Еще Ирр постоянно боялась и жалась к нему. Хавьер предлагал ей остаться дома, но гончая хотела поймать убийцу, потому что «умная, не глупые доны», и не отставала ни на шаг. Сейчас она тоже сидела в машине, крепко держалась за дверцу и не спешила выходить наружу.
— Хочешь, подожди здесь, — Хавьер положил свою ладонь поверх тонкой ладошки Ирр и сжал ее ледяные пальцы. — Или завтра сюда вместе сходим, а сегодня просто посидим в одном кафе на Первой линии. Там очень вкусные вафли с сиропом.
— Не маленькая, профессионал! Не нужны вафли, — гончая выдернула руку и нахмурилась. — Сегодня не нужны.
— Почему ты боишься идти?
Ирр быстро сбросила туфли, подогнула ноги к груди, поставив стопы на сиденье и тяжело вздохнула.
— Мы как-то встречались с одним парнем. Он с друзьями отмечал день рождения и меня тоже пригласил в ресторанчик. Приятно же, что позвали, правда? И не откажешь. Хотя свогор Браво запрещал мне ходить. Говорил, знакомы мало, нет доверия еще.
Очень хотелось отвести взгляд, а то и заткнуть уши. Хавьер знал порядком таких историй, как и то, что хорошо они не заканчиваются. Но не стал перебивать Ирр.
— …а он в конце пихает меня вперед, девка расплатится, говорит. Документы мои тоже швырнул, что не человек. И ушел с друзьями. Но хозяин в ресторанчике добрый был, три дочки у него и жена строгая. Попросил с уборкой помочь и посуду вымыть. Потом проводил до полицейского участка и сдал свогору Браво.
— Он ругался?
— Нет, смотрел строго очень, но недолго, а потом ушел. Дальше не знаю что, но на утро парень с компанией оказались в нашем участке. Три дня просидели в тюрьме за нападение на полицейского вержа, находящегося при исполнении.
— Я бы засадил на неделю.
Хавьер не выдержал и потянул руку, чтобы погладить Ирр по волосам. Гончая тяжело вздохнула-всхлипнула, по-звериному ткнула его носом в ладонь, затем прижалась совсем близко и обняла его за талию.
«Бывают отношения, которые не стоит начинать, если не готов их сделать серьезными» — говорил отец. Хавьер до конца не понимал всей глубины этой фразы, пока не встретил Ирр. Поэтому сейчас он тоже осторожно обнял девушку и поцеловал ее в макушку.
— Хороший ты, — проговорила она. — Много делаешь и ничего не требуешь взамен.
— Ты угощала меня пончиками. И бутербродами. Это многое значит.
— Нет, не серьезно. Даже не целуешь по-настоящему. Не пойму, зачем тогда помогаешь?
Той самой помощи были крохи. Хавьер прикупил какие-то вещи для Ирр, договорился и официально забрал ее из полицейского участка для помощи особому управлению, но по факту разрешил отсыпаться дома и только вечером брал на обходы злачных мест Второй линии. И то, потому что гончая сама просила. А еще Хавьер сделал для Ирр особые документы, которые разрешали без сопровождающего ходить по всем линиям Эбердинга.
— Меня радует твоя улыбка. Это как кусочек тепла и света в моей жизни.
Она нахмурила брови, затем покачала головой.
— Никудышная у тебя тогда жизнь, свогор следователь. Но я тебя не брошу.
И стиснула крепко-крепко. Силы ее тонким рукам было не занимать, но откуда тогда все эти истории про ресторан и прочее? Гончая всегда может отбиться от человека, даже от нескольких, что же мешало Ирр?
Спрашивать Хавьер не стал. У каждого есть свои секреты и право делиться ими тогда, когда посчитаешь нужным. А ему в самом деле нравилась улыбка Ирр. И то, как гончая сидит рядом, задрав нос.
Под темной вуалью не было видно ее лица, только губы, мастерски подкрашенные, чтобы подчеркнуть линию и объем. У настоящих доний и то и другое выражено не столь четко, а еще у них не бывало таких чуть вздернутых носов. Но это знал Хавьер, выросший среди них, а для человека попроще Ирр казалось настоящей аристократкой.
Она и отыгрывала ее как следует. Сразу начинала говорить правильно, демонстрировать великосветские жесты и держаться, как положено. За всю неделю их хождения по Второй линии, никто так и не заподозрил, что рядом с Хавьером верж. Даже пронырливый журналист назвал ее просто молодой любовницей, а не полицейской гончей.
У Ирр была «порода» и этого не отнять.
А еще — совсем нечеловеческое обаяние и искренность.
— И все равно не понимаю, зачем мы таскаемся по кабакам, — вздохнула она, выходя из машины.
— Монеты были у Морено еще до его смерти. Понимаешь? — Хавьер подставил ей локоть и пожалел, что под вуалью толком не разглядеть глаза. Ирр умела тысячу эмоций показывать только ими. — Кто-то забрал их, а затем убил инспектора и снова вложил одну ему в руку. Найдем какую-то зацепку — появится шанс поймать убийцу.
— Нет, не понимаю. Сложно ты думаешь, не найти таких улик, — возразила она.
— У меня свои осведомители.
— А ты расскажи! Они бестолковыми могут быть, вместе бы проверили. Или пошли по университетам, как советовал Дон Паук. Я бы узнала запах убийцы.
— Учебный год закончился, преподаватели и студенты разошлись по домам. Возможно, так было бы и быстрее, но даже свогор Кроу не примет в качестве улики твои показания. Нужно что-то более существенное. А если мы выйдем на убийцу через третьих лиц, то будет намного проще упечь его в тюрьму.
— Все равно не складно, — Ирр потрясла головой, после замерла, облизала губы и принюхалась. — Можно было и другими путями поискать, через артефакт, ты же говорил, что он особенный. И как узнал про монеты? Сложный ты, свогор следователь. Это все от неподходящего имени.
Спорить с ней было сложно, а еще — не особенно хотелось, поэтому Хавьер просто открыл перед Ирр дверь и пропустил ее вперед. Кабак средней руки, здесь уже от порога пахло выпивкой и дешевыми женскими духами, что все пахнут примерно одинаково. Света не хватало, он скупыми пучками выхватывал из темноты участки над постаментами, на каждом из которых извивались девушки-вержи. Хозяева этого кабака будто нарочно выбирали самых экзотических из них: у одной было целых восемь рук, другая полностью зеленая и с длинным тонким языком, которым облизывала шест, стоявший в центре ее постамента, у третьей нижняя половина тела будто взята у тонконогой лани.
На входе их сразу перехватил официант и повел к свободному столику.
— В самый угол, подальше от суматохи, — бросил Хавьер и пихнул ушлому вержу с козлиной бородой и рогами пару галлов. — И мы с женой очень любим кошек, если есть такие — пусть станцуют, оплатим щедро.
— Я понял, свогор, поищу.
Ирр заговорила, только когда они сели за стол.
— Кошек не люблю, нервные все. А твой осведомитель очень хитрый и умный. Если так много знает — почему сам не схватил убийцу?
— Он знает не так много. Только про монеты и кошку. Возможно, мы вовсе идем по ложному следу.
Музыка здесь играла громкая, почти оглушительная, а скудный свет мерцал, менял оттенки и направления лучей. От этого правый висок Хавьера запульсировал болью, а перед глазами побежали мошки. Ирр сразу же прижалась совсем близко, поцеловала его в щеку и прошептала:
— Не бойся, я твой секрет не выдам, никому-никому.
Официант почти сразу поставил им на стол бутылку игристого и положил ключ от комнаты. Где-то наверху была гостиница, Хавьер видел вывеску. Значит, местная кошка любит уединенные беседы?
— Аву просила передать, что ждет вас наверху. Она та, кого вы ищете, — с поклоном передал официант.
Хавьер неспешно встал, помог поднять Ирр и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
В полутемном коридоре, когда толстая дверь отрезала их от общего зала, Хавьер с наслаждением потер виски и сделал пару глотков чая из фляжки. Ирр недоверчиво принюхалась, но, не уловив запаха спирта, сморщила нос и покачала головой.
— Странный ты! И мне не нравится это место.
— Мне тоже, но выбора нет.
Стоило его руке лечь на засаленное дерево перил, как перед глазами пронеслась картинка.
…Красноволосая девушка поднимается по лестнице, а потом оглядывается назад.
За ней идут два бугая-вержа.
Официант из зала кивает и берет из ее руки ключ.
Хавьер тряхнул головой, отгоняя видение и вытащил из кармана револьвер. Ирр тоже подобралась, но на предложение вернуться в машину покачала головой и первой взбежала по лестнице. Так легко и бесшумно, что Хавьер почувствовал себя старой хромой развалиной, которая по недоразумению оказалась рядом с юной и опасной девушкой-вержем.
Уже наверху она опустилась на колени, принюхалась и на пальцах показала, что за дверью нужного номера прячутся сразу трое. После чего выпрямилась, отряхнула невидимые соринки и осталась ждать Хавьера. Трое — не так много, при здравом размышлении, но и не мало. Особенно если они вооружены.
Хавьер еще раз попытался спровадить Ирр, но она выдернула его руку и первой открыла дверь. Там, в очерченном лампой круге света их уже ждала Аву. Такая же красноволосая и томная, как и в его видении. Правда, вместо наряда танцовщицы на ней был строгий брючный костюм, а на носу — очки в тонкой оправе.
— Свогор Хавьер Сото, — четко произнесла она, подцепив длинным ногтем страницу в своем блокноте. — Который день ищете меня, но все не находите.
— Отчего же, — он отодвинул Ирр себе за спину, прошел по комнате и сел в пустое кресло. — Вот я, а вот вы.
— А вот — мои парни.
Те в самом деле вышли из тени и нависли над Хавьером.
— Так зачем вы меня искали, свогор Сото? — Аву сделала еще пару пометок, захлопнула блокнот и подперла ладонью подбородок.
— Думаю, вы знаете.
— О, я много чего знаю. К примеру то, что вас серьезно ранили во время войны. Говорят, крови утекло немало и пришлось переливать вам чужую. Да только та оказалась порченной. И бывшему аристократу пришлось идти в особое управление, чтобы не получить метку вержа. А теперь этот интересный человек разыскивает меня и хочет расспросить об инспекторе Морено. Почему именно меня? Филипп не стеснялся брать деньги с доброй половины обитательниц веселого квартала. Или вы хотите на его место? Бывшим аристократам зачастую непросто выживать в изменившемся мире.