[131]. Даже среди девушек без избыточного веса более трети придерживаются диеты[132]. Между тем до 40% девочек и 37% мальчиков с избыточным весом подвергаются насмешкам сверстников и членов семьи. Это может показаться нелогичным, но дети, которых дразнят из-за их веса, с большей вероятностью набирают массу, переедают и прибегают к экстремальным мерам[133].
В статье журнала The Atlantic социальный психолог Джонатан Хайдт написал, что социальные сети «выставляют на всеобщее обозрение количество друзей, подвергают внешность жесткой оценке, зависящей от количества лайков и комментариев… [и] усиливают всё худшее из средней школы и глянцевых женских журналов»[134]. Хайдт предоставил данные, показывающие, что уровень депрессии, тревоги и посещений отделений неотложной помощи после попыток причинения себе вреда резко возрос по мере распространения социальных сетей в начале 2010-х. Однако другие работы, в том числе исследование 2019 года, в котором приняли участие 355 тысяч подростков со всей территории США и Великобритании, не выявили никакой (или выявили лишь незначительную) связи между использованием подростками социальных сетей и их психологическим благополучием. Гаджеты пользуются плохой репутацией, но стоит отметить, что они могут принести реальную пользу школьникам, которые в интернете обсуждают с единомышленниками многие проблемы, особенно если иначе они не получили бы необходимой поддержки.
Как же направлять своего ребенка? Исследования показывают, что школьники приходят в ярость при одной только мысли об обмане, и вы можете использовать это, чтобы помочь ребенку сохранить самооценку, — например, уговорите его не проводить слишком много времени на сайтах, которые вредят уверенности в себе, апеллируя к стремлению подростка к независимости и социальной справедливости[135]. Тут можно рассказать про статью The Wall Street Journal о том, что TikTok использует алгоритм для навязчивого показа подросткам вредной рекламы похудения[136]; это позволит вызвать негодование и ограничить доступ к контенту, который подрывает уверенность в себе и вреден для других. Ни один подросток не хочет, чтобы его использовали маркетологи.
Не существует волшебного возраста, в котором школьники внезапно приобретают нужные навыки для использования соцсетей, хотя стоит отметить, что на многих платформах возрастное ограничение составляет 13 лет. Я поговорила с Деворой Хайтнер, автором книги «Через экран»[137], которая рекомендует задавать вопросы для оценки готовности ребенка, например: «Что ты хочешь делать с этим приложением? Другие дети делают в нем то, что тебе нравится? А делают ли они что-либо, что тебе не нравится? Знаешь ли ты, что люди могут притворяться кем-то другим в интернете? Как думаешь, это забавно, когда друзья описывают свою жизнь как “идеальную”, или тебе хочется им подражать?»
Объясните, что даже самый храбрый человек порой теряет уверенность или ощущает себя изгоем, просматривая в соцсетях ленты других людей. Задавайте такие вопросы: «Помогает ли тебе просмотр социальных сетей? Когда ты выходишь из аккаунта, ты чувствуешь себя лучше или хуже?» Если ребенок придет к выводу, что причиняет себе вред, задайте дополнительный вопрос: «Как думаешь, что можно сделать, чтобы отфильтровать негативный контент?» Возможно, ребенок захочет периодически делать перерывы, устанавливать временные рамки или придерживаться собственных правил: удалять приложения, которые понижают самооценку, отключать звук уведомлений или само устройство в определенное время каждую ночь. Некоторым детям пригодятся приложения, отслеживающие их поведение в интернете и вознаграждающие за выход из Сети, а другим не обойтись без родителя, устанавливающего правила. Независимо от того, какой вариант вы выберете, сообщите ребенку, что будете следить (или, по крайней мере, выборочно проверять) за тем, что он делает в интернете, — не для того, чтобы вмешиваться в его личную жизнь, а потому, что вы хотите помочь ему критически относиться к размещенной там информации.
Представление о себе касается не только внешнего вида. Если у ребенка есть физические недостатки, помогите ему изменить отношение к ним. Как вариант можно рассказать историю о выдающемся человеке, который справился с трудностями.
Если ребенок не уверен в себе из-за какой-то особенности, которая раздражает других, я напоминаю ему, что критики, возможно, так реагируют на его скрытую суперсилу. Учите ребенка не подавлять эту часть себя, а заняться самопознанием, чтобы эффективнее использовать свою силу. Когда ученик жалуется на свои (или чьи-то еще) особенности, я прошу его назвать две сильные стороны для каждой так называемой слабости. Вот пример: исследователи из Кембриджского университета обнаружили, что люди с диагнозом «дислексия» обладают способностями в таких областях, как изобретательство и творчество[138]. Исследователи предположили, что люди с дислексией обладают чертами, отобранными в ходе эволюции человека, и поэтому мы не должны считать ее отклонением. Также ученые отметили, что диагноз СДВГ связан с нестандартным мышлением и многие люди с аутизмом обладают такими навыками, как повышенная чувствительность к высоте тона, более детализированный стиль рисования или сильная память на факты. «Проблема» не в ребенке, а скорее, в несоответствии его личных особенностей с тем, чего от него ожидают в стандартной схеме обучения.
Когда дети понимают и могут объяснить другим свои индивидуальные особенности — будь то проблемы с мелкой моторикой, аллергия на цитрусы или необходимость контролировать уровень сахара в крови, — они перестают пытаться быть теми, кем они не являются. Многие дети также легче сближаются со сверстниками, которые сталкиваются с аналогичными проблемами, что тоже способствует повышению самооценки. Иногда «соответствовать норме» — не вариант, и это еще больше развивает самопонимание и самопринятие. Когда дочь моей подруги, Тори, училась в начальной школе, она пряталась на переменах в углу библиотеки и читала книгу. Учителя предлагали ей помочь завести друзей, но она отвечала, что хочет побыть одна. «Другие дети все время видели ее сердитой, — вспоминала ее мать, когда мы шли по тропинке возле моего дома. — Она отвечала: “Я не знаю почему. Обычно мне просто грустно или я раздражена”». Тори с дошкольного возраста посещала психотерапевта, но лишь в седьмом классе у нее было диагностировано расстройство аутистического спектра (РАС) — отклонение в развитии, вызванное особенностями в работе мозга.
Когда школьнику впервые ставят диагноз, он может удивиться или все отрицать, но многие просто испытывают облегчение. Наконец-то у них есть объяснение, почему некоторые задачи даются им труднее. Как я часто говорю подобным ученикам, правильный диагноз дает ценную информацию о том, как работает мозг. Именно так было с Тори, которая наконец поняла, почему по-другому относится к общению; и как только она рассказала о своем диагнозе одноклассникам, те стали добрее и с большим пониманием воспринимать ее особенности.
Мария Циммитти, клинический психолог из Вашингтона, специализирующаяся на тестировании, отметила, что возможность побеседовать с профессионалом и задать вопросы и развивает детей, и оказывает лечебное воздействие. «Психолог может выделить их сильные стороны и обсудить стратегии, которые помогут справиться с проблемами, — сказала она мне. — Он может объяснить суть особенностей мозгового развития и донести, что у каждого человека есть задачи, которые ему легко решить, и то, что требует больших усилий». Циммитти добавила, что специалист может поделиться личным примером: «Чтение дается мне легко, но иногда мне трудно напрячь внимание, поэтому я изучила стратегии, которые помогают сосредоточиться». Она описывает мозг как находящийся «в стадии строительства» — метафора, придуманная психологом Лиз Энгофф. Энгофф объясняет, что сильные стороны ребенка — это «магистрали» в мозге; его проблемы — «зоны строительства»; конкретные стратегии, которые помогут, — «рабочие инструменты»; а люди, которые могут поддержать его обучение и рост, — «строительная бригада»[139]. «Представляя такой образ, дети чувствуют себя более сильными, испытывают меньше стыда, и это побуждает их отстаивать свои потребности», — сказала Циммитти.
Порой непросто понять, почему у ребенка возникают проблемы в школе. Детей с ментальными особенностями часто критикуют за то, что они «недостаточно стараются» или не могут сделать что-то «правильно», и это может повысить их ранимость. Когда ребенок чувствует, что его осуждают, помогите ему определить лежащие в основе эмоции. «Детям кажется, что они злятся или грустят, но обычно это чувство смущения или разочарования. Если ребенок осознаёт: «Мне сейчас очень неловко из-за этого», в отличие от «Я думаю, что этот учитель тупица, раз поставил мне такую оценку», это дает вам возможность спросить: «Почему тебе неловко?» Если ребенок ответит: «Я не хочу, чтобы меня считали двоечником», тогда вы поможете ему определиться, нужно ли изменить ситуацию или стоит отмахнуться и двигаться дальше.
Если ребенок учится по индивидуальной образовательной программе, для нее существуют юридически обязательные документы. Предложите ему спросить своих учителей, ознакомились ли они с планом, и разыграйте по ролям беседу, чтобы помочь ему отстоять свои права. Если, например, ребенок не понимает, как выполнить задание, помогите ему отрепетировать обращение к учителю: «Не могли бы мы встретиться отдельно? Мне нужна помощь в объяснении задания». Если проблема в том, что школьник сидит рядом с громко шумящим обогревателем и поэтому прослушал объяснения, можно сказать: «Я плохо воспринимаю информацию на слух, и мне необходимо сидеть вдали от отвлекающих факторов. Не могли бы вы, пожалуйста, пересадить меня на более тихое место в классе?» Если ему нужны частые перерывы, пусть предупредит: «У меня СДВГ, и иногда мне нужно делать перерыв. Не могли бы мы разработать сигнал, который даст вам знать, что мне нужно выйти?»