[51].
В связи с обострением военно-политической ситуации на севере Китая и перенесением своего внимания полностью на южную революционную базу в Гуандуне, московское руководство так и не пошло на создание такой школы.
Тяньцзиньская операция, а точнее — вся кампания, прервала нормальную работу инструкторского состава. Это касается плановой работы (главным образом, в 1‑й армии), рассчитанной ещё на несколько месяцев и долженствовавшей дать законченные результаты. Во 2‑й армии «Тяньцзиньская операция» застала наших инструкторов всё ещё за «завоеванием доверия и попытками внедриться» и сорвала с таким трудом налаживаемую работу в школе. В 3‑й армии инструкторская работа вообще налажена не была.
В январе 1926 г. Фэн Юйсян пригласил к себе своего военного советника (Примакова) и сообщил ему, что в сложной обстановке он не хочет идти на соглашение с японцами и не может продолжать борьбу. Он предпочитает «уйти от дел» и поехать на учёбу в СССР. Беседа состоялась 2 января. Фэн Юйсян назвал причины, по которым, как он считает, народные армии «спасти государство не могут»:
а) Нет достаточной любви к народу. Где ни проходят народные армии, они притесняют народ. А я, главнокомандующий, оказываюсь разбойником; б) Не хватает вооружения: нет патронов, снарядов, нет аэропланов, оружие негодно к употреблению; в) Неподчинение приказаниям[52].
На вопрос Примакова, окончательное ли это решение, Фэн ответил: «…я могу и не поехать, если мне смогут помочь в достаточной мере»[53].
Фэн Юйсян намеревался приобрести в СССР следующее вооружение: аэропланов 100 шт., но никак не меньше 50 шт.; пулемётов 400 шт., но никак не меньше 300 шт.; танков 100 шт., но никак не меньше 50 шт.; полевых орудий 100 шт., но никак не меньше 80 шт.; винтовок не меньше 30 000; патронов калибра 7,9—100 000 000; патронов калибра 6,5—100 000 000; снарядов к пушкам «Круппа», «Шкода» и «Арисака». Всё это должно быть доставлено морем до Тяньцзиня. Фэн также пожелал установить сроки доставки и посетовал на то, что аэропланы через Ургу идут уже полгода[54]. На вопрос об условиях оплаты и сроках внесения денег Фэн ответил, что может сделать первый взнос в 300—400 тыс., а остальное вносить в установленные сроки[55]. Ключевым моментом в этом разговоре явился вопрос Примакова о том, что «можно ли сообщить Карахану, что Ваш отъезд окончательно не решён и зависит от быстроты помощи Вам?» Фэн ответил: «Да»[56].
Интересно, что после разговора с Фэн Юйсяном у Примакова создалось впечатление, что он никуда не уедет, просто, «пользуясь случаем, не прочь нас пошантажировать»[57].
9 мая в сопровождении Примакова Фэн приехал в Москву, где встречался и беседовал с Чичерины, Калининым, Троцким, Луначарским и Крупской. И. Сталин в это время был на юге и прислал ему привет. Фэн выступил с речью перед студентами МГУ, посетил фабрики, школы, библиотеки, музеи, воинские части, санатории. Увиденное в СССР произвело на него большое впечатление. Под этим впечатлением 23 июля 1926 г. Фэн Юйсян составил план социально-политических реформ в Китае[58].
В середине августа Фэн Юйсян подписал документы об оплате военных поставок, полученных до 1 июня 1926 г., на общую сумму 6 млн руб. и 4,5 млн руб.— за будущие поставки[59].
В начале сентября в сопровождении советника Усманова (М. В. Сангурский) Фэн Юйсян возвратился в Китай. К этому времени Национально-революционная армия, начавшая Северный поход, одерживая одну победу за другой, вступила в провинции Центрального Китая. Фэн Юйсян просил Москву направить к нему главным военным советником Примакова или Путну. Но тот и другой уже получили новые назначения. Советником Фэн Юйсяна был назначен М. В. Сангурский. В период Северного похода национальные армии по-прежнему согласовывали планы военных операций с командованием НРА, оказывая тем самым немалую поддержку Югу.
Довольно объективные общие и частные выводы о работе советских советников в национальных армиях Северного Китая, с которыми вполне можно согласиться, приводит в докладе военный референт при полномочном представителе СССР в Китае[60] от 12.02.1926 г.: «Ошибки были с одной стороны организационного порядка, с другой — технического. Ошибками а) организационными, общими надо считать:
1) недостаточное выяснение сущности и природы нынешней „народной армии“ и одинаковая оценка величин имевших переменный характер; 2) искусственность насаждения инструкторской „группы“ без учёта и согласования с действительной необходимостью; 3) недостаточная политическая подготовка почвы для внедрения инструкторства и несогласование последнего с моментами китайской материальной заинтересованности (оружие). Примечание: принцип договора в тогдашних условиях инициативности и только начинающегося завоевания доверия, конечно, едва ли мог быть проведён; здесь просто оружие всякий раз должно было предшествовать инструкторскому нажиму, а не наоборот. 4) ранний допуск „самостоятельности“ военного инструкторства без согласования с развитием работы Гоминьдана. Инструкторство от этого утрачивало известную долю политической базы. Примечание: положительный пример — Кантон, где Гоминьдан являлся надёжным контрфорсом нашего инструкторства; 5) несоответствие политических требований к армиям с размерами оказываемой им „помощи“. Отсутствие маскировки военной помощи другими видами (сельскохозяйственной, технической, научной, медицинской и т. п.); 7) отсутствие фактического направления работы „групп“.
б) Организационные, частные: 1) Случайный подбор сотрудников „групп“, качественно и количественно не соответствующий первоначальным требованиям надобности; 2) Неправильный подбор „возглавляющей“ группы.., то сильные политические работники и слабые военные специалисты, то при сильном военном специалисте слабый политический помощник. Слабые начальники штабов не поставившие (или может быть не имевшие возможности поставить) учёт и изучение обстановки. Острый недостаток переводчиков, часто парализовавший работу; 3) Не установленные чёткие взаимоотношения между начальниками и подчиненными в группе — то „панибратство“, то „командирство“. Образование внутригрупповых группировок- „избранных“, „вьючных“, „нежелательных“ и т. п.; 4) Неясность и условность взаимоотношений „групп“ и Пекина; 5) Путаность в вопросе „политработы“.
Технические: а) общие: 1) Предвзятый, теоретический подход к работе, искусственность „планов“, с постепенным уже вынужденным корректированием на действительность; 2) Несогласование принятых программ и методов работ с наличными средствами (перегрузка и вынужденная специализация); 3) слабое руководство отдельными „подгруппами“, разбросанными по разным стоянкам, неуделение внимания их нуждам.
б) частные: — в большинстве являются производными от общих.
Переходя к выводам, надо сказать, что в общем наша инструкторская работа при устранении отмеченных ошибок вполне возможна, но размеры и ход её должны быть согласованы с условиями обстановки… Затем, вообще должны быть пересмотрены и объём и порядок нашей работы; введены поправки на согласование военной и политической стороны. Относительно советников при маршалах и генералах надо сказать, что до сих пор их не было, подавать совет — ещё не значит стать советником. Этот вопрос трудно рассматривать самостоятельно, ибо он неразрывно связан с целым рядом условий уже отмеченных в докладе»[61].