Я жадно разглядывала мужчину, словно пыталась навсегда высечь его образ в памяти. Вывела из оцепенения цепь, которую он с омерзением передал подошедшему орку.
– Примите дары Великой Орде. Я заберу жемчужину Дома Наслаждений, но взамен оставлю драгоценное ожерелье из личной сокровищницы.
Голос темноволосого был ему под стать: низкий, глубокий, вызывающий желание. Но куда больше меня теперь интересовала цепь. Чтобы рассмотреть, что там за подарки, пришлось вылезти из своего временного укрытия.
У меня отвисла челюсть.
Цепь на несколько метров растянулась за черным жеребцом, а дальше разветвилась в десятки – нет, сотни – более тонких. Сердце болезненно кольнуло от жалости: окруженные надменными воинами, под мерные удары плетей, шли девушки и юноши, закованные в те самые цепи.
– Он что, свой гарем привел? – мысленно возмутилась я, уже иначе взглянув на черноволосого красавца.
У некоторых рабов были кандалы лишь на руках, у некоторых – на ногах; были и ошейники. Казалось, тут собраны экземпляры со всех уголков этого нового для меня мира, глаза разбегались от множества рас и пестроты одеяний. Некоторые субъекты шли с блаженной улыбкой:
«Сломленные куклы», – грустно подумала я.
Некоторые эфемерно-задумчиво озирались по сторонам. Объединяло их лишь одно: все были неповторимо прекрасны.
Поработав над собственной внешностью, я считала себя красивой. Как же я была не права!
– Воистину королевский подарок! – прогремел голос Гхаарха с противоположной стороны. – Дар принят, жемчужина твоя.
На долю секунды лик высокородного эльфа посетила брезгливость, но вскоре ее сменила холодная, непроницаемая маска безразличия. Скучающий, но невероятно цепкий взгляд хищно осматривал притихшую в трепетном обожании толпу.
– Любовь моя! – выскочила наперерез процессии удивительно резвая зеленая девушка. – Позволь мне быть твоей!
Из одежды на оркессе была лишь прозрачная нижняя рубашка. Темно-зеленые волосы доставали до самых ягодиц, а клыки, торчащие из-под нижней губы вверх, добавляли образу не столько хищности, сколько кокетства. Удивительно, но молчаливая охрана допустила незнакомку до своего владыки, а он, в свою очередь, внимательно осмотрев «товар», сделал быстрый пасс рукой и потерял к ней всякий интерес. Рыдающую в три ручья девицу молча выволокли прочь.
«Высокомерный урод», – подумала я, надвинула капюшон пониже и шаг за шагом поспешила подальше от толпы.
– Данталион! Ты приехал! – радостно завизжала еще одна девица, и этот визг показался мне удивительно знакомым. Я остановилась на миг, чтобы посмотреть, кто же там так счастлив, обернулась.
Светлая Аналиэль, задрав для удобства юбки одной рукой, а второй придерживая водопад светлых волос, как молния, неслась к красавцу. Я прыснула в кулак и зажала рот ладонью, чтобы не привлечь ненароком внимание к своей многострадальной персоне. Уж больно комично смотрелась эта холодная маразматичка.
Данталион, чтоб его, цепь передал одному из воинов, а сам легко и гибко слетел с вороного жеребца и размеренно направился в сторону мчащейся эльфийки. А я уже понадеялась, что и ее выволокут прочь. Даже грустно стало.
– Сокровище Дома Эль Сафори, моё сердце и воздух, Анали! – все тем же низким сексапильным голосом известил эльф и раскрыл объятия, в которые обезумевшая от счастья эльфийка с радостью прыгнула.
– Брат! – взволнованно простонала Анали и подарила эльфу совсем не братский поцелуй. А я застыла, ошеломленная местными нравами.
Лобызались голубки, наверное, минут пять. В это время никто не смел им мешать, все тактично молчали и отводили взгляды, кроме Гхаарха – его взгляд был скучающим. Я тоже окончательно заскучала и осторожно пошла прочь. В голове крутилась тонна мыслей, но все же желудок настоятельно просил еды.
Воссоединение семейки закончилось так же внезапно, как и началось: послышался хлесткий звук удара. Скосив глаза, я увидела такого же спокойного и скучающего Данталиона и Светлую Аналиэль, стоящую на коленях у его ног. Эльфийка гневно смотрела на брата, прижимая ладонь к щеке.
– Знай свое место, – высокомерно отмахнулся эльф, развернулся на каблуках и с грацией хищника вернулся к жеребцу.
– Данте, – прошептала удивленная Анали. Данте лишь ехидно улыбнулся на миг.
– Твоя школа, милая сестрица, – насмешливо ответил высокородный и взлетел обратно в седло.
– Свет мой, встань с колен, – уже более снисходительно приказал Данталион, и Аналиэль безропотно подчинилась. – Не пристало будущей императрице преклонять колени.
– Помнится, эти же слова я говорила Бреголасу, – ответила Анали и ласково улыбнулась. Казалось, вся робость и нежность эльфийки куда-то испарились, оставив место холодной и расчетливой стерве.
– Я все запомню, мальчишка.
Самые прекрасные голубые глаза метали молнии, на лице же была маска спокойствия. Данте улыбнулся краями губ и кивнул паре воинов. Они подвели к Анали снежно-белую кобылу и собирались помочь своей леди сесть, но эльфийка с грацией кошки сунула ножку в стремя и, словно бабочка, легко вспорхнула в седло, сохраняя при этом идеально ровную спину и гордо расправив плечи.
Дальнейших разборок высокородной семейки я уже не видела, потому что ушла. От греха подальше. На душе было неспокойно. Нутро кричало, что меня вот-вот хватятся, и тогда конец.
Долго бродить я не стала, зашла в первое попавшееся заведение, ориентируясь по запаху и красочной вывеске. И не прогадала: трактир «Клык» оказался местом уютным, с неплохим интерьером, приятными подавальщицами. Довольно откровенно одетые, они светили соблазнительными телесами и почти ласково касались гостей обоих полов. Большинство столов было занято, но я сумела приткнуться на крохотный столик в самом углу зала и молила всех богов, хотя никогда и не была религиозной, чтобы меня не обнаружили и денег хватило.
Казалось, жизнь налаживается.
За серебряную монету мне притащили целый таз овощей, тушенных с мясом, и кружку хавеса, что на поверку оказался самым банальным квасом. Даже сдачу дали.
Я с блаженной улыбкой уминала свой ужин, хотя на душе было все так же паршиво.
И вскоре все прояснилось. Видимо, боги сегодня мне не благоволили, потому что ошейник внезапно раскалился докрасна, обжигая мне кожу и причиняя страшную боль. Не контролируя себя, я стонала и плакала, пытаясь содрать с шеи орудие пыток. Безвольной куклой я рухнула на пол, разрываемая судорогами.
Последнее, о чем подумалось, было:
«Мистика какая-то», – и свет погас.
Глава 3: Дом Наслаждений
Когда я пришла в себя, первое, что я сделала – проверила шею. Тело ломило, во рту пересохло, глаза слиплись и опухли. Ошейника не было. Впрочем, как и сожженной кожи. Никакого дискомфорта. Это радовало и пугало одновременно.
– Я вижу, что ты не спишь, – послышался хриплый женский голос, и я испуганно подскочила. Пострадавшие глаза пришлось разлепить; помещение было небольшим и довольно темным, лишь маленькое зарешеченное окошечко у потолка. Себя же я обнаружила на небольшой узкой кровати, укрытая теплым одеялом, а в ногах у меня сидела непонятного возраста оркесса.
– Что глазами хлопаешь? Чай, не барыня, вставай и пойдем в термали.
Очень хотелось пить, но голос абсолютно пропал, и я не знала, как попросить. Оркесса поняла меня без слов и лениво подала деревянную кружку. Я жадно принялась пить, но вскоре закашлялась: напиток был очень сладкий и крепкий. Я кинула взгляд, полный упрека, на свою няньку, а она поправила косынку на голове и рассмеялась во все горло.
– Ну-ну, расслабься, тебе это не помешает.
Шаг за шагом меня куда-то повели.
– Шаласка я, можешь Лаской звать, – во все свои гнилые зубы улыбалась оркесса. Одной рукой она, словно пушинку, поддерживала меня за шиворот, во второй я заметила толстую сигару. Время от времени женщина затягивалась и пускала колечки дыма, а потом заходилась в сухом кашле.
– Пять суток провалялась ты, девка. Если бы не Великий Вождь Гхаарх – кормить бы тебе червей. Что, полюбовница ты ему? И как на такую позарился?! – Ласка болтала без умолку, между делом пытаясь выведать у меня информацию. Я бы с радостью ее выдала, вот только говорить было сложно.
– Как же тебя так жизнью побило-то, девка? – сокрушалась оркесса, пока мы спускались по каменной лестнице. Если честно, я даже по сторонам не смотрела, все мои силы уходили на поддержание вертикального положения. С движением вниз воздух становился все более влажным и теплым.
– Губы навыкате, щеки опухшие, в волосах гадость какая-то склеилась. Ну ничего, я-то тебя в порядок привела, да и шрамы твои заживила. Кто ж бил-то так тебя, девка?,,
На секунду я опешила и остановилась, во все глаза высматривая вокруг зеркала. Но ничего подобного не было, только тот же каменный коридор, ведущий вниз, огоньки, освещающие путь, да вредная оркесса рядом. Увидев острые грубые ступени, я даже диву далась, как умудрилась не запутаться в подоле длинной казенной рубахи.
Вздохнула, собралась с мыслями и потрогала шевелюру: капсулки наращенных волос исчезли, как и моя шикарная грива. До талии спускалась куцая косичка. Потрогав лицо, обнаружила вместо сексапильных губ уточкой свои, натуральные. От обиды я позорно разревелась, уткнувшись в широкую грудь оркессы, а та по-матерински похлопывала меня рукой по плечу и приговаривала:
– Ну-ну, девочка.
***
Данталион Руаталиан Эль Сафори
Случайно поимел новую фаворитку отца.
Да, было приятно, не спорю, особенно то, что вытворял ее розовый язычок. И ведь не я ее соблазнил, как обычно бывает, это она преподнесла себя на блюдечке. Но слава идет впереди меня, и отцу было без разницы, как это произошло. Главное – случилось, и точка.
– Данталион Руаталиан, – обманчиво ласковым тоном произнес отец. Полным именем он звал меня лишь в двух случаях: когда я не оправдывал его ожиданий и на официальных приемах. Ничего такого и в помине не было, значит, отец злился. Нехорошо.