– Вероятность этой версии всего лишь семьдесят три процента, так что я действительно могу ошибаться, – тем же сухим тоном произнес Тео.
«Всего лишь»…
Вивьен закатила глаза и покачала головой с притворным отчаянием:
– Мы никогда тебя не женим. Матушка будет рыдать на кухне, перебирая платки. «Почему он такой? Почему он говорит о чувствах, как о фискальной политике?»
– Потому что чувства и фискальная политика имеют больше общего, чем ты думаешь, – не моргнув, ответил Тео.
– Я уверена, что ты однажды сделаешь кого-нибудь очень несчастливым в браке, – вздохнула Вивьен. – Но пока не начал, давай сделаем вид, что мы просто друзья, которые едут домой со светского приёма, и никаких брачных контрактов с прикреплённой справкой о родословной не существует.
Она подмигнула мне и улыбнулась – тепло, искренне, по-девичьи. И это впервые за последние полчаса немного согрело меня изнутри.
Но под улыбкой и пледом, который теперь был Теодоровым пиджаком, осталась мысль: «А что, если он прав?»
Глава 6. Е2–Е4
С момента моего купания в озере прошла неделя. Болезнь, как и положено после подобного происшествия, не заставила себя ждать: температура, слабость, заложенность носа и общий настрой в стиле «не беспокоить, я умираю».
Почти всё это время я провела в постели, окружённая подносами с настоями, компрессами и бабушкиной непрошибаемой решимостью вылечить меня традиционными средствами, передаваемыми из поколения в поколение вместе с фамильным фарфором.
С герцогиней я не обсуждала, что именно случилось в саду. Просто сообщила: поскользнулась, упала. Получила в ответ отповедь длиной в главу мемуаров и под её чутким надзором честно приняла всё, что полагалось – от травяных отваров до горчичников с ароматом ада. Бабушка сочла произошедшее нелепой случайностью. Или сделала вид, что так считает. Я не стала её переубеждать.
Хотя часть меня – та, что всё ещё ощущала ледяную воду на коже – отчётливо знала: случайности не случайны. И почему-то именно эта фраза звучала в моей голове голосом Теодора де Монтеверде.
Слова, сказанные им в экипаже, прочно отпечатались у меня в сознании. Я не могла перестать прокручивать его доводы: хладнокровные, логичные, пугающе убедительные. Мне не нравилось быть пешкой, объектом стратегии, частью чужого расчёта.
Я хотела понять, насколько он был прав.
Если был.
Пока я размышляла и тихо кашляла, мне писали девушки с аукциона. Несколько приглашений на чаепития, прогулки по ярмарке и даже предложение съездить в загородный дом Маргариты. Я клятвенно обещала, что как только окрепну – непременно присоединюсь.
Бабушка радовалась, я же отчетливо понимала, что всем очень любопытно, куда я пропала и как прошел первый лот.
Вивьен тоже писала. Сначала – с тревогой. Потом – с отчётами.
Оказалось, она провела воспитательную беседу с Теодором, упрекнув того в грубости. В её изложении это звучало как допрос с элементами шантажа и угрозой вылить чай на любимые книги. Тео, по её словам, оправдался тем, что у меня нет братьев, которые за меня постоят, и потому он решил проявить участие в моей судьбе. По мнению Вивьен, это «в целом мило и даже перспективно». По моему мнению, это всё равно больше напоминало патологоанатомическое вскрытие моей жизни – только при жизни.
Болезненное. Но, вероятно, полезное.
Писал и Лор. Его письмо было, как и он сам, лёгким, слегка самодовольным и полным надежды на скорую встречу. Я тоже пообещала дать знать, как только смогу встать с постели без ощущения, что мир качается, как палуба во время шторма.
И вот, когда я наконец пошла на поправку, в моих руках оказалось письмо с лаконичной подписью и изысканной печатью.
Каэл Драйвен.
Внутри – приглашение в ресторацию «Лунный сад».
Настала пора исполнения второго лота.
Я посмотрела на письмо, как на вызов. Или как на шахматный ход.
Партия продолжалась.
Собиралась я со всей тщательностью. Не потому что хотела произвести впечатление, а потому что отступать было поздно. К тому же, бабушка наблюдала за моими сборами с видом опытного генерала, который оценивает боевую готовность войска перед вылазкой в логово дракона. Только в нашем случае вместо доспехов – корсет и тонкий слой румян.
Я выбрала платье цвета гранатового вина – глубокий оттенок, резко контрастирующий с моей всё ещё бледной после болезни кожей. Волосы уложила в гладкую причёску, оставив пару завитков у висков. Я старалась выглядеть спокойно, уверенно и абсолютно незаинтересованно. Почти получилось.
– Ты выглядишь достойно, – одобрила бабушка, чуть кивнув. – Этот ужин форма дипломатии. Он, конечно, не аристократ, но весьма достойный компаньон для бесед. Попробуй найти с ним общий язык.
– Разумеется, бабушка, – с напускным смирением отозвалась я.
Хотя уверенности в том, что получится, у меня было не больше, чем в том, что этот вечер пройдёт спокойно.
Я надела тёплый плащ с меховой отделкой и глубоко вдохнула. Ужин с Каэлом Драйвеном – звучит почти безобидно. Почти. Но если я что-то усвоила за последнюю неделю – так это то, что под словом «почти» обычно прячется катастрофа.
Пока ехала в экипаже, старалась унять мысли. Теодор посоветовал начать думать – кто же знал, что это так болезненно? Я раз за разом перебирала все возможные варианты развития событий своей жизни.
Вариант первый: бабушка действительно всё спланировала. Аукцион, ставки, прогулка, ужин – один большой спектакль с прицелом на династический союз с элементами мезальянса.
В этом случае я злилась на неё.
Не потому что она решилась «продать» внучку – в нашем положении это было бы даже логично. А потому что не поговорила со мной, не обсудила свои планы. Нет, я, конечно, не идеальная наследница. Не бросаюсь исполнять указания с воодушевлением оперной дивы, но разве так трудно просто сказать? «Милая, ты выросла, пора бы уже выгодно выйти замуж, и вот кандидат. Он, конечно, немного ледышка, но богат и потенциально управляем».
Я бы, возможно, не согласилась сразу… но хотя бы уважила бы честность.
Вместо этого – водоворот интриг, молчание и тонкие намёки в духе «попробуй найти с ним общий язык».
Учитывая, что он едва не утопил меня, – язык мне хотелось «найти» не для светской беседы.
И всё же… я понимала, чего хочет герцогиня. Наш род вырождается, земли уходят, титул блекнет. Рано или поздно мне действительно придётся выйти замуж. И скорее всего – по расчёту. Так к чему весь этот танец вокруг темы, если мы обе знаем, чем закончится мелодия?
Вариант второй: бабушка не причём, а вот Каэл всё спланировал сам. И куда заведёт этот план пока неясно. В таком случае – мои претензии мигом меняли адресата.
Он что, решил, что может управлять чужими судьбами, как акциями на бирже?
Вызвать у меня интерес шоковой терапией с элементами купания?
Блестящий ход, ничего не скажешь. Особенно если вспомнить, что Теодор де Монтеверде подозревал его в попытке проверить мою магическую природу. Логично, расчётливо, возмутительно. И болезненно – магии во мне действительно не было ни капли.
Как ни грустно признавать, но если Тео был хотя бы наполовину прав, – союз с Каэлом мог бы стать неплохим решением всех наших проблем. Роду фон Арлен выгоден кто-то с деньгами, влиянием и амбициями.
А мне… мне просто не нравится, когда мною распоряжаются.
И, наконец, третий вариант. Самый маловероятный, но я всё равно цеплялась за него с упорством утопающего.
Может, всё это – просто череда совпадений? Аукцион, ставки, ужин – стечение обстоятельств, капризы судьбы. Каэл просто щедрый человек с сомнительным чувством такта. Бабушка ничего не знала. Теодор просто паранойик.
Не убедительно, конечно, но я всё равно не отпускала эту версию.
В итоге я выбрала стратегию поведения, которая подходила под любой из этих сценариев. Стратег из меня не весть какой, но если уж судьба и хочет устроить из меня пешку, то пора бы этой пешке обзавестись острыми шипами.
Ресторация «Лунный сад» встречала гостей сдержанным великолепием: мягкий свет магических ламп, аромат жасмина и зелёного чая, приглушённые звуки арфы где-то в соседнем зале. Я вошла, не сбавляя шага, и метрдотель тут же подскочил ко мне с таким рвением, будто я – по меньшей мере, королева в изгнании.
– Леди фон Арлен, прошу за мной, – с лёгким поклоном он указал направление. Я кивнула и последовала за ним.
Он провёл меня в отдельную комнату, уединённую и звукоизолированную, с панорамным магическим окном, где за стеклом разворачивался вид на весенний сад – учитывая позднюю слякотную осень за окном, зрелище слегка издевательское. Внутри, у окна, стоял Каэл.
Он был занят разговором с кем-то, кого я приняла за личного помощника – молодой мужчина с блокнотом, в очках, и лицом человека, который предпочёл бы быть где угодно, кроме как рядом с начальством.
Каэл говорил спокойно и сдержанно, обсуждая поставки и логистику.
Я остановилась у порога. Мне было интересно взглянуть на него вот так – в естественной среде обитания.
Как ни странно, в подобной рабочей атмосфере он выглядел… уместно. Как ящерица в пустыне: холодным, резким и крайне эффективным. Каждый жест, каждое слово – рассчитано.
Каэл всё же заметил меня через пару минут. Взгляд скользнул в мою сторону, он коротко кивнул помощнику, тот поспешно ретировался.
– Леди фон Арлен, – вежливо произнёс Каэл, подходя ко мне. – Рад видеть, что вы поправились.
– Вашими молитвами, – ответила я с невинной улыбкой.
Мы обменялись учтивыми поклонами и заняли места. Я устроилась напротив него, поправила салфетку и неспешно достала из ридикюля книгу с вызывающей обложкой. Полуголый мужчина с завораживающим торсом, пылающими глазами и дамой в корсете, обвивающейся вокруг него, словно плющ вокруг фонарного столба.
Название книги красовалось на обложке жирными алыми буквами: «Страсть лунного легионера».
Каэл замер, его брови приподнялись.