е вышло. Краем глаза она успела заметить, как невероятно привлекателен сегодня ее кавалер в черном смокинге и белоснежной рубашке, с волосами, зачесанными назад. Глаза его блес тели, и все в его облике излучало непобедимую энергию, ту самую, что когда-то привлекла Аллегру.
– Что, слишком? – неуверенно спросила девушка. – Я имею в виду платье.
Руки ее нервно теребили подол по бокам. Но вот она вскинула голову, говоря себе: «Я сама выбрала это платье, и, что бы ни думал Рафаэль, я пойду сегодня в нем». И все же ей было бы намного легче, если бы он хотя бы улыбнулся.
– Ты выглядишь… – Рафаэль запнулся, и сердце Аллегры затрепетало, точно птичка в клетке. – Великолепно.
Улыбка расцвела на ее лице, хотя тихий голосок в глубине сознания нашептывал, что не стоит столь очевидно демонстрировать своих чувств. Но голосок этот тут же умолк, стоило Рафаэлю ответить ей улыбкой. Сомнений и тревоги как не бывало. Сегодня Аллегра была красавицей, отправляющейся на бал со своим принцем, и их ожидала прекрасная музыка. Она будет просто наслаждаться, не думая о здравом смысле и необходимости соблюдать дистанцию, позабыв о недоверии, о шатком будущем и своих непонятных чувствах. На один день оставит повседневные проблемы и окунется в мир магии.
Рафаэль еще не видел Аллегру такой сногсшибательно прекрасной. Бледно-голубой шелк платья окутывал ее соблазнительную фигурку, точно легкое облачко. Он протянул руку, и Аллегра взяла ее. Ее пальчики слегка сжали его ладонь, и это было точно обещание чуда. Молча они спустились к стоящему внизу лимузину. Странно, но Рафаэль ощущал некое волнение, как бывает, когда ожидаешь чего-то приятного, хотя определенно он не ждал никакого нового поворота в отношениях с Аллегрой. Ведь такой исход ситуации означал бы новые сложности. Однако что по-настоящему беспокоило Рафаэля, так это желание постоянно радовать свою гостью. Именно потому он всю неделю старался выбирать блюда повкусней, организовывал маленькие приятные сюрпризы, чтобы только увидеть реакцию Аллегры. Он сумел убедить себя в том, что все это лишь проявление заботы, но всякий раз, когда ему удавалось угодить девушке, сердце его переполняла чистая радость, отчего оно, словно воздушный шарик, рвалось ввысь. Как бы там ни было, Рафаэль не собирался поддаваться чувствам.
Центр Линкольна, где должен был состояться концерт, переливался огнями. Пока они шли к своим местам, Рафаэль увидел, как на Аллегру смотрят мужчины. Сегодня она была подобна богине со своими золотыми кудрями, спускающимися по обнаженным белоснежным плечам. Вот она повернулась к нему – серые глаза ее лучились счастьем – и сказала:
– Это просто невероятно, Рафаэль, спасибо тебе.
Глядя на Аллегру, не скрывающую неподдельной радости, он не смог удержаться от улыбки и, наклонясь к ней, тихонько произнес:
– Ты что, никогда прежде не бывала на концертах?
Она состроила гримаску.
– О нет, неужели так заметно, что я новичок в этом деле?
– Заметно, и это очаровательно, – ответил Рафаэль. – Но я никогда бы не подумал, что ты, столько прожившая в Нью-Йорке и обожающая музыку, ни разу не была на подобном мероприятии.
Аллегра покачала головой:
– Нет, ни разу. То есть на концертах я бывала, но, как правило, на бесплатных, в церкви. В жизни не слышала филармонию живьем.
– Никогда?
Она рассмеялась:
– Ты что, думаешь, все вокруг миллионеры, как и ты?
Рафаэль не стал ее поправлять – ей ни к чему сейчас знать, что состояние его измеряется не в миллионах, а в миллиардах, – и лишь возразил:
– Твой отец был достаточно состоятелен.
– Да, – согласилась Аллегра, мгновенно посерьезнев. – Но это не относится к нам с мамой. Мы не получили ничего после развода.
Рафаэль нахмурился:
– Разве у них не было никакого договора?
– Нет, мама не получила ни гроша. – Аллегра пожала плечами. – Не знаю почему.
– И она не подавала в суд на алименты?
– Мне было двенадцать лет, и я не задавала подобных вопросов. Честно говоря, я и позже не выведывала у мамы правду, чтобы ее не расстраивать. У нее после таких разговоров всегда портится настроение. Все, что я знаю, – это то, что мой отец устроил так, чтобы мы остались без денег.
Рафаэль, с одной стороны, не был удивлен – ведь кто, как не он, знал о жестокости Мансини, – но с другой стороны, ему были непонятны чувства Аллегры. Если ее отец обошелся с ней так некрасиво, почему она его любила?
– И как же вы жили? – спросил он.
– Мама продала кое-какие украшения, ну и, конечно, были ее дружки, которые нам помогали. – Девушка состроила рожицу. – Звучит ужасно, правда? Но моя мама привыкла жить не ниже определенного уровня, и потому она до сих пор бесится от того, что отец лишил ее такой возможности.
– А ты? Тебя это не злит?
Аллегра пожала плечами, задумчиво проводя пальцами по ожерелью, точно это был некий талисман.
– Для меня материальное благополучие не стоит на первом месте, да и потом, я привыкла зарабатывать себе на жизнь с восемнадцати лет.
– С восемнадцати? – удивленно переспросил Рафаэль. – Ты училась в университете?
– Нет, не училась. – Аллегра сжала губы, взгляд ее стал печальным. – Решила, что это не для меня. А ты учился?
– Нет, я начал работать с шестнадцати лет, – глухо ответил он, чувствуя, как в груди растет ком, а рука сама собой сжимается в кулак. – Нам нужны были деньги.
– Тогда у нас есть кое-что общее. – Аллегра с сочувствием посмотрела на него, и Рафаэль знал, что она специально удерживается от вопросов про его отца.
Тут огни померкли, и началась музыка. Рафаэль не считал себя знатоком, но его поразило выражение лица Аллегры: она была полностью зачарована, в глазах ее стояли слезы. Никогда еще не доводилось ему видеть кого-то настолько захваченного мелодией, и зрелище это тронуло чувствительную струну в его сердце, которую давно уже никто не задевал.
Когда концерт завершился и последние нотки сменила тишина, Аллегра поднялась с места, смущенно смахивая со щек слезы.
– Прости, музыка всегда влияет на меня так.
Рафаэль мгновенно перенесся мыслями в ночь их первой встречи в Риме – тогда она сказала то же самое. И он тогда точно так же хотел ее – чувство это пугало и интриговало его. Тем вечером они занимались любовью – это стало самым невероятным сексуальным приключением его жизни… Увидев румянец на щеках Аллегры, Рафаэль понял, что он не единственный, кто вспомнил ту ночь. Какое-то время они смотрели друг на друга широко раскрытыми, удивленными глазами, чувствуя в груди тяжелые удары сердца. Оба знали, что никуда не ушло и желание. Так позволят ли они ему овладеть собой, как в прошлый раз?
Время в пути пронеслось незаметно, и вот уже Рафаэль вставлял карточку в дверной замок. Комната встретила их полумраком и тишиной – точно сама Вселенная приготовила для их близости идеальный момент. Так легко было обнять Аллегру в этом блаженном полумраке, снять с нее платье, найти губами ее губы… Сейчас не было ничего, что казалось бы невозможным.
– Аллегра… – прошептал Рафаэль, прислушиваясь к ее неровному дыханию и понимая, что она испытывает то же желание, что и он.
Пальцы его пробежали по ее плечу, ловя знакомый трепет в теле. Как долго он ждал этого момента – и вот он настал… Тут послышался коротенький сигнал телефона. Пришло сообщение. Магия момента улетучилась. Девушка отстранилась и взяла в руки трубку. Она нахмурилась, и Рафаэль ощутил тревогу.
– В чем дело?
– Это голосовое сообщение от врача.
– Он звонил вечером? Пока нас не было?
– Нет, днем. Я не слышала звонка, а эсэмэска пришла только что. – Аллегра обеспокоенно посмотрела на Рафаэля. – У меня старый телефон, и сообщения приходят не всегда вовремя.
– Что он говорит?
Нажав на пару кнопок, Аллегра прослушала сообщение. Рафаэль не сводил глаз с ее напряженного лица. Вот она опустила руку.
– Никаких новостей. – Она вздохнула. – Просто сообщили, что результаты готовы и врач хочет обсудить их завтра утром в десять часов.
– Ясно.
Они смотрели друг на друга, ощущая, как напряжение нарастает и вытесняет даже воздух в комнате. От желания, обуревавшего их лишь пару минут назад, не осталось и следа. Наконец Рафаэль произнес:
– Ну, мы хотя бы узнаем.
– Да, – ответила Аллегра, кладя телефон обратно в сумочку и обхватывая себя руками.
В этом голубом платье и с рыжими кудрями она казалась свечой, сгоравшей под порывом ветра, и Рафаэлю захотелось обнять ее, просто чтобы успокоить. Он и сам чувствовал, что в душе его словно открылась зияющая рана.
– Я пойду спать, – тихо произнесла Аллегра. – Поздно.
Рафаэль потянулся было к ней, отчаянно желая дать ей хоть какое-то утешение, но не мог придумать, как это сделать. Завтра придет новый день, несущий новости. Какими бы они ни оказались, он не в силах ничего изменить в ситуации. Аллегра подняла на него глаза, полные слез, и сказала:
– Спокойной ночи, Рафаэль.
И вышла из комнаты.
Глава 7
Аллегра не могла заснуть – просто лежала на кровати, невидящими глазами смотря в потолок. Ее радость и восторг оказались призрачными. Вся магия вечера, волнение, что ударяло в голову, точно после выпитого бокала вина, музыка – все разлетелось вдребезги, стоило только пробудиться ото сна и понять, что жестокая реальность вернулась, неся с собой ужас.
Прижав руку к животу, Аллегра взмолилась: «О, малыш, будь сильным, живи». Однако она знала, что никто не в силах изменить то, что ее ждет. В два ночи она поднялась с кровати, зная, что все равно не уснет, и направилась на кухню, желая заварить себе чашку травяного чая и посидеть на террасе, наблюдая, как город постепенно погружается в сон, но остановилась на пороге, увидев Рафаэля, сидящего в гостиной в одних лишь пижамных штанах с бокалом виски в руке. Услышав ее шаги, он поднял голову и печально улыбнулся:
– Ты тоже не можешь заснуть?
– Нет. – Аллегра покачала головой. – Я собиралась выпить чаю. Могла бы и тебе предложить, но, смотрю, ты выбрал кое-что посильнее.