Раизин чиркнул зажигалкой.
Прикурив, Шаварский продолжил разглагольствовать:
– Все, что вы здесь болтали, – ерунда. Рустам не собирается никому мстить. Как вам могла прийти в голову такая ахинея!.. Все, что сегодня происходит, – просто розыгрыш, шутка.
– Если это шутка, почему до начала игры мы все дали разрешение охране обыскать нас, изъять… – Слепян отчего-то стыдливо замялся, подбирая слова, – все средства предохранения от опасных болезней? Мы – как гладиаторы. На потеху публике обязаны драться с разъяренными зверями в одной набедренной повязке? – уверенно и с вызовом закончил он.
– Задумано специально! Необходимо ощущение всамделишности. Иначе не будет чувства опасности, а значит, и возбуждения, – беспечно проговорил Шаварский, выпуская изо рта длинную струю сигарного дыма. – Уверяю, в конце вечера Рустам объяснит, что игра велась понарошку. Так и не трусьте!.. Не выдавайте меня. Пойдемте в дом. Мне уже легче. Невежливо разбредаться по саду в кульминационный момент.
– Чует мое сердце, кончится вечер чем-то очень плохим, – неожиданно для самого себя мрачно заявил Слепян. У него засосало под ложечкой, но он твердо решил: какой бы ни была развязка – до самого конца не даст одолеть себя панике.
18
– Я же тебе сказал… Он появился здесь не случайно!.. Будьте добры… – Подняв руку, Барон поманил проходившего мимо их беседки официанта.
– Он?.. Кто? – Не мигая Николай Килин смотрел, как быстро двигавшийся официант сначала не остановился, потом замер, как голодная собака, услышавшая, что ее позвали, обернулся. Торопливо подошел.
– Алик Тоштаголов…
– Слушаю вас, – странным голосом проговорил официант. Вытащил из кармана блокнотик с маленькими ярко белевшими квадратными листочками, карандашик.
– Принесите бутылку «Шато Сен-Эмильон Шеваль Бланк» урожая девяностого года.
В винной карте клуба «Подмосковные вечера» «Шато Шеваль Бланк» находилось на страничке коллекционных вин. Даже здесь, на Рублевке, изобиловавшей особняками и богатыми клиентами, такое заказывал не каждый посетитель. Самое дешевое коллекционное вино стоило больше пятисот долларов за бутылку.
Барон выбрал самое дорогое – под тысячу шестьсот условных единиц.
Официант кивнул головой, сделал пометку в блокнотике.
– Почему играет эта музыка?! Похоронный марш? – В голосе Килина звучал неприкрытый страх.
– Простите, что беру на себя смелость, – проговорил официант, не отвечая на вопрос. – С вами хочет пообщаться одна молодая женщина.
Барон и Килин не произносили ни слова.
Официант продолжил:
– Случай чрезвычайный. Боюсь, вам все равно не избежать разговора. – У него было странное лицо. – Можно ей… – Он замялся. – Через минуту она будет у вашего столика.
Не дожидаясь ответа и так и не ответив на вопрос Николая, он ушел. От соседних беседок доносились удивленные вскрики. Гости в них подзывали официантов. Все были встревожены жуткой музыкой.
19
– Значит, у нашего президента не две дочери, а три! Притом одна из них – незаконнорожденная и он ничего о ней не знает! – воскликнула Анна. – Это сенсация!
– Я скажу тебе еще бо́льшую сенсацию! Знаешь, где живет?!.. – Глаза Алисы сузились. – В обычной бревенчатой избушке в деревне, из тех, что чудом еще сохранились в районе Рублево-Успенского шоссе!..
– Боже мой! Откуда ты все это знаешь?!
– Как откуда?.. К кому в гости ты пришла сегодня вечером? Открытие чьего бара мы празднуем?
– От Тавурина?!
– Именно!
– Все это выдумки. Макс – такой конспиратор, что если бы у него была такая информация, ни за что бы не рассказал ее тебе. – Губы Марьяны Бонда капризно надулись. Она ревновала модельера к Алисе.
– Хочешь, пойдем спросим у него? Заодно выразим респект. Надо, а то он вышел в зал лишь на минутку. Я даже не успела перемолвиться с ним парой слов, – нарочно проговорила та.
– Идем!.. – Марьяна решительно вскочила со стула и, схватив подругу за руку, потащила к черной двери, которая вела из зала куда-то туда в подсобки бара.
Анна фыркнула:
– Я остаюсь здесь… – Тавурин был ей несимпатичен. На открытии бара она появилась лишь за компанию…
…Стены, пол и потолок были такими белыми, лампы светили так ярко – потянув за ручку и сделав несколько шагов, Бонда едва не зажмурилась.
– Не понимаю… У меня что-то с глазами!
– Не обращай внимания. – Алиса сзади подтолкнула Бонда. – Это креативный ход. Макс не был бы собой, если бы даже со служебным коридором не сделал чего-нибудь эдакого… Александр!.. Вот уж не думала вас здесь встретить!.. А что, никто из ваших репортеров сюда не пришел? Что-то никто нас сегодня не фотографирует…
Молодой мужчина с безвольным стесанным подбородком и впалыми щеками выглядел подавленным и явно испытывал досаду от неожиданной встречи. Выскочив из-за угла, он нос к носу столкнулся с двумя барышнями, одну из которых знал лично, другую – по фотографиям.
Александр Лисин работал пиар-менеджером крупного интернет-портала, освещавшего жизнь высшего российского общества. Алиса знала его, так как время от времени появлялась в офисе этого интернет-издания, где работала одна ее давняя подруга.
– Да… Да… Извините… Мне некогда… – пробормотал Лисин и, бросив на девушек косой и странный взгляд, торопливо прошел мимо них, исчез за черной дверью.
– Странно… Чтобы пиар-менеджер светского портала… Такого я еще не встречала, – пробормотала Марьяна.
В некотором недоумении обе девушки двинулись дальше по коридору.
Завернув за угол, они едва не столкнулись с высокой блондинкой в платье то ли из преколлекции Живанши, то ли Валентино. Это была Лика. Поговаривали о ее связи с итальянским модельером меховых изделий Франко Паяро, наезжавшим время от времени в Москву, чтобы распродать по аховым ценам свои изделия столичным богачкам.
– Вы не видели Максима? – пробормотала девушка, испуганно глядя на Марьяну и Алису. – Черт знает что! Обещал, что сегодня вечером обязательно доставит мне платье. А теперь я не могу его найти!.. Вы не видели Тавурина?..
Подруги замотали головами. Больше не говоря ни слова, Лика пошла дальше, скрылась за поворотом.
– Интересно, где он может быть? – тихо сказала Бонда.
Вот открытая дверь большого зала, в котором трудились повара: огромные плиты, длинные столы, множество кастрюль и сковородок… Тавурина здесь не было – все помещение кухни отлично просматривалось. Повар отвлекся от зеленого побега, который резал на доске широким и массивным поварским ножом, посмотрел на девушек. Взгляд продержался на них всего несколько секунд. Потом опустился вниз, к разделочной доске.
Марьяна потянула Алису дальше. Следующая дверь на той же стороне коридора оказалась закрытой. Постучав, Бонда взялась за ручку, приотворила дверь, просунула хорошенькую головку в узкую щель – никого: маленькая комнатка с черным кожаным диваном на двух человек, рогатая вешалка – на ней ничего не висело, стол с включенным компьютером. По его экрану ползла стандартная заставка «опасные твари». Бонда закрыла дверь. Тем временем Алиса уже приоткрывала другую – на противоположной стороне коридора.
– Черт возьми, здесь какие-то тряпки! – удивилась она. Узкое помещение выглядело гардеробной.
Марьяна подошла сзади. В коридоре стояла удивительная тишина. Ниоткуда не доносилось ни звука. На длинной перекладине, тянувшейся от стены с дверью до противоположной глухой, – несколько платьев, пиджаки разных цветов. На полу стояло несколько больших серых коробок с металлическими углами.
– Наверное, он собирается наряжать официанток и диджеев.
– Или по нескольку раз за вечер переодеваться сам… В женские платья!
Дверь была с шумом захлопнута, девушки двинулись дальше.
Следующая дверь на другой стороне коридора приотворена не больше чем на пять сантиметров. Первой к ней подошла Алиса. В узкую щель ничего видно. Нужно потянуть ручку на себя. Алиса прислушалась. В комнате явно кто-то был.
Какой-то странный скрежещущий звук доносился до ушей девушки. Секунд десять она пыталась понять, что может его порождать, но так и не смогла этого сделать и осторожно просунула голову…
Вскрикнула, резко подалась назад… Марьяне стоявшей сзади, не было ничего видно.
– Там… Там… – забормотала Алиса показывая пальцем внутрь комнаты. Губы ее дрожали.
Бонда обладавшая решительным характером, оттолкнула подругу…
20
Посреди большого зала возвышался принесенный откуда-то из внутренних комнат стол, покрытый толстой белой скатертью. Складки ее спадали вниз, не доставая до пола нескольких десятков сантиметров.
Поверх скатерти расставлены бутылки множества сортов виски, коньяков, водок. Напитки крепостью менее сорока градусов отсутствовали: распоряжение хозяина дома. В особняке имелся большой запас шампанского дорогих сортов, но бокалы с ним официанты вынесли на подносах всего пару раз. Азино явно желал, чтобы гости налегали на более крепкие «варианты».
Специальный человек – в обычные дни помогал повару, а сегодня вечером превратился в стюарда – охотно разбавлял виски и коньяк содовой. Одной модели – шатенке с длинными ногами, обтянутыми розовым трико – приготовил коктейль «Кровавая Мэри»: толстый слой водки на не менее толстом слое томатного сока. Краешек стакана стюард – его звали Аслан – украсил веточкой сельдерея.
– Начнем очередной раунд. – Рустам выглядел возбужденным.
Шаварский, Слепян и Миша Раизин, пять минут назад один за другим вошедшие в залу, теперь разбрелись по разным углам. Слепян – один из всех троих – подошел к столу, попросил стюарда налить порцию виски.
Насыпав в широкий стакан изрядное количество льда, Аслан свинтил с бутылки пробочку, плеснул на неровные полупрозрачные кубики «Бэлентайн».
Вынул из пачки белую бугристую бумажную салфетку, обернул ею донце и нижнюю часть стакана, протянул гостю.
Приняв из рук стюарда порцию, Слепян с жадностью прильнул губами к кромке стекла.