р. Он научил нас смыкать клыки, и мы умеем это делать лучше, чем любое другое существо во Вселенной. Он стравливал нас, он бил нас ураганами и потопами, пока не создал демона, сгорающего в собственном огне. Нам нечего терять, мы веками рвали свою плоть и не заслужили у Создателя ничего, кроме гарантированной геенны огненной. И мы будем прыгать, и прыгать, и прыгать – вверх, пока не достанем его горло, он это заслужил. - Вы говорите о Боге? - потрясенно спросил Алеша. - Отец Аристарх встал и прошелся по библиотеке, рассеянно касаясь темных от времени корешков книг своей белой рукой. - Я монах, - сказал он, после долгого молчания, - Я всю жизнь искал благого Бога - и не нашел Его. Поколения искателей, подобных мне, оставили нам гору бесполезно исписанной бумаги - в ней нет Бога. Если кто-нибудь скажет тебе, что знает, кто такой Бог - он солжет. Люди, как дети, запертые в темной комнате. Они желают верить, что в мире существует некая Сумма Блага, которую они называют Богом, что все не так страшно. На самом деле - страшно. Я искал Бога, чтобы спросить у Него, за что Он, с самого рождения, обрек меня на нечеловеческие муки, за что каждый человек обречен. Но куда бы я ни посмотрел - вовнутрь или вовне - я видел Зло и не видел Блага. Тогда я понял, что добро - это фикция, семантический призрак в человеческой речи, а все истинно сущее есть Зло. - Значит, вы все-таки нашли Бога, - потрясенно произнес Алеша. Отец Аристарх в упор глянул в Алешины глаза, и Алеша впервые почувствовал, что этот человек - больше, чем человек. - Я увидел Его там, где Он есть, - сказал монах, - В книгах есть ответы на все вопросы, но они лживы. Истина находится в твоей крови. - Но зачем Он там, где Он есть? - с замиранием сердца, спросил Алеша. - Там Он создает подобного Себе, - сказал отец Аристарх, - Он есть Зло, или Хаос, или Сила, или Энергия - назови Это так, как тебе будет угодно. Ты можешь назвать Это даже добром, если хочешь, любое слово - это только слово и не более того. Все человеческие, дочеловеческие и сверхчеловеческие существа, равно как и все солнца, все планеты, все галактики - это Его несовершенные попытки создать совершенство. - Зачем? - Чтобы бороться с ним. Все во Вселенной - живое и все живое: солнца, планеты, люди и пауки - борется между собой путем притяжения, отталкивания и пожирания. Все следует путем Господа - Господа Войны. Иллюзия добра нужна Господу, чтобы все живое, стремясь к миру, продолжало воевать, чтобы не впало во грех спокойствия, чтобы не остановилась машина войны. Каждое живое существо понимает Благо, как свое Благо и воюет с чужим Благом. Христианин ненавидит язычника, а язычник ненавидит христианина по той же причине, по которой два паука не могут ужиться в одной банке, и все - от паука до Папы римского, следуют Закону Войны. Это та самая истина, о которой всегда знал человек, и от которой он прячется в своей темной комнате. Чтобы взглянуть в глаза такой истине, нужны особые глаза - глаза орла, которые не слепнут от света солнца. Такие глаза есть у существа, которое сгорает в лучах солнца - оно не может тешить себя иллюзиями, истина находится в его крови. Господь создал тебя, чтобы ты мучался, Он Сам мучается в твоей крови, создавая подобного Себе. Ты можешь назвать Его Богом или Дьяволом, но ты сам есть капля Его жертвенной крови, пролитая в пыль Земли. Ты можешь ненавидеть и себя и Его - это ничего не изменит. - А что изменит? - горько спросил Алеша. - Любовь. Полюби себя и Его, живущего в твоей крови, у тебя нет другого выхода. Полюби Его так, чтобы допрыгнуть до Его горла, Он хочет этого. - Откуда вы можете это знать? - спросил Алеша с испугавшей его самого злостью. - Я жизнь провел, кусая самого себя, - усмехнулся отец Аристарх, - И я понял, так же как и ты поймешь в свое время, что у меня есть два выхода - либо загрызть себя насмерть, либо возлюбить себя, как Бога. Я выбрал второй. Так же, как и ты выберешь в свое время. Иначе тебе не выжить с этим Богом в твоей крови. У человека есть средний путь - оставаться человеком. У тебя нет такого пути. Либо ты научишься почитать себя, как Бога, либо сдохнешь на помойке, как вурдалак. - Вы учите меня любви и ненависти одновременно, - сказал Алеша, - Вы говорите, что мой враг, является моим Богом. - Да. Так же, как твоя кровь, является твоим врагом. Ты можешь облечь это противоречие в любую речевую форму, но именно твоя кровь тебя убивает, и ты не можешь выжить без противоборства с ней. Я ничему тебя не учу, я ставлю тебя перед фактом, как он есть. Ты можешь обозначить этот факт какими угодно словами, ты можешь назвать себя вампиром, порфирогеном или человеком, больным железодефицитной анемией - это не избавит тебя от необходимости потреблять чужую кровь. Но если ты назовешь себя вампиром, ты будешь вампиром. А если ты назовешь себя больным, ты будешь больным. Слова не меняют факта, но они меняют его интерпретацию. А от интерпретации зависит, будешь ли ты жить или влачить жалкое существование. Это понятно? - Понятно. - Все, что я рассказываю тебе, ты можешь прочитать в Большой Медицинской Энциклопедии на букву “П” – порфирия, и станешь навсегда больным. А можешь услышать от меня - и стать вечно здоровым. Вот, что я делаю для тебя - я настраиваю твои глаза так, чтобы они могли встретиться с солнцем. - О вампирах нельзя прочитать ни в каких энциклопедиях, - возразил Алеша. - Можно. И намного больше того, что рассказал тебе я. Но все эти энциклопедии называются “Энциклопедии Глупостей и Суеверий” - вот в чем разница. - Значит то, чем вы занимаетесь со мной, называется психоанализом, - сделал вывод Алеша. - Нет. Психоанализ выводит на поверхность сознания, фикции сознания, которые не становятся от этого фактами. А я указываю тебе на факты, о которых тебе кричит в уши твоя собственная кровь, но ты не понимаешь ее языка. - Вы настраиваете мои уши, - улыбнулся Алеша. - Я настраиваю твои уши, - улыбнулся отец Аристарх, - Мы уже начинаем понимать друг друга. - Но я не понимаю, - сказал Алеша, - Почему солнечные лучи не причиняют мне никакого вреда? Я люблю солнце. - Потому, что твоя мать любит тебя, - ответил отец Аристарх, - Она дает тебе свою кровь, ее любовь избавляет тебя от избыточного порфирина, ты сгоришь без ее любви. - Извне, из-за толстых стен монастырской библиотеки, донесся крик петуха. Отец Аристарх встал и снял с книжной полки небольшой футляр черного китайского лака с серебряными драконами на крышке. В специальном углублении внутри лежал шприц. - Эта вещь изготовлена из серебра и хрусталя, содержащего серебро, - сказал он, - Она потемнеет, от соприкосновения с порфирином. Это - индикатор, теперь он твой. Тебе не нужны ежедневные переливания крови и не понадобятся чаще двух-трех раз в год, если ты будешь ежедневно следовать простому правилу: 50-70 миллилитров крови - родной крови внутрь в красном вине, плюс то, что тебе рекомендовал врач - препараты железа, мясная пища и в меру солнца.
Первый солнечный луч ударил из-за горизонта. - Иди, - сказал отец Аристарх,
- Ничего не бойся, никогда не плачь, возьми все, что захочешь - и прыгни выше всех.
Глава 8.
Свое шестнадцатилетние Алеша встретил в кампусе Афинского университета. Мама настояла на том, чтобы он учился на искусствоведческом факультете. - Почему искусствоведческий? - спросил Алеша. - Потому, - ответила мама, - Что ты имеешь склонность к живописи и ваянию, о твоих работах хорошо отзываются специалисты. Учеба в университете, ничуть не помешает тебе учиться ремеслу у какого-нибудь мастера, но диплом искусствоведа придаст вес твоим работам. У тебя нет нужды сражаться за кусок хлеба, у тебя нет нужды загонять себя в рамки специализации. Ты с детства получал классическое образование, а теперь ты будешь получать академическое гуманитарное образование, ты будешь учиться культуре. Тебе всего шестнадцать лет, и в перспективе ты сможешь выбрать любую специальность, например - инженерную. Или две, или три специальности. Но университет даст тебе базу, он даст тебе свободу выбора и пространство для маневра в любом направлении. Ты должен смотреть за горизонт, Алеша. Даже, если ты проживешь двести лет - это все равно слишком мало, чтобы проводить жизнь, закручивая одну и ту же гайку. - А почему бы мне, - усмехнулся тогда Алеша, - Не проводить жизнь, плебействуя на каком-нибудь пляже и глядя оттуда за горизонт? - Потому, что если ты будешь сидеть, протирая голой задницей песок на этом пляже, ты не увидишь, что за горизонтом, - усмехнулась в ответ мама. - Потому, что для такой жизни требуются не такие мозги, как у тебя и ... - Ну-ну, договаривай, - вызывающе сказал тогда Алеша, выпячивая мускулистую грудь. - ... И твоя собственная кровь погонит тебя с этого пляжа за горизонт, хочешь ты того или не хочешь. Я не настраиваю тебя на то, чтобы ты сидел под пальмой, с бокалом “дайкири” в руках. Ты должен и будешь работать до кровавого пота - над собой. А не для увеличения капитала какого-нибудь дяди. Ты должен и будешь делать то, что хочешь сам. А не то, что хочет кто-то. Но, для этого надо никогда не попадать в обстоятельства, когда кто-то сможет надеть на тебя хомут. Первым шагом к независимости является приобщение к культуре. Без этого ты - дикарь, Тарзан и будешь прыгать под луной, тряся своими большими яйцами, или кто-нибудь посадит тебя в клетку и будет показывать за деньги. Специализация - это ловушка, в которую ловят дикарей. Охотники лишают их доступа к подлинной культуре и подвешивают в клетке суррогат - поп-культуру. Доступ к подлинной культуре - это вопрос различения между подлинным и фиктивным, это вопрос выживания в этом жестоком мире, а не пища для интеллигентской рефлексии. Культурный человек - вооружен. А бескультурный – беззащитен. Тарзан не способен противостоять напору поп-цивилизации, у него нет точки опоры, и он сам становится в очередь за хомутом. Понял? - Да.- Нет, ты не понял. Когда ты поймешь, что весь пот и вся кровь, пролитые рабом в синем или белом ошейнике не стоят одной строчки Сапфо - вот тогда, ты поймешь.
А пока ты считаешь, что компьютер - это подлинная ценность, ты не способен к различению и не способен воспользоваться, ни компьютером, ни собственным талантом.