— Я это вижу. Хорошо, что здесь нет других людей, которые смогут это заметить. Кроме твоей супруги, конечно.
— И что они сделают, даже если поймут, — я изменился? Это что — преступление?
— Проверят на одержимость, — она пожала плечами. — Для альтиора случай редкий, но не исключительный. Могут и сжечь в священном пламени, если подозрение подтвердится.
— Хм. Кхм-кхм. — Я аж куском дичи подавился. Кассандра, не изменяя выражения лица, лупанула меня ладонью между лопаток. — Спасибо, сестра, — сказал я, отдышавшись, — А по каким признакам определяют одержимость? В смысле ты говоришь, проверят. А как?
— Боюсь, в провинции в ходу старинные методы проверки. Испытание огнем или утоплением. Но в храмах одержимого просто приводят к алтарю. Особый ритуал проявляют эфирную сущность в чужом теле. Ну или можно будет сравнить оттиск твоей пневмы, с образцом в архиве Пыльников. Если он не совпадет… Очищающее пламя примет твою плоть в свои объятья.
— Очень млять поэтишно! — Оттиск пневмы! А он совершенно точно не совпадет! Радует только, что архив Пыльников находится от нас за тысячи километров.
Когда мы закончили есть, я свои деликатесы, а Кассандра свою жуткую кашу, сестра кивнула и снова начала складывать руки в жестах немого языка:
— Ты должен пойти на рынок рабов. Так сказали руны.
— Чего? Мне не особо нужны рабы, знаешь ли. У меня их в собственности столько, что девать некуда. — Это было правдой. Хозяйство моего поместья полностью зависело от рабов. Свободных арендаторов на моих землях было раз-два и обчелся. Так что я был счастливым — спойлер, нет, обладателем почти десяти тысяч душ.
Она возвела глаза к потолку, как бы говоря: Богиня, за что ты связала мою судьбу с жизнью этого шлемазла!
— Ты серьезно потерял в навыках. Я гадала на учителя для тебя. И гадание ответило: учитель рядом, но не может прийти. Тогда после гадания, я кинула руны. И кости указали на раба. Необычного раба. Думаю, тебе следует сходить на рынок, он начинает работать вечером, когда спадает жара.
Я уже открыл рот, чтобы высказать свое решительное нет, но… Я ведь уже один раз посмеялся над ее гаданием. И оказался не прав. А Чингачгук два раза на одни грабли не наступает!
— Спасибо, за совет, сестра. И за то, что заботишься обо мне.
— Я забочусь не о тебе, а о том, чтобы ты прошел путь, предначертанный Богиней. Сам по себе Максимус Доримед меня не интересует, совершенно.
Вот же… Язва прободная. Если она так в монастыре со всеми разговаривала, удивляюсь, как ей череп не проломили благочестивые сестры по ордену. Может, поэтому ее мать так радостно и отпустила со мной? Типа, ура, наконец-то эта стерва свалила к едрене фене!
***
На торги я вновь отправился с веером и под зонтиком. Ну натурально нас снова три раба сопровождали. С опахалом и тентом. Я вдруг понял, что мне остро не хватает одиночества. Раньше я любил один гулять по Питеру, сворачивать в переулки, изучать его улочки, утыкаться в тупики. Теперь роскоши таких прогулок я был лишен. Помимо гостиничных слуг, со мной увязались Кассандра и Черт — тринадцатый. Друз был занят закупками в дорогу.
Рынок рабов — отвратительное зрелище. Я, конечно, теоретически знал, что рабы — это такие люди, которых продают-покупают, да и сам теперь был рабовладельцем. Но, до попадания на рынок как-то… не принимал это всерьез. Большой разницы между рабыней и просто гостиничной обслугой я не видел. Они такие все чистенькие, аккуратные. На большинстве рабов здесь даже ошейников нет. Единственное внешнее отличие рабов от свободных — короткие стрижки. Не налысо, как у патрициев, а такой ежик сантиметра два-три.
На рынке стоял тяжелый смрад немытых тел и испражнений сотен людей. Никаких надсмотрщиков с плетями и прочей экзотики я не заметил. Несколько раз мне на глаза попались типы в чем-то вроде средневекового гамбезона и с дубинками, обернутыми кожаными ремнями. Но это было подобие рыночных блюстителей порядка, а не надсмотрщики.
Рынок расположился на вытянутой треугольной площади, у городской стены. Десятки низких длинных бараков — которые служили одновременно загонами для рабов и витриной товара, в беспорядке заполняли пространство торжища.
Передние стенки на время торгов, откидывались вверх, обнажая узкие длинные помещения, набитые людьми. У каждого павильона был свой зазывала, он же, скорее всего, торговец и хозяин живого товара. Ну как хозяин. Скорее перепродавец. Возле хозяина обычно крутилось несколько помощников, готовых сопроводить уважаемых гостей на демонстрацию.
Я остановился в воротах, осматриваю царящую здесь суету и толчею. Покупателей было не то чтобы много. Но прилично. И как здесь ориентироваться? Кассандра на мой безмолвный вопрос просто пожала плечами.
— Если тебе суждено найти кого-то здесь, ты найдешь.
Охрененно.
К нам подскочил раб, с желтой повязкой на руке. Низко поклонившись, он замер в неудобной позе. Я заметил, что многие помощники торговцев снабжены такими же повязками.
— Ты можешь нам объяснить, что здесь, где находится? — спросил я его. — Мы впервые на рынке Оро-Терра.
— Достойному господину, и благочестивой жрице стоит только приказать. Раб все расскажет.
— Мне нужен… Коротко расскажи, где какой товар продают. — Слово «товар» в моих собственных устах сильно резануло слух. — Или здесь все… вперемежку?
— Нет, достойный господин. Есть павильоны для дешевых рабов — которых можно использовать только в сельском хозяйстве или на тяжелых работах. Они дальние от входа, расположены вдоль стен. Обычно эти бараки пустеют, когда в город приезжают владельцы латифундий, чтобы пополнить состав работников. Если господину нужно…
— Нет, не нужно. Давай дальше.
— Рабу мог бы лучше услужить господину, если бы господин сказал, что именно ищет.
— Мне нужен необычный раб, — я с иронией покосился на Кассандру.
— Не рабыня?
— Не знаю. Необычный.
На некоторое время повисло молчание, которое принято называть «неловким». Наконец «экскурсовод» разродился:
— Мне кажется, этот раб может показать господину необычных рабов. Но пусть господин не гневается, если не найдет то, что ищет. Этот раб готов помочь господину в дальнейших поисках
— Веди.
Мы прошли мимо центральных павильонов вглубь этого «торгового комплекса». По центру возвышалась платформа-сцена, с широкими ступеньками, которая в настоящий момент была пуста.
— А это что? — я кивнул на местный «подиум»
— Это аукционная площадка, для торговли исключительным товаром, господин. Красавицы — девственницы. Мастера. Учителя и художники. Но аукцион не проводился уже почти месяц. Говорят, — он понизил голос, — через неделю у почтенного Патория будет новое поступление и аукцион.
Наконец, мы дошли до ветхого барака, у которого в одиночестве скучал «менеджер» с желтой повязкой на рукаве. Особого скопления народа здесь не наблюдалось.
— Вот, господин, — протянул руку в сторону барака наш провожатый. — Необычные рабы.
Рабы действительно были необычными. Если конкретней здесь был собран настоящий цирк уродцев. Бородатый трансвестит, трое карликов, мальчик с шестипалыми ладонями и ступнями. Мужик весь осыпанный какими-то светящимися струпьями. Старик, на котором проступившие на теле вены образовали причудливый фиолетово-красный узор. И все в таком духе. Мой взгляд задержался на старике.
— Странно. — Пробормотал я. Раб угодливо вскинул голову. — Разве полукровок не запрещено обращать в рабство?
— Запрещено, добрый господин. Но полукровка может сам продать себя, чтобы покрыть долги, например.
Я снова посмотрел на старика, а тот ответил мне совершенно ясным и весьма дерзким взглядом из-под косматых бровей.
Глава 11. Хороший товар сам себя хвалит
В которой я покупаю раба за чужие деньги, крою бюрократию последними словами, узнаю кое-что о магии, принимаю окончательное решение и паленый товар
Как интересно. Миксами-полукровками или наследниками называли всех жителей империи, в которых была сильна кровь альтиоров. Совершенно неважно, кровь какого еще народа текла в жилах микса. Если есть явно видимые признаки крови альтиора — ты микс-полукровка. Полукровки были чем-то вроде особой касты или сословия, даже не знаю как правильно. Максимус в этом не сильно разбирался. У них был ряд прав и обязанностей, недоступных плебу. Миксы составляли основу сухопутных армий империи, занимали практически все места имперских чиновников средней руки. Кроме национальных провинций. Там чиновничьи места оккупировала местная знать.
Полукровок, как носителей «божественной крови» альтиоров, было запрещено продавать в рабство на территории империи. Купить такого, если он продался в рабство за долги самостоятельно, можно было только один раз. Если человека признавали миксом, его вносили в реестры Пыльников и наносили ему специальную татуировку на выбритый левый висок.
Тату у старика было не видно, виски заросли. Но экстерьер, если так можно сказать о человеке, говорил сам за себя. Высокий и гармонично, в прошлом, развитый мужик с благородными чертами лица.
— Какова сумма выкупа этого человека? — повернулся я к «менеджеру по продажам».
— Этот раб стоит четыреста пятьдесят восемь феррумов, благородный альтиор. — Жирным голосом проблеял продавец. — Кроме того, набежала еще некоторая сумма за его содержание. Но там сущая мелочь меньше тысячи серебряников.
Старик, все это время напряженно всматривающийся в меня, вскинул голову и прохрипел:
— Выкупите меня, Максимус Доримед. Та сумма, которую за меня просят, ничто по сравнению с выгодой, которую вы получите.
— О! Гляньте-ка. Заговорил. Первый раз слышу его голос с тех пор, как он сюда попал. Слышь, ты, раб! Побольше почтения к благородному господину! — Продавец замахнулся палкой. Я не глядя вытянул правую руку и перехватил орудие наказания.