— Но это же бред. Вот Медведь будет завтра сражаться с Соколом, и второй магией на владеет. Очевидно, что победит первый.
— Значит, Предки благоволят к нему и его роду, — заученно оттарабанила ЗалиКруна.
Мне захотелось зарычать и постучаться лбом о какую-нибудь стену, но стен в округе не было от слова «совсем».
— А это вообще законно — ставить мага против немага? Они же вообще не равны.
— Предки и не создавали всех равными: кто-то орк, кто-то человек, один низок, другой высок, один одарен, другой нет. И в племени каждый на своем месте должен быть, слабый подчиняться сильному, а, если решил выступить против него в бою, так то его выбор.
О том, что делать орку, которому по жребию против мага сражаться выпало, я даже спрашивать не стала — и так очевидно, что это воля Предков и все тут.
Я нервно зашагала по комнате, пытаясь придумать выход.
— А если заявить о подтасовке? Если я знаю, что один из участников боев выиграл нечестно, использовал чужую магию.
— Это невозможно! — возмутилась ЗалиКруна.
— Но предположим!
— Невозможно! Шаманы бы заметили!
— Просто ответьте на вопрос. Если кто-то сжульничает как-то… не знаю… намажет ядом свое оружие. Это ведь запрещено?
— Да, — кивнула ЗалиКруна, а у меня тут же появился план, как можно организовать не разоблачения ставленника Шамана, а хотя бы яд у участников на оружии. — Но тогда тот, кто не жульничал, будет признан победителем.
Значит, и оружие Медведя тоже надо смазать заодно. Я довольно ухмыльнулась.
— Только учти: судить будет суд Тотемов, они знают всю истину обо всем и способны отличить правду ото лжи. — Я с одной стороны чертыхнулась, что эта хрень может признать меня виновной в нанесении яда, но с другой стороны ведь если вызвать на этот Сокола, это может помочь… — И еще за твоего БранЛиса тебе в любом случае не выйти.
— Что⁈ — опешила я. — Как так? А если всех сочтут жульниками либо они сами откажутся? — Пса я надеялась просто уговорить.
— Он ранен, — ответила ЗалиКруна, будто это все объясняло.
— И что⁈ — возмутилась я.
— Не поднялся сразу после лечения, значит слабак, за такого никто не позволит невесту племени отдать, — отрезала знахарка. — А он уже так долго в себя не приходит, и скрыть это не удалось. Дело крупное, все племена замешаны, — она сокрушенно покачала головой. — Не сможет он в этом сезоне жениться вовсе.
— А Пес? — уточнила я на всякий случай. — Он же орк, оклемается быстрее даже с такой раной.
— Если к вечеру встанет, может, и сможет жениться на девушке из внешнего круга. Но, если у него рука быстро не заработает, никто за него девицу из рода не отдаст.
— Но это же бред! Просто ранение! Он же орк, здоровый, как бык, оклемается за пару дней.
— Позволил ранить себя — значит слабак, долго восстанавливался — слабак вдвойне.
— Даже если против использовали запрещенные методы?
— Даже так.
Мне захотелось кого-нибудь покусать.
Глава 7
Я долго расспрашивала ЗалиКруну о разных обычаях и правилах, она была старой мудрой женщиной и много знала, имела опыт. Где-то подсказывала АнлиФаркуда — если в их племени с этим сталкивались, а у Соколов — нет.
— А если я найду другого орка, который бы за меня сразился, потом выйду за него замуж, — я скрипнула зубами при этой мысли, — а потом мы разойдемся?
— Как это?
— Ну, разрушим наши обеты… разорвем связь… начнем жить в разных шатрах… — я видела по глазам обеих, что данный концепт им не знаком. — Он найдет себе другую жену, я себе другого мужа…
— Если женщина изменит орку, то будет изгнана из племени, — жестко произнесла ЗалиКруна.
Я задумалась и не расстроилась:
— А, ну, в принципе, это не так уж и страшно ведь… — может, я смогу найти себе место в другом племени? Я все же уже кое-чему научилась.
— Ее отвезут в степь, в местах, где нет источников воды и переломают ноги, чтобы она не могла бежать за племенем и умолять взять ее с собой, накликивая на племя неудачу, — закончила свой образ представления о разводе ЗалиКруна.
Я шокированно раззявила рот, а потом долго и витиевато ругалась на русском.
Участвовать в готовке так или иначе пришлось, хотя толку от меня было чуть: подай-принеси-порежь-почисть. Руки были заняты, а в голове все крутились мысли о возможностях выкрутиться из этой ситуации. В конце концов, я решила одно — пока есть еще время до боя, устроить допрос той твари, которая явно знала больше, чем говорила, но не желала делиться подробностями.
— Я бы хотела сходить на капище, — сообщила ЗалиКруне, решившись.
Та посмотрела на меня, как на дуру.
— Там же нет духов твоих предков, — удивилась она.
— Думаю, иной мир на всех предков один, и ваши смогут моим весточку передать, — улыбнулась я. — Может, кто позаботится обо мне, оставшейся здесь в одиночестве, словно сирота, захочет помочь.
Возражений у ЗалиКруны не нашлось, и, закончив подготовку к завтрашнему праздничному ужину, мы переоделись в хорошие, но скромные наряды. Орчанки навешали на себя кучу каких-то бус и амулетов куда придется: и на шеи, и браслеты на запястья, и в волосы, а ЗалиКруна даже клипсу закрепила на нижней губе. АнлиФаркуда на нее посмотрела с диким восторгом, кажется, здесь это была большая редкость. А мне подумалось, что когда-то это были ушные клипсы, украденные в каком-то орчьем походе — была видна тонкая человеческая работа. Золотое кольцо с чеканкой, вероятно, имело пару, но кто знает, куда она делась.
До капища мы дошли за пару часов до заката.
— Нужно поторопиться, — приговаривала лекарка, — не дело беспокоить Предков после заката.
— После заката они сами кого хошь побеспокоят, — хмыкнула я.
АнлиФаркуда покосилась на меня испуганно и принялась перебирать свои побрякушки, наверное, призывая помощь предков. Я же смотрела вокруг, пытаясь сопоставить образ из своего сна с тем, что видела сейчас. Косые лучи солнца заливали круг из каменных глыб, отбрасывая длинные сизые тени. Я всматривалась в барельефы, меряя шагами центр, пока не определилась. Затем села на землю в позе лотоса, не обращая внимания на задравшееся платье и обнажившиеся лодыжки.
— Что ты?.. — попыталась спросить у меня ЗалиКруна, но замолкла, увидев мой взгляд.
АнлиФаркуда ахнула, увидев, что я высыпаю из мешочка на землю золотистые пластинки.
— Колдовские камни, — прошептала она на ухо ЗалиКруне, и та нахмурилась.
Я же принялась сортировать осколки, распределяя крупные и помельче в полукруг более-менее равномерно.
— Если нас застанут за неподобающим делом… — прошептала ЗалиКруна, — то изгнанием из племени мы не обойдемся.
Я попыталась прикинуть, что значит «не просто изгнание», и меня передернуло. Прикрыв глаза, я послала ветер блуждать вокруг капища, настроив, чтобы он сообщил мне, если кто-то приблизится.
— Нас не застанут, — произнесла я.
— Может, я сбегаю, пригляжу? — забеспокоилась АнлиФаркуда.
— Только не выходи за круг, помешаешь, — отмахнулась я и принялась втыкать камни прямо в землю, образовывая своеобразный заборчик.
Я не знала, что делаю, у меня не было никакого «чутья» или «интуиции». Я просто знала, что, камни хранят память и дают доступ к памяти тех, с кем соприкасаются, поэтому я старалась втыкать их поглубже через переплетение корней травы, быть может, у этого места тоже была память, и она мне поможет.
Закончив, я прикрыла глаза и сосредоточилась, взывая к своей магии. По очереди коснулась каждого из камней, посылая через них импульсы своей силы. Я не могла этого видеть, но знала, что глаза и крылья мои теперь светятся.
Ничего не происходило. Минута, две три. Я вновь прикоснулась к камням — сила текла через них, но не приносила никаких образов, будто, наоборот стекая куда-то вниз, под землю.
— Давай же! Давай, пожалуйста! — взмолилась я. — Мне нужна помощь, черт тебя дери! — крикнула я и ударила кулаком по земле.
Яркая золотая вспышка на миг ослепила меня.
Двое мужчин с зеленой кожей, но вполне человеческой внешностью магией поднимают здоровенный камень, ставя его вертикально в подготовленную яму, потом резкое движение, заклятье — и земля буквально обхватывает его, фиксируя. На вершине вырезан раскинувший крылья Сокол.
Девушка со светлыми волосами и золотыми крыльями единственная стоит среди дриад и смотрит на сокола с болью во взгляде. Дриады окружают ее, становятся в круг. Самый старший кивает, и они все в едином порыве выпускают магию. Она течет по проложенным уже путям, по магическим рисункам в земле и камнях, будто по корням растений, проникая глубоко вниз.
Сильфида падает на колени и ложится на бок. Одна из женщин — знакомая мне по предыдущему видению, но постаревшая — ласково убирает ее светлые волосы со спины.
— Ты готова? — спрашивает она.
— К этому невозможно быть готовой, — с кривой ухмылкой произносит Сильфида.
Один из мужчин заносит над ней огромный двуручник, и от полного боли женского крика закладывает уши.
— Как ты посмела вызвать меня в реальном мире⁈ — кричит на меня золотистый призрак, вырывая из прошлого в настоящее.
Глава 8
— Они принесли тебя в жертву? — прошептала я, шокированная видением.
— Дура! — рявкнуло привидение. — Даже понять увиденное не в состоянии. О, за что Стихии послали мне такую идиотку⁈ — патетически воскликнула она, картинно заламывая руки.
Я немного пришла в себя и сообразила. Нет, не принесли ее в жертву, она сама отдала в жертву этому месту свои крылья… я опустила взгляд, и магическим зрением смогла прозреть там, в глубине земли, золотое свечение. Крылья Сильфиды.
— Я поняла, — хрипло произнесла я, поднимая голову. — Но… как ты пошла на это? Как решилась?
— Мать и не такое сделает ради своего ребенка, — горько усмехнулась Сильфида.
Я припомнила, что в видении она была уже не беременна, но…