– Проснись, Ева, – шепнул Гхаарх на ухо и аккуратно поставил меня на ноги. – Сегодня будет совет орды, с вождями и старейшинами.
Я сонно поежилась и заозиралась по сторонам: плато, окруженное горным хребтом. Вдоль него – крепости и каменные дома. Небольшой аккуратный город, довольно чистый. Мы находились на шумной площади, возвышавшейся над плато, в городе же кипела жизнь.
– Тебя нашли на земле орды, а значит, не я, а орда решит твою судьбу, – продолжил орк, увидев мой недоверчивый и слегка испуганный взгляд.
– Женщину грех сажать в клетку, побудешь пока с гхаркхаси в Доме Наслаждений. Учти, их надежно охраняют.
«Наверное, гхаркхаси – шлюхи», – неожиданно пришло в голову. Кто еще может обитать в заведении с таким странным названием?
С последними словами Гхаарх ловко застегнул у меня на шее тонкий металлический ошейник, совершенно не обращая внимания на мои протесты, а потом как ни в чем не бывало подтолкнул сердито сопящую «рабыню» к стоявшей неподалеку высокой прекрасной деве, которая лучезарно улыбнулась, сверкнув прозрачными голубыми глазами, и, поклонившись Гхаарху, прошелестела, словно легкий ветер:
– Слушаюсь. Гхаркхаси должна работать или учиться?
– Позаботься о ней, Анали, – отчеканил Гхаарх, Анали недобро сверкнула на меня глазами, а вождю подарила самую сладкую из улыбок. Хотя мне почему-то показалось, что сладость эта слишком уж приторная, ненастоящая.
Затем новоявленный вождь удалился, оставив нас с прекрасной светловолосой девой, которой я, к слову, едва доставала до груди. Сквозь копну пушистых волос пробивались заостренные кончики ушей.
«Эльфийка», – подумала я, улыбнулась ей, увидев такую же несчастную судьбу как у себя. И представилась:
– Я – Ева.
– Светлая Аналиэль не разговаривает с грязью, – сказала, как отрезала, Анали, гневно сверкнув своими прекрасными голубыми глазами.
«Ядом не захлебнись, змея», – подумала я, но вслух ничего не сказала, а слегка улыбнулась, избрав для себя тактику выжидания и наблюдения. В тот же миг мне пришло в голову, что совсем недавно я совершила непростительную глупость, не предприняв попыток побега: ведь с ошейником это будет сделать куда сложнее. Да, мне было откровенно плохо и больно после встречи со странной озерной дамой, но не у меня ли имеется приличный опыт послеоперационной реабилитации? Дав себе мысленного пинка, я решила, что при первом удобном случае покину орков с их ордой.
И – о чудо! – случай представился незамедлительно.
Пока я размышляла, эльфийка легко и плавно заскользила по дороге в сторону городских улиц, в полной увереннрсти, что я последую за ней. Не последовала и следовать не собиралась. На меня никто не обращал внимания, вот и появился отличный шанс незаметно уйти. Я быстро оправила свою нехитрую одежду: натянула повыше растянутую рубаху, которую Гхаарх любезно отдал мне во время езды, чтобы не был виден ошейник, волосы спрятала под палантином, в который куталась до этого, и пошла вразвалочку подальше от Аналиэль.
Идти было страшно и непривычно, я ощущала себя музейным экспонатом, потому что каждый прохожий старался рассмотреть меня получше: еще бы, брюки никто не удосужился выдать, как и ботинки.
***
Аналиэль Эль Сафори
«Прекрасная Аналиэль пленила сердца благородных мужей, свободных и занятых, молодых и не очень. Даже девицы мечтали о ночи с нежным цветком благороднейшего из правящих Светлых Домов».
Моей красотой восторгались, ее воспевали, о ней слагали легенды. Увы, я была юна и сглупила. Попытка дворцового переворота и покушение на жизнь отца-императора оказались неудачными. И за такую «милую шалость» я вынуждена была расплатиться долгой ссылкой и рабством в Орде. Я просчиталась: налила дозу яда не в тот бокал, и разоблачение пришло быстро. Но ничего, я с гордо поднятой головой приняла свою участь и наказание.
Брат не выжил, а я осталась наследной принцессой, будучи старшей из детей Светлого Дома Эль Сафори. Отец это понимал. К тому же мой младший братец всегда был слишком далек от власти и никогда не стремился к ней, проводя годы, десятки лет в окружении прекрасных наложниц.
Я всегда была более выгодной наследницей, поэтому и не переживала, что лишусь жизни. Можно сказать, что моё «рабство» в орде было своеобразным отлучением от любимых мною интриг Светлых Домов, словно отец в угол поставил.
Окружающие всегда прекрасно знали, что я терплю орочье отродье лишь ради Светлой Короны в будущем, и никто не смел сказать мне хоть слово. Ни разу за последние двести лет никто не посмел указывать мне, Светлой Аналиэль.
Через неделю моя ссылка подходила к концу, и я уже вовсю планировала новые интриги и свое пышное возвращение в свет.
Но нет, меня призвал этот мерзкий гарант выполнения сделки, Гхаарх, и осмелился приказать мне, как простой девке, отвести свою зверушку в Дом Наслаждений.
Да, иногда мне нравилось надеть черную маску, взять в руки плеть и обслужить несколько клиентов. Особое удовольствие я получала тогда, когда огромные орки со слезами на глазах умоляли о боли, чтобы получить наслаждение. Я развлекалась как могла, прозябая от скуки в богами забытой дыре.
Но никто не смел надо мной за это насмехаться, особенно мерзкий орк.
– Да, мой вождь. Гхаркхаси должна работать или учиться? – Я была сама добродетель и нежность. Пусть думает, что я чуткая и ранимая, что беспокоюсь о странной зверушке. Но его ответ высадил меня на коня:
– Позаботься о ней, Анали, – отрезал вождь.
Значит, она не шлюха? Это пока. Ничего, все сломанные игрушки рано или поздно становятся гхаркхаси и идут в гхаркхали. Уж об этом я позабочусь.
Зверушка вздумала открыть рот, но я с грязью не имею чести разговаривать, о чем и сообщила. Пусть знает свое место. Выполнять просьбу Гхаарха я, конечно, и близко не собиралась, направившись в сторону, противоположную от Дома Наслаждений. Я искренне надеялась, что зверушка осмелеет и попробует сбежать, за что здорово поплатится.
Я легко шагала по городским улочкам, уже зная, что зверушка приняла правила игры и попыталась исчезнуть. Прохожие в ужасе разбегались с моего пути, потому что замечали искреннюю нежную улыбку на моем лице. И все прекрасно знали, что влечет за собой эта улыбка.
Ева Ильина
***
Блуждая по городским улицам, я забрела в трущобы. Несколько раз ловила себя на мысли, что для средневекового города тут слишком чисто и нет вони и крыс, тем более удивилась такой же чистоте в, как я поняла, бедном районе. Тут вместо каменных домиков и особняков стояли деревянные халупки, из некоторых торчали импровизированные трубы и валил дым.
Вечерело, воздух был морозный, зуб на зуб не попадал, от холода не спассал даже украденный плащ. А еще сосало под ложечкой: не помню точно, когда я последний раз ела.
Несколько раз на моем пути встречались бездомные. Удивительно, что в основном это были полукровки. К такому выводу я пришла, отметив более низкий рост и куда более симпатичные физиономии бедняков. Рассевшись вокруг небольших костерков, они с удовольствием поедали темно-серые лепешки и зажаренных на прутиках зверьков. Запивали все это вонючим пойлом, алкоголем несло за километр. Вот, кажется, куда крысы подевались.
Увидев мой затравленный и голодный взгляд, стройный и весьма привлекательный светло-салатовый голубоглазый юноша протянул мне кусок лепешки и грустно улыбнулся:
– Возьми, тебе нужнее.
В силу природной брезгливости есть крысу я еще пока была не готова.
– Спассибо, не стоит, – попыталась пробасить я и поспешила поскорее ретироваться, пока удивленный новый знакомый пытался рассмотреть скрытые под капюшоном плаща черты лица.
– Спроси Симларахда, если будет худо, – донеслось мне вслед, но я решила, что даже если будет совсем худо, все равно не обращусь.
На самом деле шанс на сытный ужин я получила тогда же, когда утащила плащ: прощупывая ткань на предмет крючков или пуговок, обнаружила потайной карман, в котором сиротливо лежали две серебряные монетки. Но светить серебром в бедном квартале было глупо. Где-то вдалеке были лошади, слышался размеренный стук копыт – вполне возможно, что это меня искали, что не радовало.
Есть хотелось просто ужасно, поэтому я решила идти ва-банк, попытать счастья в районах побогаче, развернулась и направилась в ту сторону, откуда пришла.
Шла совсем недолго, уже почти дошла до памятной площади. Как вдруг:
– Куда прешь! – раздалось над ухом, и меня словно лавиной снесло. Здоровенный зеленый амбал очищал центральную дорогу от таких же, как я, зевак. Стук копыт раздавался все ближе и ближе. Здорово испугавшись, я заползла под крыльцо ближайшего дома и сжалась в комок. Я ожидала погоню. Но мне повезло.
Приближалась колонна лошадей, на которых, безмолвные и собранные, сидели воины. Это я поняла по доспехам, и принялась во все глаза рассматривать процессию. А посмотреть было на что: все как на подбор высокие, статные, с идеально прямой осанкой. У нас бы этих красавчиков быстро прибрали к рукам. Готова поспорить, на лице каждого было выражение безграничной брезгливости и скуки, что рассмотреть, увы, не удалось: мешали шлемы. За спиной у воинов свисали искусные косы сложного плетения длиной почти до ягодиц, состоявшие из множества маленьких косичек. Сразу же захотелось так заплести свои волосы. Только вымыть бы их сначала да расчесать.
– Благородный Правящий Дом Эль Сафори, – пророкотал усиленный незнакомый голос, и процессия остановилась, как и моё сердце, потому что я увидела его – мужчину моих грез. В отличие от всех остальных он ехал без доспехов и без головного убора. Его иссиня-черные волосы были заплетены в нарочито небрежную косу, перекинутую через плечо, а на конце косы сиял острый наконечник. От любопытства я даже наполовину высунулась из-под крыльца и, раскрыв рот, рассматривала гостя. Тому, казалось, не было дела до мира вокруг. Кристальные голубые глаза излучали холод, тонкие губы были поджаты в недовольную линию, а алебастровая кожа излучала свет. Жеребец под эльфом был под стать наезднику: черный, как ночь, мощный, с гибкой шеей и туго заплетенной гривой.