— Твоя голова мне ни к чему, мастер. Сядь. Я люблю смотреть в глаза собеседнику, а не на его оттопыренную задницу.
Выполняя распоряжение, он сел на пол беседки, скрестив ноги по-турецки. Лицо его было спокойным. Волнение выдавали только два алых пятна на грязных щеках.
— Значит, великий паладин богини, возьмет виру деньгами?
Паладин богини? Хм. Так вот где собака порылась! Гильдии покровительствует один из легендарных спутников богини. Отвечающий то ли за алчность, то ли за воровство. Короче, там сам черт ногу сломит. Ребята боятся гнева небесных сил, а вовсе не некоего Максимуса Доримеда.
— Если договоримся, то я возьму не деньгами, а услугой.
— Чем же такие, как мы, находящиеся на дне сточной канавы отщепенцы, могут услужить самому богоподобному Максимусу?
— Как тебя зовут, мастер?
— Чак, господин.
— Чак. Вы же занимаетесь грабежами на заказ?
— Эээ. — Он слегка прифигел с моей простоты. Но я не очень хочу плести словесные кружева, и ходить вокруг да около. Да и вообще. Всадник я или кто? Тупой и прямой, как древко копья? Всадник. Во-от! — Господин. Я бы выразился иначе. Мы иногда помогаем добрым людям, получить то, что должно принадлежать им, но по недосмотру богов временно принадлежит другим добрым людям.
— То есть занимаетесь грабежами на заказ.
— Как будет угодно господину. Но патриции обычно… Не имеют с нами дел. Мне сложно вообразить, что именно должна достать гильдия для такого важного господина? Возможно, наших скромных сил не хватит.
— Ты наверняка знаешь человека, по имени Мутато.
— Да, господин. Очень важный и богатый человек. Ему принадлежит десятая часть города, с одной его руки кормятся все городские магистраты, с другой статусные и знатные люди. Опасный человек. Очень опасный.
— У него есть бумаги, которые принадлежат мне. Но думаю, он их не отдаст. А я очень хочу их получить. Как ты думаешь, Чак, стоят ли эти бумаги пяти тысяч феррумов или твоей головы?
— Определенно стоят, мой господин, — ответил он практически без колебаний. — Но мне нужны подробности.
— Все документы, касающиеся дел его Дома и латифундии Доримед. Меня устроят копии. Почти наверняка оригиналы вам похитить не получится. И думаю, что все документы, касающиеся меня и моей супруги, лежат в одном месте.
— Мне нужно время, чтобы дать вам ответ. До завтрашнего утра, господин?
— Хорошо.
— Разрешите удалиться?
— Как мы свяжемся?
— Пусть ваш центурион кинет медную монетку нищему на углу возле остерии. Дальше ему скажут, что делать.
— Ступай.
Я человек циничный и не связанный дурацкими сословными предрассудками. Так что Мутато не понимает, с кем связался. Не думаю, что он ждет от человека, подобного Максимусу заказа на ограбление. Я бы и его самого заказал, но не уверен, что это поможет мне вылезти из финансовой ямы.
Возможно, мне до сих пор, происходящее, кажется, не совсем реальным. Что-то вроде компьютерной игры. И поэтому я так легко говорю о наемных убийствах. И кстати, совсем не переживаю о судьбе дюжины голодранцев и Владеющего, покушавшихся на меня. Это странно. Вроде я должен испытывать моральные терзания. Но в душе только спокойствие и чувство удовлетворения. То ли со мной что-то не так. То ли так и должно быть.
Поленившись ходить туда-сюда, я попросил Терто пригласить адвоката в беседку, и притащить сюда же закуски и вино, для поддержания беседы. В саду было прохладно и свежо. Намного лучше, чем во внутренних помещениях.
Обычно в книжках, как только у попаданца появляются проблемы с законом или кредиторами, он тут же находит лучшего адвоката в пределах досягаемости. Какого-нибудь старика — еврея. И тот с радостью, теряя тапки, бежит браться за дело. И рвет всех оппонентов на тряпочки. Ну, или, как вариант попаданцу достается молодой талантливый адвокат. Такой нераскрытый еще Плевако. Специалист во всех отраслях права. И он тоже берется за дело и, естественно, с блеском его выигрывает.
Поэтому я был слегка шокирован заявлением седобородого старичка, который едва взглянув не свиток договора, заявил:
— Я не возьмусь за это дело, патриций. И никто из коллегии не возьмется. Оно совершенно безнадежно.
— Вы же еще не посмотрели документы!
— Я прекрасно знаю печать господина Мутато. И его договоры. Их ему составляла коллегия.
— Этот человек обокрал меня в сговоре с моей женой, пока я лежал без сознания. Безотносительно к договору. Вы мне даже не посоветуете, что делать?
— Весьма прискорбно это слышать, патриций. Но никто из приличных городских стряпчих не будет судиться с Мутато. Да и бесполезно это. Альгвадоре эст Коммун (городской суд) ест с его ладони. Поймите, никто в городе не пойдет против него. Мой вам совет, договоритесь с Мутато, патриций.
— Точно нет никого из грамотных юристов, кто мог бы мне помочь?
— Можно выписать юриста из Арборики (столица Арбореи). Но это долго. Да и не факт, что он доедет. С юристами, выступающими против господина Мутато, вечно случаются всякие неприятности, знаете ли.
— Требование на дезавуацию сделок вы мне тоже не напишете?
— Требование напишу. И завизирую в нотариальной палате. Пятьдесят серебрушек. Но быть вашим судебным поверенным, повторяю не смогу.
— Ладно. Пишите требование. Сегодня успеете?
— Да я все зарегистрирую сегодняшним числом. Разрешите откланяться?
— Идите. Копию отчета вам отдаст сестра Кассандра. И деньги тоже.
Он двинулся к выходу. Потом остановился. Развернулся ко мне и махнул рукой, как бы на что-то решаясь:
— Есть один человек, патриций, который не побоится взяться за дело, и ненавидит Мутато всей душой. — сказал он, понизив голос. — Хоть он уже и не член коллегии, Юстас один из самых пронырливых и сметливых юристов, которых я знаю. Он скорее такой фокусник от юриспруденции, чем почтенный стряпчий. Возможно, он и изобретет что-нибудь… необычное. Но… не исключено, что вы сами не захотите иметь с ним дела.
— Почему же?
— Он пьет по черному. И еще он… хамоват.
— Как его найти?
— Я сейчас запишу его адрес и как его зовут. Но, господин Доримед, я вам ничего не говорил.
— О чем речь, почтенный. О чем речь.
Глава 7. Храни честь смолоду, а меч у кровати
В которой я наконец узнаю, сколько у меня денег, безобразная драка заканчивается моей победой по очкам, я вижу голубую луну, тренировка завершается унизительной лекцией о моем несовершенстве, и я беседую с юристом-алкоголиком
Посетивший меня старичок был консулом городской коллегии адвокатов. Его мнение, по сути — мнение коллегии. Обращаться к другим городским стряпчим или поверенным было бесполезно. Распрощавшись с ним, я дал центуриону поручение привести мне завтра таинственного Юстаса, в пригодном для беседы состоянии, и собирался завалиться спать, как ко мне явилась Кассандра.
— Я подбила твои финансы на первое время. У тебя тысяча двенадцать феррумов. Шестьсот пятьдесят две серебрушки. И девяносто семь медных монет. Это с учетом пятидесяти серебрушек, заплаченных стряпчему. Кстати, он посоветовал заморозить вообще все текущие сделки с Мутато. В том числе постоянные. На поставки. Я дала добро.
— Спасибо. Я, как ты понимаешь, не разбираюсь в ценах, и не очень понимаю много это или мало.
— За гостиницу ты платишь феррум в день, когда останавливаешься в ней. Это очень дорого. И серебрушку в день просто за то, что комнаты остаются за тобой. Хороший, грамотный раб стоит от феррума. Просто сильный и здоровый, для подсобных работ от десятка серебрушек. Корова от пятнадцати. Твой боевой экус от сотни феррумов. Один такой гладий, как у тебя от десяти феррумов. Овощи на рынке стоят десять медяков за фунт. Доход с твоего личного домена, согласно договору оценивается в восемь тысяч феррумов за сезон. Наверняка сумма занижена.
Понятно. В серебрушке сто меди. В ферруме тысяча серебрушек. Один феррум, это аналог пятидесяти — восьмидесяти тысяч рублей, из нашего мира, примерно.
— Сегодня я гадала. Просила Богиню подать знак.
— Я заметил. А обязательно такую грязь разводить при гадании? Может быть, можно там на кофейной гуще гадать, или по полету птиц, я слышал.
— Я обучена только гаруспициям. Тебе грозит опасность.
— Это я тоже заметил. Меня сегодня убить пытались. Чтобы понять, что мне грозит опасность, вовсе не обязательно было зверски расчленять несчастную птичку.
— Ты глуп. И богохульствуешь. Результаты гадания — знак Богини. Жалкие голоногие, пытавшиеся тебя убить, — это прошлое. А опасность — будущее. Черный человек желает твоей смерти. Прикажи дежурить в своей комнате, кому-нибудь из боевых рабов, посменно.
— Спать в одной комнате с мужиком? Может мне их еще и к себе в кровать уложить?
Кассандра молча встала и вышла из комнаты.
Я же завалился спать, даже не подумав начать вечернюю тренировку, как собирался.
***
Проснулся, словно от толчка. Открыл глаза. Комнату заливал фиолетовый, словно от обеззараживающих ламп свет. Прямо надо мной на потолке шевелились иссиня-черные тени. Грудь кололо, как будто в предвестии сердечного приступа. Похожее ощущение, только куда менее острое, у меня было днем, на вилле у Мутато. Я помниться принял его, за угрожающий взгляд в спину. Не знаю, что меня спасло. Интуиция, вместе с предупреждением Кассандры. Или же рефлексы Максимуса.
Едва пробудившийся мозг еще только начинал оценивать ситуацию, как тело резко подалось вправо и скатилось с кровати.
Одновременно с потолка на опустевшее ложе упал, окутанный тенями, силуэт. Лезвие вспороло перину, примерно в районе моей печени.
Ночной гость
Действуя все так же на рефлексах, я подогнул ноги. Юркий убийца с кровати бросился на меня. В ответ я ударил его двумя ногами в центр корпуса. Убийца был ловкий и, наверное, сильный, но легкий.
И не мог увернуться в прыжке.