Люди поверили им тут же. От чьего имени они говорили? От имени всех угнетённых? Бесчисленных обездоленных? Расплющенных в лепёшку несправедливостью? Придавленных ложью?
Разумеется, само собой! Но также, и даже в первую очередь, от имени банка Лёб-Варбург, который поручительствует всюду…Уж они-то набили себе карманы, вся эта сволота на хороших чалых, прежде чем баламутить народ… это совершенно точно, только и слышится весёлое побрякивание да позвякивание… божественный перезвон… небо и земля просто ходуном ходят… от отголосков их достижений… такое волшебство страстей… такая волна магии прямо в сердца… что даже музыка затихает… от чудесного перезвона золотых монет!…
Разумеется, это одна семья – Троцкий, Варбург, Лёб… евреи-банкиры… агитаторы… поэты и крестьяне… Им нужно было только встретиться и всем хором посвятить себя служению великой идее, единственной, которая идёт в счёт – еврейской… Великая Идея Великого Оболванивания, великое, окончательное, опломбированное и засекреченное закабаление арийцев, абсолютное царство Исаака, простирающееся от неба до преисподней, с каким-нибудь Дюраном, который вечно носится как дурак с обожжёнными ногами по пеплу и рвёт на себе плоть ради своего хозяина, чтобы подать ему её ещё тёплой и окровавленной, покуда от этого Дюрана ничегошеньки не останется, покуда он окончательно не исчезнет от своей любви. Так это себе и представляли и Варбург, и Ленин, и Троцкий, и все прочие, которых я не стану называть. Это было самоочевидно и естественно, это общество мечты, настоящий кошерный коммунизм – сервированное блюдо из нашего окровавленного мяса.
Они знают это с самой колыбели, почитайте Талмуд и Тору. Это сто раз так и больше. Мы же с вами другие, мы родились вверх ногами, мы родились для катехизиса, “ангелуса” тли, требника филейных вырезок, человеческого расходного материала, скота для побоищ и гужевого и вьючного транспорта, мы – мы никчёмные разгильдяи, хуёвые пахари, наши женщины – подстилка для Хедива, чтобы отвлечь его от нестерпимой зубной боли, если он найдёт их достаточно смазливыми, если они сделают всё возможное, чтобы угодить ему.
И Ленин, и Варбург, и Троцкий, и Ротшильд, они все думают одинаково на этот счёт. Никакой разницы среди обрезанных, это стопроцентный марксизм. Банкиры, каторжники – все за одно. Это бурлаки Волги, это красные соколы Пюто, которые без ума от радости, что всё так вышло. Им уже мерещатся молочные реки и кисельные берега для их маленьких глоток! Погодите у меня, мои дорогие пожиратели облаков, я вам покажу свои бубенцы, Дедушка Мороз устроит вам прогулочку!
Они тотчас спелись, Варбург и Троцкий. Всё это было предсказано… чек из Нью-Йорка обеспечил успех – 200 миллионов долларов, чтобы стереть в мелкий порошок царя, свергнуть и укокошить Романовых, не 200 миллионов винтовок, а 200 миллионов долларов наличными! Троцкий самолично совершил поездку, представил свои планы, свою персону, свои манеры… Мистерам Шиффу, Варбургу и Лёбу сразу же понравились его идеи… но не его персона… Им он показался немного суетным, немного вспыльчивым, немного истеричным…Разумеется, они ему поверили… однако… тем не менее… 200 миллионов долларов – это 200 миллионов долларов… кругленькая сумма… может случиться какая-нибудь неожиданность… откуда-нибудь вдруг выскочит убийца… Как раз кстати Ленин в это время был не у дел… едва поспевал за ходом событий… и тут на тебе – он уже весь из себя серьёзный, аскет, словом, тёртый калач… рядом с Троцким… Господину Лёбу он пришёлся весьма по душе… у него была репутация… они оказали ему полное доверие…
Так вот, он был в Париже…Подыхал с голоду на улице Деламбр… Калмык с кофе со сливками… Евреем он был лишь наполовину… Для Нью-Йорка – это минимум… По рукам!… Ну и ну!... Дела попёрли в гору!... Взмыли как смерч! Небольшая партия большевиков, которая ещё неделю назад была маленькой, убогой мусорной кучкой, неуместным посмешищем и горсткой бесноватых… вот тебе и на!...раздувается как воздушный шар! долетает до звёзд!... откуда ни
возьмись ещё десять миллиардов!... Она жадно проглатывает свою долю! Она кочегарит на полную катушку! Она повсюду! Она переворачивает всё вверх дном! Керенский споткнулся, покачнулся, испарился! Без следа!... эффект молниеносный… он измельчён в порошок!… Большевик в кресле… Лимитед…Вот что такое Нью-Йорк… Всё летит вверх тормашками, рассасывается, гибнет…
Романовым капут, кадетам тоже, а заодно с ними и всем меньшевикам
с их косматыми бородами и Пиковой Дамой!... Песенка спета!...Романов удаляется в снега, уезжает за тысячу лье вместе со своей семьёй, своей сабелькой, своими амулетами… Что в это время творится с массами!... их охватывает вулканическое исступление!...
Это извержение низших слоев!...Фарандола Великих Надежд… Это “десять дней, которые потрясли мир ”!... Мистер Лёб счастлив… Ему не приходится скучать возле телеграфа!… И его маленьким дружкам тоже… Троцкий шлёт им хорошие новости…
“Банк Лёб-Варбург, Нью-Йорк”
“Романову каюк, всё идёт хорошо. ТОЧКА. С Керенским тоже покончено. ТОЧКА. Нужно ещё 150 000. ТОЧКА. Победа гарантирована. ТОЧКА. Прогресс идёт вперёд. ТОЧКА. Могут возникнуть некоторые трудности. ТОЧКА. Гляжу слежу бжу. ТОЧКА. В оба глаза. ТОЧКА. Троцкий.”
Весь великий Кагал машет руками. Все Коэны собрались на мосту. Безграничное ликование от Чикаго до Уолл-Стрит… Все гетто класса “люкс” просто на седьмом небе… все ложи буквально кипят… Все братства конвульсируют… Это, несомненно, та обещанная эпоха!...Жертва принесена!... Все еврейские банки вносят свой вклад… Помощь идёт через Стокгольм… Когда она доходит до Петрограда и разом открываются все 150 мешков – начинается подлинный экстаз!... Двенадцать комиссаров, все жиды, как двенадцать бед, они знают цену деньгам, для них это не пустяки, они слышат песню, которую поёт мир, как, мол, смажешь, так и поедешь! Итак, праздник в разгаре! Машина Прогресса гудит, несётся, мчит напролом, кружится вихрем, это динамо-машина справедливости, равенства и просвещения, с шумом перерабатывающая тухлое мясо гоя! Семь миллионов буржуа убито менее чем за два месяца военно-полевых судов. Хорошенькую навели уборочку! Это вам не смехотворные предложения покрытых перхотью учителей начальных школ, крошечных гадиков с заложенными носами, маленьких, желчных, хитрожопистых заноз, шил в заднице, тараканов Футуристических Городов, близоруких с погремушками и вонью изо рта, прокажённых без язв, щенят беспородистой суки, конформистов маленькой досады, холерных вибрионов маленьких грязных водоёмов! Прошу прощения! Минуточку! Это Театр для всего Континента! на сцене 120 миллионов человек! не считая убитых, раненных, казнённых по случайности и принесённых в жертву в закоулках…
И снова расходы, генеральные репетиции, краснобайства по двойному тарифу, пронырливые болтуны, которых не накормишь гиперболами и которым нужно денно и нощно отстёгивать пребенду и тройное жалование.
Восстание оказывается на коленях, когда все счета оплачены. Резолюции мельчают, румяные девы слегка бледнеют… “Прогресс, который идёт вперёд” – это настоящая бездна.
Даже с банком Варбург Кун всему этому в один прекрасный момент настали кранты. Вашингтонские денежки вызвали в степях такое обжорство, такой волчий голод, что в нём самом случилась небольшая размолвка, еврейские доллары заставляли себя умолять… русские комиссары злоупотребляли… Внезапно Ленин рассасывается, он удаляется в Финляндию… Он ходил в школу, он знал цену золоту… и независимость, которую оно даёт… Он не хотел остаться с носом… быть ведомым, как маленький ребёнок… Он не хотел быть под Троцким… Он дорожил своей свободой и не желал больше ни за кем плестись…
“Возвращайтесь же, мой дорогой Ленин”, Троцкий ни на день не оставлял его в покое… “Вся Россия нуждается в вас… Она благоговеет перед вами! Мужики не помнят себя от восторга! от перспективы благополучия! Возвращайтесь, наш сияющий отец! Ведите нас в новый мир! справедливого равенства! спасения обездоленных! Чтобы всё было как по нотам! повсюду музыка! восторг от наших идей! Прогресс победоносно идёт вперёд! Он уже не мчится галопом! Он летит!...На вокзале будет весь хор… все делегации… все коминтерны… все Прогресосьевы… Безбожниковы… Трогранские… Сифоньевы !... Они все соберутся, чтобы приветствовать вас!... Приезжайте, мой дорогой Ленин! Скорее! Молю вас…Приезжайте!”
Но Ленин чешет затылок… Он сомневается… Он размышляет… он никуда не торопится… Он советуется… Он всё взвешивает… Он прогуливается по улицам Хельсинки… Он ничуть не горит желанием возвращаться… И тут ему приходит в голову идея… Он заходит в Вестерн Телеграф… У него есть шифровка для Нью-Йорка… Он говорит себе, что настал момент ею воспользоваться… И бац!... Троцкий отброшен…
“Кун Лёб и Варбург, Нью-Йорк.”
“Восхитительное восстание. ТОЧКА. Но нужно ещё 100 миллионов. ТОЧКА. Чтобы уничтожить Романова. ТОЧКА. Стереть следы монархии. ТОЧКА. Рекомендую отправить немедленно. ТОЧКА. Мне лично. ТОЧКА. Невский проспект очищен. ТОЧКА. Казаки с нами. ТОЧКА. Мелкобуржуазная опасность остаётся. ТОЧКА. Ленин. ТОЧКА. Верный и надёжный. ТОЧКА. Упёртый. ТОЧКА. Твёрдый. ТОЧКА.”
Это был классический, беспроигрышный ход, удар гонга для вкладчика, которой всецело озабочен, который обеспокоен своими ссудами, который всюду гоняется за мошной. Лёб не хочет остаться на бобах, сесть в лужу, он трясёт все двенадцать колен, все синедрионы, заставляет раскошелиться самых крупных магнатов лож и Уолл-Стрит, чтобы всё не расклеилось, чтобы его революция не дрогнула, чтобы она вылилась в чудовищный погром… Невообразимый ужас!... Гопля! последнее усилие! ещё 40! ну же! 40 миллионов долларов!
И всё это через Стокгольм-Хельсинки для одного плута!
Тарарах! Ленин загребает бабки! Теперь ему незачем откладывать, канителиться. Дело твёрдо налажено, бояться больше некого, появились основы, вклады. Золотишко хорошенько припрятано, божественный груз. Ленин больше не колеблется, он наводит марафет, прихорашивается, охорашивается, напяливает приличествующие случаю шмотки… потёртое короткое мужское пальто… кепка счетовода… шарф… он в своём амплуа, он заучивал эту роль двадцать лет… назубок … и вот он перед вами – “человек слова, душа толпы”… он вживается в образ… Какое мастерство!.