Между тем Грэм добрался до спокойно стоявшего Слапома и протянул к нему четырехпалые руки. Когда, казалось, он уже почти схватил курьера, тот лишь чуть сместился в сторону, сделав это так быстро и элегантно, что Грэм даже не сообразил, куда подевался противник.
Я предусмотрительно отступил на пару шагов назад. Это не моя битва, лучше и не мешаться. Грэм еще только поворачивался, а Слапом уже был у него за спиной. Он быстро взглянул на меня, я кивнул – убей. Это не игра, пощады еще нужно заслужить. А Грэм не заслужил.
Он погиб мгновенно, ничего не поняв, от одного-единственного удара в затылочную часть, который нанес Слапом. Тело ящера рухнуло на асфальт, конечности его некоторое время еще подергивались в конвульсиях, потом жизнь окончательно оставила Грэма. Мощь, скорость, сила, смерть – вот каков был Слапом, курьер и палач, мастер легкой смерти и долгих мучительных процедур – в зависимости от ситуации. Грэму еще повезло…
– Итак, повторяю, сложите оружие и разойдитесь! – крикнул я вновь, демонстрируя, что все было под моим полным контролем с самого начала. – И впредь обязуйтесь соблюдать законы страны, приютившей вас. Мы не Германия, мы с беженцами поступим ровно так, как они себя покажут. Если вы будете полезны нашему обществу, то получите почет, уважение и равные права. Но если сегодняшний инцидент повторится, то наказание придет незамедлительно. Теперь вы это знаете. Свободны.
Трогганы не заставили повторять дважды. Они исчезли из поля нашего зрения, словно их и не было, оставив своего погибшего командира лежать в одиночестве.
– Спасибо вам, гражданин человек. Спасибо вам, гражданин трогган. Благодаря вам обоим мы остались живы. Мы ваши должники.
Оба айва были мужчинами. Первый – молодой, едва усики пробились, и второй – старый, седой и морщинистый. Они синхронно поклонились в пояс.
– Из-за чего произошла стычка? – спросил я проформы ради, хотя, по большому счету, мне было все равно.
– Все мы немного ксенофобы в глубине души, – философски заметил седой айв. Он не очень-то походил на вечно бледных, фарфоровых соплеменников. Видно, сказывался возраст, а может, склад характера. – И когда выпадает возможность кого-то унизить безнаказанно, то пользуемся ей без зазрения совести. Вот и сейчас произошло ровно то же самое, только в роли пострадавшей стороны оказались мы с моим молодым сыном.
– Да будь с нами Дом, мы бы их!.. – запальчиво воскликнул второй айв, но старый вампир положил ему руку на плечо, успокаивая.
– Запомни, мы должны жить в мире и с трогганами, и с людьми. Особенно с людьми – они хозяева этого времени, мы у них в гостях.
Молодой айв склонил голову в знак понимания. Так вот оно рождалось, Триединое царство будущего! Из таких речей, отождествляющих разумными существами суть перемен. А потом все пришло к тому, что я видел – бедность, нищета, лишения…
Не сложилось у этого варианта – попробуем другой. На то и нужен мир-тень, чтобы отбрасывать отражения и выбирать из них единственно верное. Вот только мы уже не в тени, а дома. И перестали быть отражением.
– Где я могу найти штаб людей? – Мне нужно было отыскать своих, это первоочередная задача. Я уверен, что мой отряд, если хоть кто-то выжил, будет держаться поблизости от центра событий, зная, что я первым делом двину именно туда.
– В здании администрации, в самом центре…
– Я знаю, где это находится, – прервал я объяснения айва.
– Там сейчас и ваши, и наши, и его вот тоже, – он качнул головой в сторону Слапома. – А кто не хочет, как я, более подчиняться, – уходит.
– Молодого-то зачем с собой сманил? – хмуро уточнил я, понимая, что ничего хорошего им обоим не светит. Ведь я единственный, не считая Слапома, кто точно знал, каким будет будущее. – Дал бы ему шанс выжить в новом мире.
– Меня никто не прихватил, я сам! Я за идею!
– Послушай, а ведь он прав! – вдруг вскричал старый. – Куда я тебя тащу? Тебе еще жить да жить! Ну-ка живо беги к нашим! Живи и учись, постигай премудрость. Вспоминай меня иногда.
– Учитель, нет! Отец!..
Старый айв не стал слушать и, резко развернувшись, пошагал прочь. Молодой же, несмотря на мое удивление, не бросился за ним вдогонку, лишь кинул на меня взгляд, полный неодобрения, и побрел в обратную сторону.
– Субординация, – пожал плечами Слапом. – Нам с тобой, разгильдяям, их не понять.
В следующий час мы сумели избежать приключений, хотя время от времени нам навстречу и попадались разрозненные группы разных рас. И люди здесь не превалировали числом. Но и трогганов вкупе с айвами было не так много, как я ожидал увидеть. Сколько же из них успели пройти на эту сторону, а сколько осталось в прошлом навсегда?
Чем ближе мы подходили к центральным кварталам, тем многолюднее становилось на улицах. А уж в самом центре собрались, наверное, все, кто мог хоть как-то передвигаться на своих двоих. Кто-то устроил спонтанный рынок на площади Революции, продавая горячий кофе, бутерброды, вещи и оружие…
Но вход в старый торговый комплекс под площадью был замурован. Рынок охраняли вооруженные группы, которые не смешивались по расовому признаку. Все было четко поделено: люди, айвы, трогганы. Группы между собой почти не пересекались, очевидно предварительно разделив территорию на сектора.
И контингент у охраны был исключительно свой. Люди контролировали людей, айвы – айвов, трогганы, разумеется, – трогганов. Они старались не смешиваться и даже не вступать в диалоги, чтобы не начать случайным образом конфликт или не устроить провокацию.
Поэтому, когда мы вышли на более-менее открытый участок пространства из очередного проулка, к нам навстречу поспешили сразу две группы: люди и трогганы – в каждой по три бойца с ружьями в руках. Принцип равновесия соблюдался. Обе группы были одеты в стандартный камуфляж, но и с той и с другой стороны бойцы держались весьма неуверенно, еще не приняв до конца новые реалии. Мы со Слапомом остановились, демонстративно подняв руки вверх и показав, что у нас нет оружия.
Охранники тоже остановились в нескольких шагах от нас, направив в нашу сторону винтовки.
– Стоять! Кто такие? – внушительно поинтересовался один из людей, подтянутый усатый мужчина на вид около сорока пяти лет. Он и по статной выправке отличался от остальных членов группы в лучшую сторону.
– Стоим, не дышим. – Я продолжал держать руки поднятыми. Зачем сразу провоцировать людей на конфликт? У них работа такая – проверять всех подозрительных, а уж мы-то со Слапомом весьма подозрительные личности, это факт!
– Можешь дышать, – оценил юмор военный, – да руки тоже опусти. И твой… кхм… коллега пусть опустит.
Но тут затарахтел на трогганском невысокий ящер из второго патруля, заставив Слапома лениво бросить в ответ пару фраз. Надо сказать, фразы эти достигли неожиданного эффекта – глава патруля низко поклонился Слапому, и вся группа стремительно умчалась обратно на площадь.
– Чего это они? – подозрительно спросил усач.
– Наверное, принца наследного признали… давно потерянного… украденного цыганами в далеком детстве вместе с конем. Хотя он сам, как конь, здоровый.
– Да, – покачал головой мой собеседник. – Запомни, друг, шутки – не твой конек.
Я огорчился. Всегда мечтал выступать в стендапе, публике на потеху. Не судьба, видно. Мнению усача я доверял – он производил впечатление человека, разбирающегося во всем на свете.
– Как скажешь, друг. Расскажи лучше, где местное начальство? Мне своих поискать надо и доложить о выполненном задании как можно скорее.
– А ты, извини, кто? Фамилия, должность?
– Лейтенант Максимов, криминальная полиция. Мой непосредственный начальник – майор Шельгин или его заместители – капитан Гранин и капитан Лурье. Кто-то из них тебе знаком?
– Капитан запаса Белов, – назвал свое имя усач. – Вновь призван на службу. Там сейчас в штабе сам черт ногу сломит. Фамилию Шельгин вроде слышал, а вот остальные две – нет, извини. Но это ничего не значит, – поспешил он добавить, глядя на мой удрученный вид. – Опись населения пока никто не ведет, число выживших тоже точно так и не установили.
– А где же помощь извне? Никто не пришел?
– Ты разве ничего не знаешь? – удивился Белов. – Некому оказалось прийти. Зараза успела попасть в регион, оттуда разошлась по всей стране, и дальше – по миру. Недели хватило, чтобы большая часть территории всей планеты оказалась заражена. Ну и результат – старого мира больше нет, а новый мы только начинаем строить своими руками… ну и руками пришлых, – Белов кивнул на Слапома, – таких, как этот твой… им тоже жить негде, а у нас теперь места полно.
Новость не просто огорошила – она меня уничтожила, сбила с ног. Получается, все бесполезно? Формула, ради которой я прошел столько всего, теперь никому не нужна? Нет, формула, разумеется, поможет тем выжившим, оставшимся на земле, и тем, в будущем. Но мир я не спас. Скорее даже помог его уничтожению.
Я пошатнулся, мне не хватало воздуха. Белов поддержал меня за локоть.
– Эй, Максимов, что с тобой?
– Сейчас пройдет… – попытался улыбнуться я, но тут на меня накатила волна, схожая с той в 1943-м. Паническая атака, умноженная в несколько раз. Я побелел, меня затрясло, глаза закатились, и я рухнул бы на землю, если бы Белов не подхватил меня, не давая упасть. А тут и Слапом подоспел, их совместной помощи оказалось вполне достаточно, чтобы перенести меня на одну из лавочек поблизости.
Минут через пять я очухался. Все это мне очень не нравилось. Там, в параллельном мире, реальность отторгала меня обратно, причем меня единственного. Остальные члены отряда чувствовали себя нормально, разве что потеряли память, приобретя взамен память двойников. Но сейчас-то что случилось? Я точно в своем родном мире, сомнений быть не может. Или? Не забросило ли меня еще куда? В третью тень, к примеру?
Но это невозможно. Все тени перекрыты, некоторые схлопнуты навсегда, как родной мир Кати. Значит, это уже мой собственный мир пытается избавиться от моего присутствия? Я стал чужаком даже дома. Человек без родины. Не идентифицированный. Везде чужой.