— Я бы никогда не навредила.
Он коротко кивает, и вот так просто тема исчезает. Не сомневаюсь, что он будет копать за мной, а это значит, что мне нужно быть особенно осторожной в своих действиях.
Агнус абсолютно нетерпим ко всему, что может причинить вред отцу. Он чуть не отвернулся от Эльзы, когда она оказалась проблемой на пути отца к успеху.
Наверное, именно поэтому они двое на самом деле не ладят.
Мой телефон вибрирует от смс — Ронана.
Он прислал мою фотографию, которую сделал в клубе. Мои щеки пылают от позы, в котором я нахожусь — позы, в которой я никогда не была за всю свою жизнь. Покорная, смущенная... возбужденная. Его палец сжимает мой сосок, и я почти ощущаю прикосновение к своей пульсирующей груди.
Ронан:Раз уж ты испортила мне сеанс удовольствия, я подрочу на эту фотографию.
Образ того, как он обхватывает руками свой член и дрочит на мой снимок, заставляет желудок опуститься. Почему, черт возьми, это так на меня подействовало?
Я ненавижу мужскую мастурбацию, так почему я не ненавижу, когда он это делает?
Мой телефон вибрирует от другого сообщения.
Ронан:Тогда, может, я отправлю это Итану и моему дорогому отцу. Давай, покончи с этим, ma belle — моя красавица, и я обещаю тебе весь мир.
Ронан:Просто шучу. Я обещаю тебе боль.
Тил:Что это за логика такая? Ты не против прикасаться ко мне, когда я не твоя невеста, но не наоборот?
Ронан:Динь-дон, ты наконец-то поняла.
Тил:А?
Я позволяю себе любопытство, которому никогда бы не последовала, если бы это был любой другой человек.
Я стратег; мои глаза всегда устремлены на конечную цель. Я не позволяю себе сворачивать в середине операции.
Но Ронан исключение из всех правил.
Он чертова аномалия со своей глупой ухмылкой, карающими руками и противоречиями в его личности.
Ронан:Потому что название связано с бременем. Я не хочу связываться с бременем. Вроде того, как ты не хочешь трахаться нормально.
Я отмечаю текст как прочитанный, но не отвечаю.
Ронан:Это твое последнее предупреждение. Разорви помолвку до того, как это сделаю я. Мммлады?
Мои плечи напрягаются, когда я выхожу из переписки. Он так долго угрожал мне; пришло время ему понять, что мне нельзя угрожать.
— Агнус?
— Да.
— Ты можешь высадить меня где-нибудь?
Я набираю номер в списке контактов и улыбаюсь во второй раз за сегодняшний день.
Ронану не следовало связываться со мной. Если он укусит, я всегда укушу в ответ.
Глава 11Ронан
— Что это значит, когда девушка обламывает тебя с минетом?
Коул не отрывает головы от книги «Анатомия Зла»; в последнее время он много читает ее. У него бывают фазы, когда он проводит много времени за чтением определенной книги, пока не выучит ее наизусть.
— Ты имеешь в виду что-то похожее на то, как ты сейчас мешаешь мне читать?
— Это не одно и то же, ты не можешь трахать книги. — он поднимает бровь, и я протягиваю руку. — Даже не высказывай эту мысль, капитан. А теперь вернемся к моему вопросу: что это значит?
— Почему ты спрашиваешь меня? Почему бы не спросить остальных?
— Потому что Эйден трахает Эльзу — не то, чтобы он делится мудростью — а Ксандер в реабилитационном центре, так что ты все, что у меня есть. — я делаю паузу, ухмыляясь. — Кроме того, ты самый умный.
— Хорошая экономия.
— Кто я такой, если не хороший спортсмен? Не так ли, капитан?
Он переворачивает страницу, на мгновение игнорируя меня. Я поехал с ним, и теперь мы находимся в его доме, или, скорее, в доме его отчима, Себастьяна Куинса. Будущий премьер-министр Соединенного Королевства и один из союзников отца. Ему нравится держать всех, кто имеет значение рядом — как приемный отец Тил, Итан Стил.
Комната Коула безликая, с кроватью и письменным столом, и почти ничего запоминающегося. Он проделывает впечатляющую работу, делая ее скучной и заполненной книгами.
В отличие от меня, Ксандера или даже Эйдена, Коулу не нравится, когда к нему приходят люди.
Я же говорил, что он добрый снаружи, но мудак внутри.
— Если я отвечу на твой вопрос, — говорит он, — Ты уйдешь?
— Зависит от того, будешь ли ты блефовать или нет.
Мне нужно донести это до всех, потому что этот ублюдок имеет тенденцию говорить то, что ты хочешь услышать, просто чтобы ты исчез, вроде того, как я улыбаюсь, чтобы сохранить мир.
Все еще сидя на кровати, он опирается на кулак, но не выпускает книгу.
— Расскажи мне подробности.
Черт, да.
Я подтаскиваю его стул к столу, разворачиваю и сажусь так, чтобы мои руки были сверху.
— Итак, вот в чем все дело: мой друг собирался мне сделать минет, но одна девушка прервала меня — я имею в виду его, а не меня. Как ты знаешь, у меня нет проблем с сексом. Он лузер.
— Какие еще друзья у тебя есть, кроме нас?
— Просто кое-кто. Кроме того, у меня есть Ларс.
— Ларс на тридцать лет старше тебя. Уверен, что хочешь считать его другом?
— Я считаю его другом, и ты мудак, капитан. Я рассказываю Ларсу, а он сноб, который держит обиды и пишет о них в своей маленькой черной книжечке, так что никакого чая для тебя, а он не одолжит тебе романы из библиотеки отца.
— Тогда, может, мне не стоит помогать с твоей.. Я имею в виду, проблемой твоего друга.
— Я шучу, капитан. Просто шучу. — я одариваю его своей лучшей улыбкой. — Так на чем мы остановились? Верно, мой друг и девушка, которая его обломала.
Выражение его лица не меняется.
— Твой друг-неудачник позволил обломать минет?
— Почему мы называем его неудачником?
— Ты назвал — я просто подыгрываю. — его губы кривятся в ухмылке. — В конце концов, он твой друг, верно?
Ублюдок.
— Да, он позволил ей.
— Он, по крайней мере, использовал ее рот вместо этого?
— Нет.
И не потому, что я не хотел; это потому, что она убежала. Какого хрена я позволил ей сбежать?
— Мы должны назвать твоего друга киской, а не неудачником.
Я притворно ухмыляюсь.
— Это все, что ты можешь посоветовать?
— Она, наверное, ревновала.
— Верно? Я так и знал.
— Или она играет в какую-то игру.
Черт.
— Откуда ты знаешь, кто есть кто?
— Это вопрос, который задают все философы.
— И каков ответ?
— Нет ответа, Ронан. Тебе придется смириться с тем фактом, что ты не поймешь, как работают женские мозги.
— Так как он должен реагировать?
Он приподнимает бровь.
— Не быть слабаком. Если у тебя появится шанс, воспользуйся им. Я имею в виду, твой друг-неудачник должен схватить его.
Я хватаю ручку со стола позади и бросаю в него, чтобы стереть его ухмылку, но он ловит ее над головой.
Его ухмылка превращается в широкую ухмылку.
— В конце концов, моя информация помогла. — он крутит ручку между указательным и средним пальцами. — Тебе не кажется, что ты мне должен?
Теперь моя очередь ухмыляться.
— Тебе не кажется, что ты должен мне больше? Представь, если бы я не рассказал тебе о том, как она вела себя перед твоим тайным поклонником.
— В следующий раз, когда ты мне что-то скажешь, не делай этого, когда Эйден рядом.
— Почему? Думаешь, он передумает?
— Как будто, черт возьми, он бы передумал.
Раздается стук в дверь, прежде чем она открывается, Сильвер заглядывает внутрь. Она отличается от школы. Дома она в розовом мини-платье, которое облегает ее изгибы и подчеркивает ее сиськи, которые мы с Ксаном обманом заставляли ее показывать нам с тех пор, как были еще подростками.
Такие девушки, как Сильвер, в моем вкусе: блондинки, сложенные, горячие, как грех, и с моим социальным положением.
Теперь, похоже, никто не в моем вкусе.
Поправка — Рон Астор Второй думает, что только одна из них в его вкусе, и я ничего не могу сделать, чтобы изменить его мнение.
— Ужин готов. — она едва встречается взглядом с Коулом, прежде чем снова сосредоточиться на мне. — Привет, Ронан. Присоединяйся к нам.
Лицо Коула остается обычным — скучающим, как будто он покончит с собой из-за того, насколько скучен мир, — но он перестает вертеть ручку.
— Ронан как раз собирался уходить, — говорит он.
— Богохульство. Я бы ни за что на свете не пропустил стряпню твоей мамы.
Она автор бестселлеров и все же находит время для готовки лучших блюд. Мама Сильвер горячее, но мама Коула более домашняя, мягкая и мамина подруга. Если бы я был отцом Сильвер, у меня было бы и то, и другое. Просто говорю.
Я вскакиваю и обнимаю Сильвер за плечи.
— Это только, мне кажется, или ты выглядишь сексуально даже в домашней одежде?
Она улыбается и откидывает назад свои золотистые волосы.
— Что могу сказать? Это мой дефолт.
Я украдкой бросаю взгляд на Коула, и он одними губами говорит:
— Уходи.
Я притворяюсь, что не вижу его, когда иду с его сводной сестрой по коридору. Он догоняет нас и шепчет так, чтобы услышал только я.
— Уходи, пока я не сломал тебе руку.
— Сильвер, ты слышала, как кто-то разговаривал?
— Не думаю. — она ухмыляется, и я ухмыляюсь в ответ.
Я начинаю чувствовать, как Эйден вел себя все эти годы. Это чувство власти над Коулом вызывает эйфорию.
Мой телефон вибрирует. Сообщение из дома.
Ларс: У нас возникла ситуация.
Поцеловав мать Коула в щеку и в последний раз разозлив ее сына, я покидаю их особняк.
Я приезжаю домой в рекордно короткое время. Я позвонил Ларсу по дороге, но он не взял трубку, а это значит, что он занят, черт возьми, и у него нет времени на телефонный разговор.
Лучше бы это было не то, что я думаю.
В тот момент, когда я вхожу в дом, я чувствую это — изменение в воздухе, изменение в атмосфере. Даже обычный аромат жасмина, который так любит мама, кажется тусклым, поглощенным другим типом запаха.