– Интересное уточнение, – сказал Каэл, и его глаза сверкнули. – Полагаю, вам часто задают подобные вопросы.
– Только те, кто любит почитывать светские хроники перед сном, – парировала я. – Или те, кто страдает избыточным любопытством и недостатком такта.
– Говорят, ваша семья всегда славилась редкими магическими линиями, – продолжал он с той же ленивой вежливостью, – странно, что эта черта… обошла вас стороной.
Я повернулась к нему, слегка приподняв бровь.
– Если вы надеетесь, что я встану здесь и начну плакать в лепестки огненной гортензии – боюсь, придётся разочароваться. Я прекрасно знаю, кто я. И как бы это ни печалило любителей классифицировать людей по магической полезности, я не чувствую себя дефектной. Увы. Такая я, без гарантий, без возврата и без встроенных волшебных примочек.
– А может, вы просто слишком хорошо притворяетесь? – заметил он. – Порой, чтобы скрыть силу, нужно гораздо больше усилий, чем чтобы её продемонстрировать.
– Скажите это бабушке, – усмехнулась я. – Она вряд ли бы стала изображать трагедию с пустоцветом, если бы могла приписать мне хоть намёк на силу.
– Репутация – вещь изменчивая. Особенно когда на кону – истина, – заметил Каэлс каким-то неясным мне подтекстом.
– А вот правда – вещь упрямая, – ответила я. – Она не зависит от ставок на аукционах и чужих ожиданий. Какая есть – такая и есть.
Каэл на миг задержал взгляд на мне, словно решал, как далеко стоит заходить.
– Возможно, я просто привык искать истину там, где её принято прятать.
– Тогда не удивляйтесь, если однажды она вас укусит, – пожала я плечами и двинулась дальше по дорожке, заставляя себя не обращать внимания на мягкий хруст под ногами и совсем не мягкий взгляд, который я чувствовала у себя на затылке. Или это уже паранойя?
Каэл последовал за мной молча, и лишь спустя несколько шагов снова заговорил.
– Сад… очень вам идёт.
Я фыркнула. Каэл явно издевался, но поддаваться на эти издёвки я не собиралась.
– Потому что я такая же яркая и недоступная или потому что временами шепчу себе под нос нечто непонятное?
– Скорее потому, что вы прячетесь за колючками, но цветёте по-своему. Даже если не хотите этого признавать.
Я остановилась и обернулась, чуть склонив голову. Сощурилась.
– Спасибо. Это было почти красиво. Даже поэтично. Надеюсь, вы не подхватили эпидемию по раздаче пустых комплиментов?
– Пока нет. Но предупрежу, если появятся симптомы. К примеру, внезапная доброжелательность и желание побеседовать о погоде.
Он снова улыбнулся. Холодно. Ровно. И тем не менее… я чувствовала, как во мне нарастает знакомое ощущение – словно ты идёшь вброд, не зная, насколько глубоко впереди.
Каэл Драйвен был не просто хищником – он был охотником, который выбирал слова, как ножи. Вот только я – не дичь.
Мы шли по извилистой дорожке, и вскоре перед нами раскинулось озеро. Гладкая, чёрная как обсидиан, поверхность воды отражала звёзды и магические огни сада. Лунный свет скользил по глади, будто и сам не решался её касаться. В воздухе витал запах чего-то пряного и чуть солоноватого.
Каэл остановился на краю, небрежно бросив взгляд на тёмную воду.
– Знаете, леди фон Арлен, в этом озере живут весьма интересные создания, – произнёс он. – По легенде, здесь обитает лиронская каппа – водяной дух, который поёт песни, способные свести с ума любого, кто осмелится вслушаться. А ещё – парные сирены. В отличие от одиночных, они не поют. Они спорят. О чём угодно. До хрипоты.
Я непроизвольно шагнула чуть назад, держа дистанцию от воды. Каэл, разумеется, это заметил.
– Неужели испугались? – спросил он с той самой ленивой усмешкой, от которой хотелось либо стукнуть его веером, либо… стукнуть его веером.
– Я предпочитаю держать дистанцию с теми, кто может утащить под воду, – напряжённо ответила я.
– А может, вы просто не умеете плавать? – поддразнил он. Голос звучал почти невинно. Почти.
– Боюсь, вы угадали, – я изогнула бровь. – Ни капли магии, ни грамма водных навыков. Настоящий клад для суетливых спасателей. Плавать я действительно не умею. Предпочитаю стоять на твёрдой земле.
– И тем не менее, я настаиваю, – сказал он, шагнув ближе к воде. – Никто не заставляет вас плавать. А вот вид отсюда действительно впечатляет.
Я закусила щёку изнутри. Гордая, упрямая и не намеренная выглядеть трусихой. Особенно перед ним.
– Ведите, господин Драйвен. Только не ожидайте, что я оценю тёмную гладь и визжащих сирен – у меня прекрасный слух, но ещё лучше развито чувство самосохранения.
Он протянул руку.
Я не взяла её.
Просто пошла рядом, с таким выражением лица, будто я вынужденно должна подписать мирный договор с кровным врагом.
Мы подошли ближе к воде. Я сделала ещё шаг, вглядываясь в отражение луны… и тут нога соскользнула. Всё произошло в одно мгновение: мокрый камень, неудачный угол, порыв ветра и – скользящий ужас под ногами.
Я взмахнула руками, пытаясь восстановить равновесие, но было поздно. Вода сомкнулась надо мной ледяным коконом. Моментально. В голове первым делом вспыхнуло: он меня толкнул.
Я металась в воде, хватая ртом воздух, которого не было. Паника сдавила грудь, и сердце заколотилось так сильно, что, казалось, сейчас вырвется. Вода обволакивала с ног до головы, и я ничего не слышала, кроме пульса в ушах.
Не умею плавать.
Я действительно не умею.
Я пыталась оттолкнуться от дна, но под ногами было лишь скользкое ничего. Краем сознания я зацепилась за мысль: а вдруг он не толкал? Вдруг я сама? Сама отказалась от руки, как минимум!
Глупо. Это все равно не имело значения. Я тонула.
Грудь горела, лёгкие кричали, руки беспорядочно били по воде. Страх был настолько настоящим, что никакие светские маски не спасали. Я тонула.
И если он не пошевелится – утону всерьёз.
В следующее мгновение меня резко дёрнуло вверх – холодная вода с хлюпаньем отступила, и я буквально врезалась в чью-то грудь. Его грудь. Он крепко держал меня, как будто я была не мокрой, дрожащей девушкой, а пакетом с ценными артефактами.
Каэл каким-то чудом остался совершенно невозмутимым.
– Осторожнее, – сказал он с ледяным спокойствием, – здесь скользко.
Ах, правда? Какое полезное замечание. Где же вы были со своими рекомендациями мгновением ранее?
Я задыхалась, захлёбываясь страхом, сердцем и мокрыми волосами, прилипающими ко лбу, щекам и губам. Меня трясло. От холода, от ужаса, от негодования. Мокрая ткань платья прилипла к телу, в нём мгновенно стало невозможно находиться – тёплый воздух сада вдруг сделался промозглым и неприятным.
Я оттолкнулась от него, насколько позволяли дрожащие руки. Но он не сразу отпустил. Только когда убедился, что я стою более-менее уверенно, медленно отступил.
Я дышала, как после бега.
– Вы… вы специально! – голос сорвался, но я не дала ему опуститься до истерики. – Вы знали, что там скользко. Вы… толкнули меня! Или подвели к краю!
Он не сразу ответил. Сперва чуть приподнял бровь.
– Если бы я хотел вас утопить, леди фон Арлен, я бы сделал это гораздо изящнее. И уж точно не на глазах у двух сирен и кустов, склонных к сплетням.
– Прелестно! – я обхватила себя руками, пытаясь согреться. – Какой утончённый подход! Ваше чувство юмора восхитительно, особенно когда кто-то едва не погибает! Надеюсь, вы довольны своим «лотом»!
Он, кажется, даже не моргнул. Зато его взгляд опустился ниже. Я последовала за ним – и мгновенно вспыхнула.
Он смотрел на мою грудь.
Конечно. Мокрая ткань, чёртово приталенное платье, акценты швеи – благодарю вас, модные дома столицы.
– Ах вот как? – я шагнула вперёд, голос мой звенел от ярости и холода. – Вас едва ли заботит моё состояние, но зато вы нашли повод полюбоваться. Как оригинально, господин Драйвен. Настоящий джентльмен!
Каэл нахмурился. Его губы чуть дрогнули, но он не дал волю словам.
– Я смотрел на камень, – спокойно сказал он. – Иолит. Интересная вещь. Он нагрелся, не так ли? Почти засиял.
Я замерла. Действительно… Кулон на моей груди излучал ощутимое тепло. Раньше он казался просто украшением. Сейчас – будто реагировал на происходящее.
– Я не… – начала я и осеклась. Он был прав. Противно, но прав.
Каэл не стал развивать тему. Он молча снял пиджак – без суеты, без жестов на публику – и накинул мне на плечи. Плотный, тёплый, пахнущий чем-то дорогим и пряным. Я вздрогнула, но не отодвинулась.
– Вы дрожите, – тихо произнёс он. – Позволю себе хоть в этом проявить участие.
Я хотела вырвать какое-нибудь язвительное замечание, но слова не шли. Всё внутри сжималось от холода, обиды, унижения – и ещё чего-то, от чего мне становилось особенно неуютно.
Каэл отступил. Ровно на шаг. Как будто признавая моё пространство. Или возвращая мне контроль. Или просто не желая дальше смотреть, как я превращаюсь в трясущийся комок растоптанной гордости и промокших кружев.
Я стояла, укутавшись в его пиджак, и впервые за весь вечер не знала, что сказать.
– Полагаю, все обязательства по этому лоту я выполнила от и до, – произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Почти равнодушно. Почти не дрожа.
Каэл кивнул. Он выглядел не триумфально и не извиняющимся – скорее, задумчиво. Как будто происходящее стало для него неожиданным поворотом.
Я повернулась и направилась к выходу из сада, каждый шаг стараясь делать уверенно. «Даже если твой мир рушится – держи спину прямо, а взгляд на уровень выше сплетниц».
Мысленно я уже слышала: «Она упала в озеро!», «В платье от Лавеллы!», «С кем? С ним?», «Мокрая до костей!»
У ворот сада меня перехватила Вивьен. Бледная, как мел, с глазами размером с луны.
– Элиана?! Что, во имя всех приличий, с тобой случилось? – Вивьен схватила меня за руки, не заботясь о том, что я всё ещё была мокрой и дрожащей.
– Не здесь, – пробормотала я. Рядом с ней стоял её старший брат – высокий, крепкий, с выразительными чертами и чуть нахмуренным лбом. Лорд Теодор де Монтеверде, по всей видимости.