— Да, сэр, — после минутного колебания сказал Бек, — и я говорю это, допуская возможность ошибки, не намереваясь ни в малейшей степени выказать неуважение леди, но мне кажется, что в Штатах она подала бумаги для получения гражданства.— Это был безрассудный поступок, который она расценивала как пустую формальность, не ставящую под сомнение вопрос о её действительной преданности. Ей представили дело так, будто это позволит облегчить процесс получения мистером Джонсоном развода. –
Стивен отметил некую тень понимания, возможно даже потворства, мелькнувшую в глазах майора. Он нахмурился и продолжил более холодным тоном. — Но так как формально она подданная наших врагов, сэр, позвольте заметить – прошу рассматривать это как мое взвешенное мнение, я хочу, чтобы на её имя были выписаны обычные документы, как на любого из наших людей. Хотя в то же время должен подчеркнуть, что она совсем не знает или лишь смутно догадывается о моей связи с ведомством. Я привёз её с собой, и не говоря уж о прочих соображениях, было бы неприемлемым, если ей досаждали или чинили какие-то препятствия.
— Откровенно говоря, сэр, — произнёс майор Бек, звоня в колокольчик, — я рад, что вы мне это сказали. Арчболд сцапал бы ее ещё до темноты. У нас уже было некоторое количество таких женщин – как бы то ни было, леди, без сомнения, относится совсем к другой категории.
Вошёл его помощник, человек уродливый в той же степени, что сам Бек, но с более выраженной степенью этого уродства и с меньшими следами интеллекта на лице.
– Мистер Арчболд, — сказал майор, — документы на имя мисс Вильерс, будьте добры.
Принесли бумаги, Бек скрепил их официальной печатью и собственной подписью и передал со словами:
— Но позвольте заметить, сэр, что удостоверение действует только на моей территории.
Если леди решит вернуться в Англию, могут возникнуть известные трудности.
Стивен не стал распространятся, что эти трудности он собирался обойти, женившись на Диане, и таким образом вновь вернув ей британское гражданство. Он привык иметь свой план действий. В любом случае, он чрезвычайно устал, как от исключительного напряжения во время побега, так и от непрерывных забот как хирурга на борту обоих кораблей после стычки. Ответа не последовало, так что после нескольких минут, проведённых в тишине, Бек сказал:
— Мне кажется, сэр, вы говорили о какой-то просьбе?
— Конечно. Надеюсь, вы уполномочите казначея акцептовать перевод из моего лондонского банка. Я безотлагательно нуждаюсь в деньгах, и это очень меня стесняет.
— Что касается денег, доктор Мэтьюрин, — вскричал Бек, — умоляю вас не связываться с казначеем, его семью с половиной процентами и этой бумажной волокитой. В моём распоряжении есть деньги, которые несомненно решат ваши трудности. Они выданы мне для добычи информации, и лишь одного из этих документов будет достаточно, чтобы мои траты сочли оправданными...
— Вы очень добры, сэр, — сказал Стивен, но должен подчеркнуть, что с самого начала моего сотрудничества с ведомством я не принял ни одного бирмингемского полупенни за свои услуги. Нет. Записки казначею будет вполне достаточно, если вы будете так добры.И возможно вы отдадите в моё распоряжение пару осмотрительных и крепких парней:
граница не так далеко, и пока вы не разобрались с агентами из списка мистера Джонсона, мне не стоит бродить по Галифаксу в одиночку.
Сопровождаемый впереди одним неброским парнем, шести футов ростом, ещё одним позади и в кампании третьего, Стивен отправился в контору казначея, чтобы заключить свою сделку, откуда вышел с приятной выпуклостью в кармане, и остановился, погрузившись в размышления. Затем, вместе со своим сопровождением, сделал несколько нерешительных шагов по улице и замер на углу. «Я в замешательстве», — пробормотал он.
— Сэр? – спросил охранник.
— Я в замешательстве. Не знаю, где я остановился.
На улице почти никого не было, все кто мог отправились в гавань, глазея на «Шэннон» и «Чезапик», и среди этой вдруг возникшей пустыни оставшаяся пара сопровождающих старались казаться незаметными, праздношатающимися и как будто вовсе не знакомыми друг с другом. Вскоре они заметили кивок своего коллеги, и подошли к перекрёстку.
— Этот джентльмен растерян, — произнёс один. – Не знает, где остановился.
— Возможно, он забыл название гостиницы, — предположил другой, и вся компания уставилась на Стивена.
— Вы забыли название гостиницы, сэр? – спросил первый, наклонившись и произнеся эту фразу Стивену в самое ухо. Доктор провёл рукой по заросшему щетиной подбородку, глубоко задумавшись и стараясь собраться с мыслями.
— Скорее всего он остановился у Бэйли, — сказал другой. – Там останавливается большинство врачей.
— Та гостиница – «Бэйли», сэр? – спросил первый, вновь наклонившись.
— У Уайта? У Брауна? «Козёл и компасы»? – спрашивали остальные, обращаясь скорее друг к другу, чем к доктору Мэтьюрину.
— Есть! – воскликнул Стивен. – Я знаю что делать. Отведите меня в то место, где офицеры получают свою почту.
— Нам стоит поторопиться, сэр, — сказал первый. – Стоит даже припустить бегом, сэр.
Иначе они уже закроются. – И, преодолев несколько сотен ярдов, задыхаясь, добавил: — Ну вот! Этого я и боялся. Ставни опущены.
Ставни и правда были опущены, но дверь оставалась приоткрыта. Однако даже если бы она была плотно закрыта, мощный командирский голос капитана Обри всё равно бы разносился по улице.
– Что, к дьяволу, вы имеете в виду под этим вашим «после закрытия», ленивый щенок? –
вопрошал он. – Чтоб тебя...Когда Стивен распахнул дверь, крики стали громче, и он заметил, что Джек схватил юношу за оборки рубашки, время от времени встряхивая его и обзывая «чертовым уб»...
По воле случая они развернулись и Джек крикнул Стивену: — Он говорит, что уже закрыто!
— Дело не только в этом, сэр, — сказал клерк Стивену, ища в его лице спасение, — только у мистера Гиттингса есть ключи. Неразобранной почты нет, а я не могу открыть сейф без ключей, вот в чём дело. – Он промокнул слёзы рукавом и добавил: — Кроме того, для капитана Обри ничего нет, даю вам честное слово, хотя я всегда рад сделать одолжение любому джентльмену, который обращается с нами культурно.
Стивен осмотрел сейф. Это была старомодная вещица с обыкновенным барабанным замком, которая вряд ли больше нескольких минут могла устоять перед его мастерством.
Но место и время для демонстрации подобных талантов было совершенно неподходящими, – Рад встрече с вами, капитан Обри, — сказал он. – Название нашей гостиницы или постоялого двора вылетело у меня из головы, а я смертельно устал. Что угодно бы отдал за удобную постель.
— Ты и правда выглядишь необычайно измотанным, — сказал Джек, выпуская рубашку из рук. – Практически измождённым. Мы остановились в «Козле», и я отведу тебя прямо на место. – Послушайте-ка, сэр, — обращаясь к клерку в последнем всплеске гнева и разочарования, — я вернусь первым делом с утра, вы меня поняли?
На улице Стивен поблагодарил провожатых, отправив их назад с наилучшими пожеланиями к майору Беку, и дальше друзья отправились в компании друг друга.
— Какой жалкий день, будь он проклят, — сказал Джек. – Разочарование на каждом шагу – вот уж действительно встреча, достойная героев. Город переполнен солдатами и мне удалось найти для нас лишь эту комнатушку в «Козле».
— Очень жаль, — сказал Стивен, который часто делил каюту с капитаном Обри, возможно самым прославленным храпуном во флоте.
— Потом, когда я отправился подать рапорт, комиссионера не оказалось на месте. Его ждала толпа народу: мы посплетничали и я узнал пару неприятных вещей. Харт вернулся в Адмиралтейство, и назначил этого типа, Рэя, исполняющим обязанности второго секретаря.
— Боже мой, — сказал Стивен себе под нос, и тому были причины: Джек, в бытность энергичным холостяком на Минорке, неоднократно наставлял мистеру Харту рога, а рогоносцы склонны пускать свои наросты в ход даже спустя много времени после их получения. Кроме того, Джек также публично и справедливо обвинил мистера Рэя в жульничестве за карточным столом, который даже после этой истории, однако, не потерял авторитета на госслужбе. Это было обвинение, которое мистер Рэй не счёл достойным ответа в обычной в то время манере, но и шансов, что он молча его вынесет, было мало.— Я ждал сколько мог, но примчавшись на почту, — а я могу сказать тебе, Стивен, что оживлённый бег дело весьма необычное в моём возрасте, — всё что я обнаружил – лишь ещё одно разочарование. Какой жалкий день.
— Эге-гей, муженёк, — из сумерек раздался голос прелестной шлюхи. – Пойдём со мной, и я подарю тебе поцелуй.
Джек улыбнулся, покачал головой и продолжил свой путь.
– Ты заметил, что она назвала меня муженьком, — сказал он, сделав несколько шагов. –
Они частенько так называют. Я считаю брак естественным состоянием, так что подобное отношение кажется менее неправильным.
Упоминание о браке напомнило Стивену, что он собирался отнести сертификат, взятый у Бека, этот важный документ, священнику, и организовать церемонию для себя и Дианы.
Но в данный момент он еле передвигал ноги – вся усталость последних дней навалилась на него как густой туман, хотя, казалось, этот бесконечный кризис закончился. В живых остался лишь дух противоречия.
– Вовсе нет, — сказал он. – Наоборот, как говорил один из великих в давнюю эпоху, для мужчины и женщины настолько странно жить в состоянии брака, что мы находим любые причины, чтобы сберечь это состояние, и ограничения, которые налагает культурное общество чтобы предотвратить развод, едва ли достаточны, чтобы удержать их вместе.
— Слушай! — воскликнул Джек, немного притормозив. Вниз по улице по направлению к гавани какой-то оркестр затянул «Сердцевину дуба» и огромное скопление людей или подпевали или шумно выражали одобрение. Дымка и радужные отблески факелов виднелись над крышами, а внезапно показались и сами языки пламени, в дальней стороне улицы, на которой они находились – стихийная процессия моряков и гражданских, веселясь и пританцовывая, пересекала улицу, и со всех сторон всё больше людей стремились присоединиться к толпе, среди них мелькнула и прелестная шлюха.