Очевидно, это были претенденты на вакансию. Хорошо образованные столичные жители. К счастью, вчерашнего усатого господина, благодаря которому я раздобыла газету с объявлением, среди них не было. Но, глядя на конкурентов, я понимала, что мои шансы получить место были ничтожно малы. Стоило немедленно встать и покинуть этот дом, но я пока была не готова к долгому обратному путешествию, поэтому лишь печально вздохнула и не сдвинулась с места. В конце концов, глупо проделать столь долгий путь и даже не побеседовать с возможным нанимателем — кем бы он ни был, — а получать отказы мне не привыкать.
Чтобы отвлечься и успокоиться, я принялась рассматривать даму напротив. Она вызывала у меня искреннее восхищение. Какие они смелые, эти прогрессивные жительницы столицы, сильные, живут как хотят, ни от кого не зависят! Они совсем не боятся чужого мнения и плевать хотели на дурацкие правила. А как красиво одеваются! Очень бы хотелось примерить эти брюки. Уверена, в них куда удобнее, чем в моем балахоне из колючей шерсти.
Дама заметила мой взгляд, кивнула головой снисходительно.
Я радостно улыбнулась ей в ответ. По-настоящему, дружелюбно — в даме мне нравилось решительно все. Прогрессивная жительница столицы красиво приоткрыла рот, выпустила в мою сторону струю сизого дыма и поинтересовалась низким хриплым голосом:
— Вижу, милая, ты недавно в столице? Прибыла из какой-то богом забытой дыры, и теперь хочешь устроиться в городе?
Я неуверенно кивнула, продолжая улыбаться.
— Позволь, угадаю — тебя отовсюду гонят, тебе нигде не рады? Хочешь, расскажу, как сойти за настоящую горожанку, стать своей в Аэдисе?
Я растерялась, а дама отчеканила:
— Вот тебе мой совет — для начала перестать скалиться, как деревенская дурочка! В столице считают так: улыбаешься незнакомым, значит, задумала какую-то подлость, либо умом слаба. В любом случае, от таких как ты предпочитают держаться подальше. Заруби это себе на носу.
Дама откинулась на спинку стула, крепко затянулась и выпустила еще одну великолепную струю дыма.
Юноша в бархатном сюртуке громко хмыкнул. Полный мужчина неловко заерзал и прокашлялся. Я действительно почувствовала себя круглой дурочкой. На даму я не обижалась: выразилась она грубовато, но верно. В столице незнакомым не улыбались. Жизнь к этому не располагала. Следовало избавиться от наивной деревенской привычки.
Тушевалась я недолго. Растущая нервозность заставляла действовать, говорить. Полный мужчина выглядел довольно дружелюбно, и я решила обратиться к нему с вопросом:
— Простите мою неосведомленность — кто сейчас является хозяином этого дома? Я слышала, что лорд-архивариус Клаудиус Дрейкорн умер год назад.
Полный мужчина важно кивнул, подтверждая точность моих сведений, и разъяснил:
— Вероятно, его сын, Джаспер Дрейкорн. Он унаследовал и дом, и титул лорда- архивариуса.
Осмелев, я задала вопрос, который меня волновал больше всего:
— Объявление кажется странным. Зачем нужен секретарь, родившийся в день, который бывает лишь раз в семь лет?
Длинноволосый юноша вновь хмыкнул, как будто потешаясь над моей наивностью, а дама разъяснила:
— Как раз ничего странного в этом нет. Многие аристократы набирают себе челядь, следуя советам астрологов. Это помогает избежать многих проблем.
Например, служанки, родившиеся под знаком Крысы, склонны к воровству, а кухарки-Мантикоры готовят просто ужасно.
Полный мужчина с сомнением произнес:
— Да, но я никогда не слышал, чтобы дату указывали так точно — да еще какую дату! Обычно указывают только астрологический знак.
Затем понизил голос и с интонацией заядлого сплетника добавил:
— Впрочем, Дрейкорны всегда славились своими причудами. Очень зловещими причудами, надо сказать. А в особенности Джаспер Дрейкорн. Слышали ли вы, что он…
Но тут его перебил томный юноша, решивший некстати вступить в разговор.
— Астрология крайне важна для ритуалов вызова. Говорят, теурги всегда составляют точный гороскоп жертвы, перед тем как возвести ее на алтарь. Так требуют высшие демоны. Контакт с бесплотным миром зависит от расположения звезд, поэтому потусторонние твари так разборчивы.
Юноша зловеще улыбнулся и многозначительно посмотрел на меня. Хочет напугать, догадалась я.
Дама фыркнула:
— Уж не хотите ли вы предположить, что объявление о найме секретаря — лишь предлог, чтобы заполучить жертву с редким гороскопом? Серьезно считаете, избранного кандидата ждет смерть на алтаре? Чушь.
— До такой крайности, конечно, не дойдет, — парировал толстяк, — но хозяин вполне может потребовать от прислуги отдать пять-десять лет жизни, если это ему потребуется. За вознаграждение, или как наказание за проступок. Такие случаи известны. Теурги не щепетильны, когда речь идет об их интересах, и у них есть способы надавить на подчиненных, дабы получить требуемое.
— Ну так идите себе восвояси, раз боитесь пойти на корм демонам, — огрызнулась дама, — Меньше конкурентов будет. Должность при имперском архивариусе — редкий шанс. Лично я на все готова, чтобы ее получить.
Скрипнула дверь, ведущая в соседнее помещение, и интересный разговор прервался. В комнате появился старик-дворецкий и громко провозгласил:
— Эрван Флервик, прошу.
Толстяк вздрогнул, суетливо вскочил и скрылся за дверью. Потянулись минуты ожидания. Примерно через четверть часа дверь опять распахнулась:
— Густава Арнидор.
Дама торопливо смяла дурно пахнущую сигариллу в серебряной пепельнице и широким шагом прошла в соседний кабинет. Еще через четверть часа вызвали длинноволосого юношу. Обратно никто из кабинета не появился. Я нервничала все сильнее.
Наконец, седовласый дворецкий вышел в четвертый раз. Оглядел комнату так, будто рассчитывал найти ее пустой, увидел меня, привычно нахмурился и отрывисто позвал:
— Прошу.
Сердце ухнуло, руки задрожали. Отступать было поздно. Я собрала все свое мужество, встала и последовала за дворецким. Было ясно, что мне вот-вот предстоит испытать несколько унизительных минут, выслушать очередной оскорбительный отказ, а затем опять брести через весь город к доходному дому госпожи Резалинды
— и приехавшему за мной сыну старейшины, которого, вероятно, немало разозлила моя выходка. Впрочем, это лучше, чем сгинуть в жертвенном зале, если сплетники говорили правду.
Оказалось, что комната, где мы ожидали собеседования, была прихожей огромного кабинета, также заставленного книжными шкафами с витражными дверцами. У дальней стены стоял длинный стол, за которым обнаружились ранее вызванные соискатели. Они что-то торопливо писали, сосредоточенно сверяясь с разложенными перед ними бумагами.
Еще один письменный стол стоял напротив. За ним в широких кожаных креслах сидели три человека. По привычке я широко, дружелюбно улыбнулась, но тут же спохватилась, придала лицу постное выражение и вполголоса поздоровалась.
Молодой сероглазый мужчина вежливо поднялся, когда я приблизилась. Он был высок, белокур и очень хорош собой. От его доброй улыбки я несказанно смутилась. Он внимательно — пожалуй, слишком внимательно — посмотрел на меня и представился:
— Кассиус Ортего, управляющий делами господина Дрейкорна.
Затем поинтересовался:
— Вы не назвали Пикерну ваше имя. Кто вы?
Я робко произнесла:
— Камилла.
— Несказанно рад познакомиться с вами. Как же ваша фамилия, Камилла?
Наступил щекотливый момент.
— У меня нет фамилии. Я бывшая послушница общины Отроков Света. Мы пользуемся только именами.
Золотистые брови господина Ортего поползли вверх. За его спиной раздался издевательский смешок и показавшийся знакомым голос произнес:
— О боже, кто к нам сюда только не являлся — теперь вот еще Отроковицу Света принесло!
Управляющий шагнул в сторону и я, наконец, рассмотрела тех, кто сидел за столом. В одном кресле неловко примостился хорошо одетый сухонький старичок с аккуратной белой бородкой и завитыми локонами. Во втором, к моему отчаянию, развалился вчерашний усатый шутник, хозяин бес-лакея. Кажется, он меня не узнал, потому как не упомянул вчерашнее происшествие, а продолжал разглагольствовать преувеличенно оживленным голосом:
— Все-таки, Кассиус, твое объявление никуда не годится. Нашел его во вчерашнем выпуске «Имперского Геральда» и убедился, что оно ужасно составлено. Теперь к нам в поисках работы приходит всякий сброд. Подумать только, послушница Общины, глупая, необразованная девчонка! Джаспер будет в бешенстве.
Старичок недовольно заерзал в кресле. Господин Ортего резко бросил:
— Огастас, пожалуйста, придержи язык. Госпожа Камилла, не обращайте внимания. У господина Оглетона своеобразное чувство юмора. Прошу, присаживайтесь. Мне нужно задать вам несколько вопросов, а потом перейдем к испытаниям.
Я кивнула и осторожно села в предложенное кресло. Пот стекал по спине тонкой струйкой, руки дрожали. Я ужасно нервничала. Сейчас мне предстояло много и убедительно врать, а я к этому была непривычна.
Старичок покачал головой и мягко произнес:
— В самом деле, Оглетон, нам не так уж важно происхождение кандидата. В Общине воспитывают хороших, скромных, молчаливых девушек. Она прекрасно подойдет для наших целей, если справится с проверочным заданием.
Кассиус спросил:
— Госпожа Камилла, когда вы родились?
— Тридцать первого числа месяца Тумана, двести двадцатого года.
Старичок одобрительно покачал головой.
— Все верно. Она говорит правду.
Я непонимающе посмотрела на него. Оглетон хмыкнул и подал голос:
— Вы даже запись о рождении у нее не потребуете? Впрочем, откуда у этих сектантов официальные документы!
Упавшим голосом я произнесла:
— У меня нет записи о рождении.
Старичок терпеливо улыбнулся.
— Я не зря служу придворным астрологом уже сорок лет, милая. Ваш облик, поведение и голос ясно говорят, что вы родились в день Теней. В этом нет никаких сомнений.
Придворный астролог! Вот это да! Кто же тогда этот противный Оглетон — может, придворный шут?