Кожей я почувствовала раздражение тиина.
— Не говори глупостей! Я чувствую в тебе дар.
Пискун долго меня уговаривал, в итоге я сдалась и почти полчаса мучила свой организм, пытаясь выдавить из него хоть каплю волшебства. Тщетно… У нас ничего не получалось.
— Наверное, ты права. Придется тебе для начала почитать учебники, начать с самых азов, — констатировал хомячок-мутант.
Я даже была с ним согласна. Чтобы выжить в этом мире, надо буквально перепрыгнуть через голову. Времени в обрез, все считают меня нейрой Эллен, крутой столичной магичкой. А я умею творить чудеса без магии, рождение ребенка — тоже чудо, так ведь?
— Тогда завтра и начнем. Там в чемодане целая переносная библиотека. А пока покажи, где Эллен хранила документы, и расскажи, о чем со мной может завтра говорить этот нейт Лейн.
К этому времени и улица, и дом погрузились во мрак. В окна-глазницы сочился тусклый лунный свет. Пока я шла по темным комнатам, казалось, будто по углам прячутся чудовища, готовые меня слопать.
По указке Пискуна я довольно быстро отыскала в вещах Эллен магический светильник в виде банки, внутри которой парили яркие точки светляков. Стоило тряхнуть ее хорошенько, как огоньки вспыхнули и осветили унылую пыльную комнату.
В кожаном чехле под завалами нашлось свидетельство об окончании целительского факультета столичной Магической Академии, выписанного на имя Эллен Уолш. Там же лежало удостоверение личности. Изучив заветные бумажки, я зевнула и потерла глаза.
Как там говорят? Утро вечера мудренее? Самое правильное — набраться сил перед тяжелым днем, а завтра надо будет Милли с малышкой проведать…
— Так что ты думаешь? Он попросит показать, как я колдую? — спросила пушистика, наматывающего круги по гостиной.
— Ну, я ведь не всезнающий, — хихикнул шерстяной вредина. — Придумай что-нибудь, импровизируй или просто сыграй дурочку. Ресницами похлопай, поулыбайся. Ты что, не знаешь, как это делается?
Я чуть не взвыла. За что мне это лохматое наказание⁈
— Завтра я должна постараться не спалиться, если ты забыл.
Пискун завис прямо перед моим лицом.
— Но я и правда не знаю! Я ведь еще ребенок, — добавил тихо и жалобно.
— Ладно, горе мое луковое. Пошли, уложу тебя.
Спал мой дружок в той самой шкатулке на подстилке из свежего лесного мха. Пожелав мне спокойной ночи, свернулся в комок и радостно захрапел.
А я перво-наперво перетрясла постель — хоть насекомых не было, и на том спасибо! Усатых и полосатых соседей я бы точно не пережила. Я читала, что раньше балдахины на кроватях служили для того, чтобы клопы с потолка не падали на головы спящих. Бррр, какая гадость!
После этого я смахнула пыль со всех поверхностей и три раза прошлась влажной тряпкой. Конечно, это вам не клининг, но дышать стало легче.
Ночная прохлада постучала в окна, стало зябко, а спать в чужой постели непривычно, хотелось пожалеть себя, как маленькую девочку. В голове прокручивались кадры из моей прошлой жизни. Детство и юность — полустертыми картинками. Потом универ и взрослая жизнь…
Что я оставила дома? О чем мне жалеть?
Прекрасная карьера врача акушера-гинеколога и большой клинический опыт — это то, чего я достигла к своим сорока с хвостиком. А что же личная жизнь? Здесь тоже было, что вспомнить. И я вспоминала.
Первого моего мужа звали Сережей. Моя бабушка, царствие ей небесное, называла его Сирожа. Рожа у него и правда была смазливой. Мы поженились сразу после универа, он пел мне о любви, а сам, как оказалось, водил домой бывшую однокурсницу, когда я пахала ночами в роддоме.
«Счастливый» брак не продлился и двух лет. Когда я выгоняла Сирожу из нашей съемной квартиры, за которую, кстати, всегда платила я, то узнала о себе много нового. Что я неженственная, плохо готовлю, не уважаю его друзей и не уделяю ему внимание. И что работа мне дороже семьи. Зато он, бедолажка, во имя укрепления брачных уз водил домой эту Лину.
Поревела я пару дней, а потом решила — да пошло оно все! Божий дар не яичница, мое призвание — спасать людей и помогать им появляться на свет. И пошло-поехало, работа затянула в свои сети на долгие годы. Меня в городе знали и советовали знакомым и родственницам, многие стремились попасть ко мне на роды или консультацию. Я крутилась как белка в колесе, позволяя себе редкие отпуска. Ну не умела я отказывать, когда просят.
А потом появился Владик. Ворвался в мою жизнь, как тайфун, и я поняла, что влюбилась. В животе порхали бабочки, в голове лопались мыльные пузыри, а все женское окружение твердило, сколько можно чужих детей рожать, пора бы и своими обзавестись.
«Леночка, тебе уже тридцать пять, часики тикают».
«Лена, мне нужны внуки».
«Женщина без детей не женщина».
Такие бестактные высказывания меня обижали. Ох уж эта привычка совать свои носы в чужую личную жизнь.
Так, значит, я остановилась на Владике…
Он красиво ухаживал и любил широкие жесты, а в свадебное путешествие мы улетели на Бали. Мой второй муж любил кутить: дорогие машины, айфоны, рестораны, брендовые вещи. Это потом я узнала о куче кредитов. Помогала их гасить, дурочка.
Вскоре Влада, который фрилансил из дома, начало раздражать, что меня выдергивали на работу прямо из отпуска, пациентки звонили среди ночи и просили приехать на роды. А что делать? Я не умела отказывать. Он же считал, что мне пора подыскать спокойную работу в частной клинике на полставочки, чтобы больше времени проводить дома и обслуживать его, любимого. Чтобы мы ходили вместе к его друзьям, гуляли по ресторанам, летали в отпуска, когда приспичит.
Спустя три года нашего брака во время ночной смены с неизвестного номера мне пришло фото, на котором Владик тусовался с друзьями. Но не один, а в компании какой-то пергидрольной крали. Он ее обнимал, целовал на виду у всех.
Он даже не отпирался, просто собрал вещи и ушел, обвинив меня во всех смертных грехах. Что я скучная, как старая бабка, серая, не умею веселиться и думаю только о своей работе. Особенно больно было слышать, что я, будучи акушером, не могу родить ребенка. Ударил, гад, по больному.
Я обследовалась и консультировалась с коллегами, все пришли к выводу, что мое здоровье в полном порядке. Здоров был и Влад. Значит, не судьба была нам иметь совместных детей.
Время шло, внезапно не стало родителей, в аварии погиб старший брат. С подругами, загруженными работой и семьей, я с каждым годом виделась все реже и реже. Вот уж правда, работа заменила мне все. Но иногда такая тоска накатывала, так хотелось родную душу рядом, хотелось подержать на руках своего родного малыша. Девочку или мальчика — неважно. Пока возраст, здоровье и финансы еще позволяли, я думала об искусственной инсеминации. Запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Но моим планам помешало попадание в другой мир.
Говорят, человек всегда оказывается там, где он должен быть. Где в нем больше всего нуждаются.
Может, это судьба? Начать сначала, только в другом мире. И, быть может, здесь мое настоящее место?
Я всегда просыпалась по будильнику, но сегодня настойчивых трелей слышно не было… Ах, черт! Опоздала на работу! Проспала! Наверное, телефон разрядился…
Подскочив на постели и прижав руку к бешено колотящемуся сердцу, я огляделась.
Так это не сон и я действительно нахожусь в другом мире?
— Доброе утро, соня-засоня! — жизнерадостно пропищал синий комок, шлепнувшись мне на кровать. — Там к тебе пришли.
И правда, через пару секунд я услышала грохот.
Мамочки! Кого принесло с утра пораньше?
Глава 5Сарафанное радио начинает работать
Закутавшись в одеяло, я понеслась к входной двери, поджимая пальцы на ногах — пол, как и весь дом, за ночь выстудило! Когда на бедную дверь был готов обрушиться новый шквал ударов, я отодвинула щеколду и высунула нос.
На пороге стоял высокий молодой мужчина с крупными, но приятными чертами лица, светлыми волосами до плеч и большими руками. Вид его говорил о том, что этот детина из простого сословия. Обычный горожанин, каких сотни.
— Доброе утро, — произнесла я, забыв, что утро добрым не бывает. — Вам кого?
— Вы нейра Эллен? — спросил он торопливо, пытаясь скрыть нервозность.
— Допустим, я.
— Меня зовут Лой. Нейра, я слышал, что вчера вы оказали помощь одной девушке из деревни, когда надежда уже была потеряна. Прошу, помогите и нам! У моей жены болит живот, мы живем неподалеку… — парень сложил руки на груди в молитвенном жесте.
— Давно болит? Как болит? Где болит? Какой срок беременности? — из меня посыпался стандартный набор вопросов, но, видя, как вытягивается лицо Лоя, махнула рукой. — Ладно, посмотрю.
— Я вас отведу, нейра. Что угодно для вас сделаю, только помогите!
— Жди, я сейчас.
Захлопнув дверь, я сбросила одеяло. Елена-Эллен, да ты просто нарасхват! Не успел день начаться, как пациенты пожаловали. Только была одна проблема: мне сегодня надо явиться к руководителю практики.
А вдруг у женщины что-то серьезное?
Мой внутренний акушер-гинеколог начал орать, что врачебный долг прежде всего, а всякие непонятные дядьки могут и подождать.
— Эй, ты куда? А как же я? — суетился Пискун, пока я быстро приводила себя в порядок и одевалась. — Мне скучно!
— Я что, развлекать тебя должна? — огрызнулась я, но тут же пожалела. — Ладно, можешь поехать в моем кармане. Или превратиться в браслет.
Радостно взвизгнув, мой новый друг сиганул мне на запястье и сменил форму. Чистое волшебство и никакого мошенничества!
Когда я запрыгивала в туфли, желудок издал голодную трель. От всех этих волнений вчера я забыла поужинать. Ладно, потом перекушу. Как говорил товарищ Сталин, хорошего врача и народ прокормит.
— Да есть тут где-нибудь зеркало? — проворчала, переплетая длинную косу.
Темно-каштановые волосы Эллен были длинными и густыми, не испорченными сульфатным шампунем, утюжком и жесткой городской водой.