на арендованную машину и пожала плечами. — У меня нет фуры. Я приехала к Хэлу Митчеллу.
— Что?
Кто бы ни был на другом конце, казалось, что он находится за тысячу миль.
Натали снова нажала кнопку:
— Хэл Митчелл! Я его внучка.
Она прикусила губу и стала ждать.
Ничего. Даже крошечного треска. Только шум помех и последовавшая за ним зловещая тишина.
— Ну хорошо.
Она спустилась с крыльца и осмотрелась. Справа от дома проходила грунтовая дорога, в конце которой Натали разглядела несколько строений. Она вспомнила, как мама говорила им никогда не ходить туда.
Слишком много грузовиков.
Слишком много грязи.
Слишком много Хэла.
Порадовавшись, что выбрала для поездки обувь на плоской подошве, Натали пошла по дороге. Она уговаривала себя, что все образуется, что она приняла правильное решение. Дедушка будет рад ее видеть. Конечно, прошло много лет, и она не поддерживала связь, но все равно. Она его семья. И он просил, чтобы она приехала.
Если только отец не придумал это, чтобы выманить ее сюда.
Когда Натали подошла к постройкам, три черно-белые собаки, до этого лежавшие в тени, вскочили и бросились к ней. Они кружили у ее ног и принюхивались, иногда поскуливая. Но не рычали.
— Привет. А вы дружелюбные, да? Это хорошо.
Натали протянула ладони и позволила среднего размера животным проверить себя. Проверку она прошла и была вознаграждена облизыванием и вилянием хвостов. Расхрабрившись, она наклонилась потрепать мягкие головы.
— И где же все, а?
Прикрыв глаза от солнца, Натали посмотрела на здание, вокруг которого сновали несколько человек, занятые своими делами. Автопогрузчик перемещал пластиковые контейнеры с виноградом на длинную конструкцию из нержавеющей стали с похожей на штопор штукой в центре, которая выглядела немного пугающе. Натали вдохнула и сморщила нос от сильного запаха брожения. В животе екнуло, и без того сухое горло грозило исторгнуть последнюю пищу, что она съела несколько часов назад.
— Я могу вам помочь?
Наперерез ей упала длинная тень.
У входа в здание стоял мужчина. Собаки оставили ее и запрыгали вокруг него. Он быстро отослал их за угол, где они повалились в тень.
Натали, прищурившись, посмотрела на него.
— Да. Я... Надеюсь, что да. Я ищу Хэла Митчелла. Я его внучка.
Мужчина сунул руки в карманы джинсов и вгляделся в нее. На его лице мелькнула едва заметная улыбка:
— Привет, Мышка.
Натали сделала шаг назад, не уверенная, правильно ли расслышала. Никто не называл ее так уже много лет. И единственный человек, который так делал...
Стоит прямо перед ней.
— Таннер? — Натали подняла темные очки, моргнула и подавила удивленный писк и искушение броситься ему на шею. — Таннер Коллинз?
Он вышел из тени.
— Ты помнишь.
Натали кивнула и поправила очки. Она хотела сказать «вот это да», но сумела проглотить слова, разглядывая объект своей первой влюбленности.
Мама Таннера работала в «Майлиос» экономкой и жила на территории поместья. Они с Николь подружились с ним и детьми других работников, которые жили там же. За прошедшие годы Натали частенько думала о Таннере, гадая, как он устроил свою жизнь.
В тот последний год пятнадцатилетний Таннер Коллинз заставлял ее сердечко биться чаще. Высокий и худой, с едва начавшим пробиваться над верхней губой пушком. Темные волосы, поцелованные летним солнцем, озорные ореховые глаза с золотистыми крапинками, да еще в сочетании с ямочкой на левой щеке, которая появлялась всякий раз, когда он улыбался.
— Поздороваешься или так и будешь пялиться?
Его густой тенор заставил щеки запылать, и Натали посмотрела на собак.
Внимательные глаза на почти идентичных черно-белых мордах рассматривали ее. Одна из собак подняла переднюю лапу, словно приветствуя. Натали захотелось помахать в ответ. У нее никогда не было домашних животных. Мама не желала и слышать об этом. Джейн Митчелл всегда держала на расстоянии собак и маленьких детей.
Натали повернулась обратно к Таннеру, больше пяти часов перелета плохо сказывались на ее нервах.
— Я понятия не имела, что ты все еще здесь, Таннер.
— Куда тебе.